— Нашего Генку⁈ Ты посмотри, какой он богатырь! Вырастет так выше меня минимум на голову станет. Всего пару месяцев, а какой карапуз!.. — Знаешь, мне сегодня воспитательница из детского сада рассказала, что Генка подрался, — пара тихо разговаривала, лёжа в кровати. — С кем⁈ Он там считай самый младший? Вот сто́ит тебя в первый раз отправить в детский сад, так что-то произойдёт, — без обид, но с укором произнесла супруга. — Да. По возрасту самый младший, но по нему не скажешь, что ему всего три года. Ты и сама говорила, а сегодня и я убедился, что если этого не знать, то он ничем не выделяется от ребят из старшей группы. Если только говорить ещё толком не умеет. — Так, рассказывай, что произошло⁈ С кем подрался и из-за чего⁈ Я вроде синяков не заметила и глаза не заплаканы. — Не волнуйся. Всё нормально, но я и сам толком не понял. Вера Семёновна сказала, что какой-то Никита забрал у девочки игрушку. Генка подошёл, спокойно забрал. Отдал девочке. Не знаю, как зовут. Отвёл её в сторону и усадил играть, а когда Никита вновь попытался отобрать у девочки игрушку, то он толкнул его, свалил и стал прыгать на нём. Представляешь. — Даже не знаю, что сказать. — И Вера Семёновна сказала, что не знает, как поступить. Наказывать его за это или нет. Ведь он правильно поступил. Не дал в обиду слабого, заступился. Когда шли домой, я ему как смог объяснил, что правильно сделал, слабых надо защищать. — Молодец! — супруга чмокнула мужа в щёку. — Кстати, тебе воспитательница рассказала, что он в саду плохо спит. Днём редко может заснуть, а когда всё-таки засыпает, то сон очень нервный. — Нет, не говорила. Вроде ночью он спит нормально. — Ты просто никогда его не укладывал. Он очень трудно засыпает и, если прислушаться, иногда всхлипывает, словно плачет. — Странно. Не замечал. — Мы и к педиатру ходили, но говорят, что всё нормально. Чуть подрастёт — пройдёт. — Лучше бы спросила, когда он толком говорить начнёт. — Спрашивала. Сказали не волноваться. Развитие идёт нормально. Заторможенности нет. Когда опять в командировку? — сменила тему разговора супруга. Сынок родился крупным, вследствие чего роды выдались тяжёлыми. Врачи предупреждали о риске: мол старородящая, тем более первые роды в таком возрасте. Но сознательно пошла на риск, а ещё постоянное нервное напряжение и неосознанный страх за постоянно отсутствующего мужа наложил свой отпечаток как на её здоровье, так и здоровье ребёнка. — Я же только приехал. — Не говори ерунду. Я знаю, что опять разнарядка пришла. Так, когда? — Месяц на отдых дали… — Сынок, мы уедем на несколько дней. Побудешь с тётей Катей? — Почему? Я не хочу, чтобы вы уезжали! — парнишка на вид шести-семи лет стоял перед родителями и всем своим видом показывал, что не хочет их отпускать. Нет, он не капризничал, не ныл, а просто задавал неудобные вопросы. — Вы меня бросаете? — Что ты, Геночка, сынок! Мы не бросаем тебя, но нам с папой надо уехать на несколько дней, — забеспокоилась такому утверждению мама. — Я с вами! — Дорога длинная, сын. Лето — жара. Тяжело придётся. Тем более, едем не на нашей машине, сломалась не вовремя. — И что? Я уже большой! Потерплю! — Да, большой, — с улыбкой ответил отец, потрепав парнишку по коротко стриженной голове, — скажи, сколько тебе лет? — Мне пять лет! Скоро в школу! А я уже умею читать и считать до ста!!! Так вы возьмёте меня с собой⁈ — Не можем. Правда, — объяснял отец. Как только Гена заговорил осознанными длинными предложениями, родители, а тем более врачи и воспитатели удивились его не по годам здравым, логическим размышлениям. Он говорил мало, но сказанные фразы почти всегда ставили в тупик окружающих. Казалось, что разговариваешь не с пятилетним ребёнком, а как минимум с человеком, прожившим не один десяток лет. — Сегодня вечером нам надо быть далеко отсюда. Побыть там, думаю денёк, и мы вернёмся назад. — А почему вы так неожиданно уезжаете? Что-то случилось? Ведь обычно только папа уезжает в командировки, а в последнее время он стал чаще оставаться дома, только поздно приходит, когда я уже сплю. Семейная пара переглянулась. — Понимаешь, — начал отец. Они не хотели говорить причину экстренного изменения планов, но посмотрев на любимую жену и получив молчаливое согласие, он осмелился рассказать причину срочного отъезда, — у твоей мамы умер отец и нам необходимо успеть на похороны. Из-за этого такая спешка. — Сынок, каждый человек рано или поздно умирает и… — стала объяснять мама, но парнишка неожиданно перебил: — Я знаю. И хочу с вами! Я не хочу расставаться!.. Парнишка смотрел на зарывшуюся за родителями дверь и слёзы текли у него по щекам. — Геночка, папа и мама вернутся, — успокаивала тётя Катя, — ты даже не успеешь соскучиться. Хочешь, пойдём погуляем? — Нет, — коротко ответил мальчик, продолжая стоять напротив закрытой двери. — Не хочешь гулять, тогда давай порисуем. Ты же любишь рисовать или тебе книжку почитать? — Нет. Они не вернутся, — повторил мальчик и пошёл в свою комнату… В квартире не протолкнуться от мужчин в военной форме и женщин с чёрными платками, повязанными на голове. — М-да. Глупо. Столько успешных командировок. Ни одной царапины, а здесь, — куря на балконе, произнёс офицер в чине полковника. — Михалыч, ты мне объясни, что случилось, а-то я толком и не знаю. Только вернулся. Как жена сказала, так не поверил, — теребя в руках незажжённую сигарету, спросил майор. — Что рассказывать, — тяжело вздохнул полковник, доставая вторую сигарету, — у Лены умер отец. Она с Николаем поехала на похороны, а на обратном пути навстречку выскочил грузовик. Авто восстановлению не подлежит, два трупа. Согласно заключению медиков скончались моментально, — сухо произнёс полковник. — А кто виноват, что сучилось⁈ — Теперь это не важно, Серёг. У водилы грузовика вроде с сердцем что-то случилось. Ни то инфаркт, ни то инсульт. Жара, даже ночью какая стоит. Водила грузовика тоже скончался, только от сердечного приступа. Разговаривал с гайцами, предварительно у них и шансов не было увернуться или хотя бы в кювет соскочить, уйдя от столкновения. Всего в пяти-шести метрах вильнул грузовик, а Кольку знаешь… знал. Он любил быструю езду, тем более домой ехали, к сыну. Катерина рассказывала, что пока их не было, Генка замкнулся в себе, почти ничего не ел. Только сидел уставившись в одну точку часами. Вот и торопились. — С пацаном что? С кем останется? У Николая-то вроде никого не осталось. — Никого, — задумчиво произнёс полковник, — а родственничкам со стороны супруги он не нужен. Из них никто на похороны не приехал. Хотя бы венок передали, там соболезнования, про внука спросили, так ничего — тишина. А что делать, думаем. Хотел к себе забрать, но чувствую, что не выдюжу, да и жена только из больницы в больницу переезжает. — Может я к себе возьму? Где трое, там и ещё одного воспитаем. — Подумаем, не оставим пацана, — доставая следующую сигарету произнёс полковник и ненадолго задумавшись, продолжил, — примерно полгода назад из Генштаба секретка пришла. Я даже удивился, что такая информация и с грифом, пусть и «ДСП» [2]. Так вот, при Министерстве Обороны недавно образован специализированный интернат для детей-сирот, оставшихся без попечения родителей-военнослужащих. — Думаешь туда? — Не знаю. Не хотелось бы. Но в справке-объективке, если не изменяет память, толково расписано. Вроде кадетского корпуса на полном обеспечении Министерства Обороны. Питание, обмундирование, обучение, в том числе и высшее профессиональное. По выпуску — жильё. — Странно. Не думал, что в столице о детях озаботятся. — Вот и я об этом. Не спроста. Хотя, сколько таких как Генка? — Не знаю, — пожал плечами майор. — Вспомнил, читал прошлогоднюю сводку. Только в нашем округе с таким же вывертом судьбы как у Генки шесть ребят наберётся. Вот и озаботились видать в столице о пацанятах. Но ты прав. Сначала надо узнать, что это за специнтернат. — Если что не так, Михалыч, мы о Генке позаботимся. Я со своей говорил. Она не против. Тут главное не затягивать. — Понимаю. Ещё вчера своим знакомым из Генштаба позвонил. Попросил разузнать, что да как. Завтра ещё раз позвоню, — произнёс полковник и затушил сигарету, — ладно, пошли помянем. Не успел полковник зайти в комнату, как он остановился и потянулся к телефону. — Слушаю. Да, здравия желаю… Ты иди, я догоню… Майор вернулся в комнату, где его встретила жена. — Серёж. — Да. — Возьми, — она протянула ему поднос с тарелкой, — отнеси Гене. От нас он ничего не берёт. — Плачет? — Нет. Просто сидит в комнате. Ни на меня, ни на Екатерину Сергеевну не реагирует. — Думаешь у меня получится? Ему рассказали, что… или сам понял? — Не знаю. Сходи, поговори с ним. Ты с Николаем Михайловичем разговаривал? — Да. Но об этом потом. Хлеба ещё положи и пойду попробую поговорить. Сергей Петрович остановился возле открытой двери второй комнаты. Её специально не закрывали, чтобы не оставлять пацана одного, но и старались излишне не тревожить. Майор перешагнул порог. — Солдат! Что надо делать, когда в помещение входит старший по званию? — неизвестно почему выбрал такой стиль общения офицер. Он умел общаться с детьми. Всё-таки трое растут, но почему-то именно властно-повелительный тон начала общения показался ему более приемлемым в данной ситуации. Из прострации, в которой как он думал находится малолетний ребёнок лучше выводить, заинтересовав его неизвестным. Ребёнок перевёл взгляд на вошедшего и тихо произнёс: — Встают и подают команду: «Смирно!».