– Деточка, какие ключи? Она там, может, умирает. Съезди по адресу, если никто дверь не отопрет, надо участкового вызвать. Пусть дверь ломают. – А через пару дней вернется домой. Окажется, что срочно, к примеру, за город выехать пришлось, мало ли по какой надобности. И достанется нам с вами на орехи. – Не беспокойся, я скажу, что тебя туда послала. – Ладно, сейчас съезжу. Диктуйте адрес. Я положила трубку и посмотрела на совсем загрустившего Макса. – Солнышко, подвезешь? Здесь на машине совсем недалеко. А без машины, одна я никуда не поеду, даже из дома не выйду. А вдруг, правда, старуха помирает, а дома никого. Будь человеком, отвези, ладно? Макс молча вышел в коридор одеваться. Я вышла следом, накинула плащ, на всякий случай поискала в домашней аптечке нитроглицерин, или, на худой конец, валидол. Ничего, кроме валерианки. Ни у мамы, тьфу-тьфу, ни тем более у меня, сердце никогда не барахлило. Ладно, если что, валидол Галатее все равно не поможет, надо будет «Скорую» вызывать. Я вышла вслед за любимым, невольно озираясь. Но в подъезде нас никто не ждал. Глава 16 До дома Галатеи мы доехали минут за десять. Она жила в большом кирпичном доме, где даже однокомнатной квартире полагалась большая лоджия. Вместе с Максом поднялись на второй этаж и долго звонили в дверь. Убедившись, что никто не открывает, я постучала в дверь ногой. Нет, тишина. – Ну, что делать будем? Вызывать участкового и ломать дверь? – спросила я. – Кто посоветовал такую глупость? – удивился Макс. – На каком основании полиция будет чужую дверь выламывать? Потому что тебе причудилось что-то? – Так что же, просто уедем? – Подожди. – Серьезно сказал любимый. – Ты не знаешь, у нее лоджия застеклена? Или зарешечена? – Понятия не имею. Можем спуститься и посмотреть. Мы вышли на улицу и определили, какая лоджия соответствует квартире гадалки. К счастью, она была полностью доступна постороннему вторжению. К тому же балконная дверь оказалась приоткрытой. Макс решительно скинул мне на руки кожаную куртку и, уцепившись за решетки на окне первого этажа, полез наверх. Надеюсь, бдительные соседи не позвонят в полицию. А впрочем, пусть звонят. Тогда уж точно приехавший наряд вскроет квартиру. А Алла Ивановна подтвердит, что сама послала меня к Галатее. Макс залез на нужную лоджию и перегнулся через перила: – Поднимайся к двери. Я сейчас заберусь внутрь и тебе открою. Я вихрем взлетела на второй этаж. Через несколько минут дверь широко распахнулась. Побледневший Макс пропустил меня внутрь и, загораживая вход в комнату, слегка охрипшим голосом произнес: – Звони в «Скорую». – Что с ней? – По-моему, умерла. Наверное, инсульт. Или инфаркт. – Что значит «по-твоему»? Может, она еще жива, и ей надо срочно оказать первую помощь. Я сама посмотрю. Макс пытался заслонить мне дорогу, но я довольно невежливо оттолкнула его плечом и все же вошла в комнату. Несчастная ведьма лежала на полу, в двух шагах от лилового велюрового дивана. Ее лицо по цвету ничем не отличалось от обивки. Вены на шеи, казалось, вздулись в последнем усилии вздохнуть, лицо посинели, широко раскрытые глаза, похоже, вылезли из орбит. Инфаркт или инсульт? Ничего подобного. За последний месяц я уже несколько раз видела вот такие посиневшие лица людей, умерших от удушья. И всегда причина была одна – синильная кислота. – Полина, нам надо уходить отсюда. А то соседи услышат шум, примут нас за воров и вызовут полицию. Я немного постояла в дверях, затем, не глядя на Макса, повернулась и пошла в кухню. Ага, на маленьком кухонном столике сиротливо стоит тарелка с остатками какой-то еды. Судя по всему, когда-то эта неаппетитная масса была довольно аппетитным омлетом. В остальном на кухне царил идеальный порядок. Раковина блестела чистотой, вся посуда была аккуратно рассована по кухонным шкафчикам со стеклянными дверками. Видимо, именно в этой трапезе и находился яд. Иначе почему помешанная на чистоте хозяйка не доела омлет, почему не вымыла тарелку? Но ведь не сама себе она подлила отравы в подливу? Тем не менее, никаких следов сотрапезника на кухне не наблюдается. С другой стороны, кто мог отравить безобидную старуху? Ведь за устрашаюший внешний вид пока у нас не убивают. И тут меня наконец осенило. «Сиреневая» девица! Та самая, которая не пришла снимать «венец», но отблагодарила за добрый совет бутылкой «Амаретто» – ликера, имеющего привкус миндаля. Резкий вкус и запах синильной кислоты в таком ликере опознать невозможно. И именно эту бутылку я отдала Галатее. В таком случае, где же ликер? Первые приступы удушья после приема синильной кислоты начинаются очень быстро, тут я уже стала крупным специалистом. Старуха не успела бы как следует запрятать бутылку. Так же, как не успела вымыть посуду. Кстати, стакана на столе тоже вроде не видно? Но чем-то же старуха запивала свой ужин. А между тем в пределах видимости нет ни чашки, ни рюмки, ничего, что указывало бы на то, что свой последний в жизни омлет Галатея запивала не то что ликером, но даже чистой водой. Итак, о чем это, скорее всего, говорит? Женщина почувствовала сильную дурноту, и, вероятно, решила прервать ужин. Спрятала бутылку ликера, вымыла стакан. А выбросить омлет и вымыть тарелку просто не успела. Затем пошла в коридор, наверное, хотела вызвать «Скорую», но почувствовала, что голос ее не слушается. Тогда она пошла в спальню, решила просто полежать на диване и подождать, пока полегчает. Не дошла… Если я правильно восстановила ход событий, то бутылка где-то совсем рядом, в кухне, дальше ее унести Галатея бы физически не смогла. Я начала методично обыскивать кухонные шкафчики. – Полька, ты сошла с ума! – на кухню ворвался Макс. – Хочешь оставить свои пальчики на всей мебели, чтобы полиция случайно не усомнилась, что ты обворовала мертвую старуху? – Не устраивай истерику! – холодно отрезала я. – Своими метаниями и криками как раз и привлечешь внимание соседей. И вообще, посиди пока в спальне, я через минуту подойду. Мне есть что тебе рассказать. Макс вышел, и я продолжила обыск. Ага, вот мини-бар с зеркалом и включающейся подсветкой. Виски, ликер «Мокка», шампанское… «Амаретто» не видно. Я продолжала бурный поиск. И вскоре мои усилия были вознаграждены. В отделении для тазиков и кастрюль я нашла заботливо припрятанную от посторонних глаз бутылку. Интересно, зачем старуха ее так схоронила, подивилась я. Неужто догадалась, в чем причина недомогания? Все-таки, профессиональная ведьма. Но тогда, наоборот, должна была выставить бутылку на видное место. Чтобы сразу всем стало ясно – вот она, причина, срочно вводите противоядие. Но нет же… Я оставила бутылку на прежнем месте и, вызвав из комнаты Макса, рассказала ему всю историю с зловещим ликером. – Как ты думаешь, надо немедленно позвонить Корнилову? Он, наверное, еще на месте. Макс ненадолго задумался, потом несколько нерешительно произнес: – А скажи, кто-нибудь может подтвердить, что эту бутылку тебе подарила клиентка? Ну, то есть то, что ты не сама ее в салон принесла? – Конечно, может. Моника, к примеру. – Она видела, как девушка вынимала ликер из своей сумки и передавала тебе? – Нет, гала-концерта с вручением ценного приза мы с клиенткой не устраивали. И что с того? – Да то, что я бы на твоем месте следователю не звонил. А то он ведь может заподозрить, что ты сама принесла бутылку с отравой и из каких-то темных соображений отдала ее коллеге. И станешь ты у него главной подозреваемой по делу о массовом отравлении. Я задумалась. Да, к сожалению, такое возможно, и даже очень. Анжелику следователь всячески защищает. Других кандидатов на роль отравителя нет. А убийцу к определенному сроку вынь да положь. Вот и решат, чего доброго, что я – самая подходящая кандидатура. Пожалуй, лучше мне сидеть тихо и не отсвечивать. Я нашла в коридоре телефон, набрала «03», и, не вдаваясь в подробности, вызвала «Скорую». Потом мы с Максом вышли из чужой квартиры, отставив дверь слегка приоткрытой, и поехали ко мне домой. Настенные часы в моей спальне показывали десять вечера. В суматохе мы как-то позабыли о вызове охраны для меня. Впрочем, как ни странно, после посещения старухи я немного успокоилась. Если меня собираются отравить, навряд ли будут расстреливать в подъезде. Пока что наш отравитель ни разу не изменил любимой привычке и любимому яду. Так что для меня главное – не брать в рот никаких съедобных подарков от незнакомок. Перед тем, как лечь в постель, я позвонила домой Алле Ивановне и кратко, не вдаваясь в подробности, сообщила о смерти старейшей гадалки. Затем отключила оба телефона и достаточно спокойно заснула, положив голову на могучее плечо Макса. Наутро любимый растолкал меня ни свет ни заря. – Ну что, давай довезу тебя до салона – на всякий случай. – Ты что, какой салон, еще петухи не пропели! Еще полтора часа могу спокойно поспать. Раньше девяти утра я из постели не вылезу. – Тогда вызывай себе такси. Я опаздывать на фирму не могу. – Ты же там хозяин? – Вот именно. На сегодня намечена важная сделка. Если опоздаю, переговоры сорвутся. Я отправила любимого мужчину на важные переговоры и вновь завалилась спать. Проснулась в половине десятого, как обычно, по-армейски оделась, на ходу подкрасилась и, забросив в рот крошечный бутерброд с колбасой, рванулась к выходу. А Макс ушел без завтрака! Какая же я эгоистка, у человека важные переговоры, а я поленилась встать пораньше и сделать ему пару бутербродов. Нет, он на мне никогда не женится, можно даже не мечтать. Подавленная раскаянием, я накинула плащ и выбежала из квартиры. И тут же рядом с ухом что-то легонько просвистело. Откуда-то сверху раздался негромкий хлопок. Я остановилась, как вкопанная. Послышалась? Или в меня действительно стреляли? Что делать, бежать назад, в квартиру, или, наоборот, вниз? Вопреки логике, я бросилась к лестнице, ведущей наверх. Раздался еще один хлопок, погромче, и мой нос уловил слабых запах гари. Затем зазвучали легкие шаги, и кто-то резво побежал наверх, судя по скорости, к самой крыше. Нет, все же преследовать стрелявшего не стоит. Как бы то не было, теперь я могу вызвать полицию. Теперь у меня есть доказательства покушения. Если следователь, конечно, не скажет, что я стреляла в себя сама. На место происшествия прибыл, естественно, не сам Корнилов, а два усталых человека в полицейской форме. Они тщательно исследовали лестничную площадку, отыскали две сплющенные пули. Затем вызвали подкрепление в качестве эксперта и полицейского с крупной немецкой овчаркой. Прелестная собачина бодро взяла еще не до конца затоптанный соседями след и мигом прибежала на чердак. Затем радостно загавкала и побежала по лестнице вниз. По пути немного пометалась у моей двери, затем добежала до выхода на улицу, ей открыли дверь, и она так же быстро побежала к оживленной проезжей части. Там и закончился успешно взятый след. Я решила, что имею полное право еще раз прогулять работу. В конце концов, администраторша послала меня в квартиру к отравленной Галатее, я перенесла жуткий стресс от ее вида. Вдобавок, сегодня в меня два раз стреляли. Я села в машину к полицейским и потребовала доставить меня к следователю. Они нехотя согласились. Корнилов в этот раз был довольно приветлив. Я смело выложила ему и про наш с Максом визит к Галатее, и историю с «Амаретто». Следователь вяло черкал что-то в блокноте. Похоже, покушения на меня поразили его до глубины души. – Госпожа Кудрявцева, подумайте, для кого вы могли бы представлять опасность? – Вы это знаете не хуже меня. – Вы меня не поняли. О ваших подозрениях по поводу госпожи Анжелики Анариевой известно, вероятно, всему миру. Причем довольно давно. Но ведь до сих пор на вас никто не покушался? Вы что-то новое узнали за прошедшую неделю? Я глубоко задумалась. Единственное, что пришло на ум – это история с Моникой и завещанием дантиста. Я несколько неуверенно рассказала об этом следователю. – А вы не пытались выяснить, кем госпожа Птицына приходилась дантисту? – Явно не родственницей, иначе бы дочка Ивана Петровича о ней знала. Вероятно, любовницей. – И эта самая Моника могла бы попытаться вас убить, чтобы вы никому не рассказали о завещании? – Но зачем? Я и так никому бы не рассказала, достаточно было просто попросить. – Вот и я не понимаю. Ладно, с таинственной Птицыной я сам разберусь. А вот с вами что делать? – Я бы хотела хоть самого завалящего охранника. – Думаете, он своим телом заслонит вас от киллера? – Если бы стрелял профессионал, он бы в меня попал. Поверьте, я сама неплохо стреляю. То есть, только в тире, конечно. Но чтобы промахнуться по крупной неподвижной мишени – нет, это же как должны ручонки-то трястись! Такого дохляка даже полицейский скрутит в два счета. Кстати, и вам помощь – не придется убийцу годами разыскивать. Следователь благополучно пропустил мимо ушей нелестное словечко «даже». – Что же, уговорили. Поезжайте спокойно на работу, а за полчаса до ее окончания звоните на мой мобильный. Вас незаметно встретят у входа и проводят до дома. Утром во сколько из дома выходите? В половине десятого? Отлично, вас встретят уже в подъезде и отведут в салон. Единственная просьба – идите медленно, ни в какие подворотни и дворы не входите. И, естественно, никаких незапланированных вылазок из дома. – Только не забудьте установить наблюдение в моем подъезде. Почему-то убийца в основном околачивается там. На сей раз мы со следователем расстались лучшими друзьями. Я вышла из здания полиция, раскрыла зонтик и, несмотря на проливной дождь, радостно замурлыкала под нос какую-то песенку. Вероятно, сегодня же вечером убийцу, покусившегося на основную ценность – мою жизнь, повяжут. Мое пение прервал звонок мобильного. – Земфира? Ты на работе? Нет? Почему это, интересно узнать? Ладно, разберемся потом, а сейчас срочно приезжай в больницу! – скомандовала любимая начальница. – Нет, не в реанимации, сегодня утром меня перевели в отделение. Я остановила медленно проползавшее мимо такси и поехала в больницу.