Она слышала страдание в его голосе. – Симона, я ужасно сожалею о Тиш. Ужасно сожалею о Ми. Я обещаю тебе, что мы справимся о Ми из дома, и я привезу тебя к ней завтра, чтобы повидаться. Но твоей маме нужно домой, и Натали тоже. – Вези их домой. – Я не могу оставить тебя здесь. – Я должна остаться. Я их покинула. Я их покинула. Папа притянул ее к себе. Симона сопротивлялась, пыталась вырваться, но он был сильнее и держал ее, пока она не сдалась. – Я ужасно сожалею о Тиш и Ми, – повторил папа. – И я буду благодарен судьбе до конца своей жизни, что тебя не было в кинозале. Сейчас мне нужно позаботиться о твоей маме и твоей сестре. Мне нужно позаботиться о тебе. – Я не могу оставить Ми. Я не могу. Я не могу. Пожалуйста, не заставляй меня. Он мог бы заставить, и Симона боялась, что он так и сделает. Однако когда она отстранилась от него, появилась Сиси. Длинные, летящие рыжие волосы, полдюжины бус вокруг шеи, голубая юбка и сандалии «Док Мартенс». Она обняла Симону, стиснула ее крепкими, натренированными йогой руками, окутала облаком персиковых духов с легчайшей ноткой марихуаны. – Слава богу! Ох, детка! Спасибо всем богам и богиням. Что с Тюлип? – спросила она Уорда. – Как Натали? – Они пошли к машине. У Тюлип пара шишек и царапин, ничего страшного. Нат в полном порядке. – Сиси останется со мной. – Симона прижала губы к уху бабушки: – Пожалуйста, пожалуйста. – Конечно, останусь. У тебя что-то болит? Ты… – Он убил Тиш. Ми… ее оперируют… – О нет. – Сиси, обнимала внучку, качала ее, плакала вместе с ней. – Милые девочки, милые юные девочки… – Папе нужно отвезти маму и Натали домой. Я должна ждать здесь, я должна подождать Ми. Пожалуйста. – Конечно, дорогая. Я побуду с ней, Уорд. Я привезу ее домой, когда операция Ми закончится. Я ее привезу. В голосе бабушки прозвенел металл, и Симона поняла, что отец хотел возразить. – Ладно. Симона… – Он обхватил ладонью ее подбородок, поцеловал в лоб. – Звони, если я буду нужен. Мы помолимся за Ми. Она посмотрела ему вслед, положила руку на ладонь Сиси. – Я не знаю, где Тиш. Ты можешь выяснить? У Сиси Леннон был талант заставлять людей сказать ей то, что она желала знать, или делать то, что, по ее мнению, они должны делать. Поэтому очень скоро Симона оказалась в другой комнате ожидания. Здесь были мягкие стулья, диваны и скамейки, даже торговые автоматы. Она увидела родителей Ми, ее старшую сестру, младшего брата, бабушку и дедушку. Первым ее заметил отец Ми. Он выглядел на тысячу лет старше, чем когда сегодня они заезжали за Ми. Он работал в саду и махал им рукой, когда они уезжали. Он поднялся, подошел к ней и обнял со слезами на глазах. – Я так рад, что ты не пострадала. Его английский был безупречен. От него пахло свежескошенной травой. – Я покинула их. Мне нужно было в туалет, и я покинула их. А потом… – Ах. Я рад, что тебя там не было. Миссис Леннон, очень любезно с вашей стороны, что вы пришли. – Сиси, – поправила бабушка. – Сейчас мы одна семья. Мы хотели бы подождать вместе с вами, направить к Ми все наши целительные мысли и свет. Его подбородок задрожал. – Симона, мое сокровище, иди, посиди с мамой Ми. – Сиси положила руку мистеру Юнгу на плечо. – Давайте пройдемся. Симона подошла и села рядом с миссис Юнг. И когда миссис Юнг крепко сжала ее руку, Симона ответила таким же крепким пожатием. Она знала, что Сиси верит в флюиды, духовный свет, сжигание шалфея и медитацию. Во все виды мистики, услышав о которых ее дочь закатывала глаза. Еще Симона знала, что если кто-нибудь способен помочь Ми силой духа, то лишь Сиси. Она цеплялась за эту веру, как за руку матери Ми. Глава 3 Когда Сиси вернулась, Симона встала, чтобы мистер Юнг мог сесть рядом с женой. Она еще не успела сесть на другое кресло, когда сестра Ми, Нари, взяла ее под руку. – Помоги мне принести чай. Симона пошла с ней в дальний конец большой комнаты к столику, где стояли термосы с горячей водой, стопки одноразовых чашек и лежали кофе и чай в пакетиках. Тоненькая Нари, прилежная студентка второго курса Массачусетского технологического института, ловко расправила складной картонный лоток. – Они не скажут тебе, – тихо проговорила она, взглянув на Симону темными глазами из-за темных очков. – Все очень плохо. Ми получила три пули. Симона открыла рот, но слова не шли. Не было слов. – Я слышала, как полицейский говорил с медсестрой, когда ее повезли на операцию. Она потеряла много крови. Такая маленькая и потеряла столько крови. Ты пойдешь со мной, чтобы сдать для нее кровь? Может, не прямо для нее, но… – Да. Что нужно делать? Куда идти? Симона была несовершеннолетней, поэтому ее сопровождала Сиси. Они ждали в очереди – сдавать кровь пришли многие. В кресле Симона отвела взгляд – при виде игл ее всегда подташнивало. Потом она отпила из стаканчика апельсинового сока, как было велено. На обратном пути она сказала Сиси, что хочет зайти в туалет. – Я пойду с тобой. – Все в порядке. Я сама. От апельсинового сока ее затошнило. Войдя внутрь, Симона увидела женщину, стоящую возле одной из раковин. Женщина плакала. Мать Тиффани. Миссис Брайс была ее учительницей английского языка в седьмом классе. В том же году – и все это знали – мистер Брайс с ней развелся, чтобы жениться на другой женщине (намного моложе), которая была от него беременна. Симона внезапно поняла, что до этой минуты не вспоминала ни о Тиффани, ни о Тренте – мальчике, которого, как ей казалось, она любила. – Миссис Брайс… Не переставая рыдать, женщина обернулась. – Простите. Я Симона Нокс. Я училась у вас в средних классах. Я видела Тиффани сегодня вечером перед… до того, как… – Ты там была? – С Ми-Хи Юнг и Тиш Олсен. В кино. Ми делают операцию. В нее стреляли, она получила три пули. Тиш погибла. – О Боже. – Они стояли, глядя друг на друга, по их щекам текли слезы. – Тиш? Тиш Олсен? О Боже, Боже. – Миссис Брайс обняла Симону. – Тиффани в операционной. Она… они ничего не говорят… – А Трент? Она была с Трентом. Миссис Брайс отступила на шаг назад, прижала ладони к глазам, помотала головой. – Я буду молиться за Ми. – Она отвернулась к раковине, включила воду, плеснула себе на лицо. – А ты помолись за Тиффани. – Я помолюсь, – искренне пообещала Симона.