Рид одевался в спальне, глядя на стену, которую использовал как импровизированную доску для заметок. Он прикрепил на нее фотографии каждого из выживших в перестрелке в «Даун-Ист», тех, кто потом погиб, с обозначением вида смерти над каждой группой: «несчастный случай», «естественные причины», «убийство», «самоубийство». Еще там были карты с обозначением места, где находился каждый из них в момент смерти, с указанием имени, даты и времени. Он перепроверил их всех, отметил травмы, полученные в вечер 22 июля 2005 года. «Слишком много. Слишком много». Конечно, Эсси права, говоря о разнообразии оружия и методов убийств, но он чувствовал, что здесь есть закономерность. Просто еще не проявившаяся. Он собрал протоколы вскрытия, показания свидетелей, копии бесед полиции с ближайшими родственниками, статьи и заметки за десяток лет, вплоть до спецвыпуска шоу Макмаллен. Рид удивился, увидев там сестру Хобарта. Патрисия Хобарт, бледная, с запавшими глазами, выглядела старше своих двадцати шести лет. Хотя, если учесть, что ее брат убил десятки людей, мать под действием алкоголя и наркотиков взорвала свой дом – как говорилось в отчете следователя по поджогам, – а отец сел за руль пьяным и погиб, убив при этом женщину и ребенка, то раннее старение не так уж удивительно. «Она не плакала», – вспомнил Рид, глядя на ее фотографию на стене. Зато горбит плечи, скрещивает пальцы, дергает себя за одежду. Невзрачный костюм, старушечьи туфли. Живет с бабушкой, которая передвигается с ходунками после перелома бедра, и дедушкой, который перенес два инсульта. Бабушка и дедушка по отцовской линии – весьма состоятельные – лишили наследства своего придурковатого сына, у которого в доме было столько оружия, что трое идиотов-подростков смогли вооружиться и убить девяносто трех человек. Выходя из квартиры, Рид достал телефон и позвонил Эсси – позвонил, потому что сообщение она могла не заметить. – Еду смотреть дом мечты, договорился о встрече с Рене, моим риелтером. Поехали со мной, оценишь. Бери всю свою банду. – Ох, сегодня так жарко и лениво… – Тем лучше! Затем пойдем в парк, собака и малыш побегают. И я угощу вас всех пиццей, чтобы отметить покупку. Я правда думаю, что нашел свой идеал. – Ты ровно так же отзывался о том чудном викторианском доме три месяца назад. – Мне понравился чудной викторианец, но когда мы в него вошли, мне показалось, что в нем плохая атмосфера. – Да, да, не те вибрации… У тебя нездоровое пристрастие к осмотру домов, Рид. Поскольку это вполне могло быть правдой, он уклонился от ответа. – Пошли, будет весело. От тебя всего-то в паре кварталах. – Больше полумили. – Хорошая воскресная прогулка! А потом парк и пицца. И даже бутылочка вина. – Это нечестно. Рид засмеялся. – Пошли. Кто же меня отговорит, если дом плох?.. Чертов водонагреватель опять сломался. Мне пора выбираться из этой квартиры. По ее долгому вздоху он понял, что победил. – Во сколько вы встречаетесь? – В два. Я уже в пути. – Пак и Дилан не откажутся побегать в парке. А мы с Хэнком не откажемся от вина. Но сначала мне нужно всех собрать. Не принимай решения, пока мы не приедем. – Конечно. Спасибо. До встречи. Он оглянулся на свой дом. Какой-то юный граффитист добавил несколько свежих надписей с грамматическими ошибками. Явный знак, что пора переезжать. С другой стороны, неподалеку открылась приличная кофейня, а кто-то купил соседнее здание и собирается делать там шикарный ремонт. Джентрификация вполне может случиться. И все равно это лишь еще одна причина покинуть район. Он был бы рад увидеть окрестности нарядными и ухоженными, но не хотел прожить здесь всю свою жизнь. За рулем Рид представлял, как поставит гриль на своей новой задней веранде. Он умеет готовить на гриле… ну, немного. А со временем научится готовить что-нибудь, кроме яичницы, жареного сыра и бутербродов с беконом. Может быть. Будет устраивать вечеринки во дворе летом или зимой в большой гостиной, возле газового камина. Одну из трех спален сделает гостевой комнатой, а другая станет его настоящим домашним кабинетом. Купит большой – громадный – плоский экран, повесит на стену и подпишется на все, какие есть, кабельные спортивные каналы. «То, что надо», – подумал Рид, въезжая в выбранный район. Старые дома? Что ж, приятно смотрятся. Тем более многие перестроены с учетом популярной концепции открытых пространств, с шикарными ванными комнатами и современными кухнями. Много семей? Тем лучше. Может, познакомится с симпатичной матерью-одиночкой. Детей он любит, дети – не проблема. У двухэтажного кирпичного дома Рид отметил, что ему больше по душе чудаковатая странность викторианца, чем традиционный стиль. Зато прежние хозяева дома определенно приложили усилия, чтобы придать ему привлекательности с помощью растений. И новые ворота в гараже. Гараж ему пригодится. Выйдя из машины, он взглянул на припаркованную машину. Шагая по кирпичной дорожке, которая скоро будет его, чисто по привычке обратил внимание на номерной знак. Не успел он надавить на звонок, как дверь открылась. – Здравствуйте! Вы, наверное, Рид? – Симпатичная блондинка в элегантной красной рубашке и белых брюках протянула руку. – Я Макси, Макси Уолтерс. – Привет. Я должен встретиться с Рене. – Она попросила приехать меня. Непредвиденная семейная ситуация. Ее мать попала в небольшую аварию… ничего серьезного! – быстро добавила она. – Рене не хотела откладывать осмотр, тем более что мы получили внутреннюю информацию: завтра продавцы снижают цену на пять тысяч. – Это не повредило бы. – Он вошел внутрь и оглядел фойе с высокими потолками, которым восхищался, просматривая видеотур. – Я уже знакомилась с домом. В нем немало замечательных особенностей. Старинный паркетный пол, и, на мой взгляд, его отлично отреставрировали. А как вам нравится просторный холл? – спросила она, жестом приглашая пройти вперед. – Да, приятное впечатление. Рид вошел в гостиную – хорошо подготовленную к показу, заметил он, поскольку успел насмотреться на все уровни подготовки домов к показу, – и представил себе на стене громадный экран. Ему понравилось, что из гостиной просматривалась кухня – с широкой барной стойкой, полноценной обеденной зоной и раздвижными стеклянными дверями, которые вели на заднюю веранду. – Значит, вы работаете с Рене? Он сам не понимал, зачем это спросил – тем более, знал всех, кто работает с Рене. Голубоглазая блондинка лет двадцати пяти, примерно метр шестьдесят и пятьдесят с небольшим килограммов. Хороший мышечный тонус. – Мы дружим, – ответила блондинка, направляясь к кухне. – Если честно, она мой наставник. Я получила лицензию всего три месяца назад. Столешница из гранита, – добавила она. – Вся техника новая. «Странный голос», – подумал Рид. Что-то странное сквозило в ее голосе. Не дойдя до задней веранды, он остановился с другой стороны барной стойки. – Вы готовите? – Вообще-то нет. Какая-то неестественная улыбка… Она шагнула ближе к стойке. – Полицейский детектив… Интересная работа! Вы не женаты? – Нет. – Отличный дом для семьи, когда женитесь. Она слегка переменила позу. Все инстинкты в нем насторожились. Глаза, волосы, даже форма рта казались другими, однако голос… Он ее узнал и пригнулся. Но она уже подняла пистолет и дважды выстрелила, попав в бок и в плечо. Рид грохнулся на отреставрированный паркетный пол за стойкой с гранитной столешницей, и его тело охватила ужасающая боль. – Хороший же ты коп… – Она со смехом обогнула стойку, намереваясь прикончить его выстрелом в голову. – Ты лучше защищал тогда маленького дурачка, чем сейчас себя. Прощай, герой. Потом удивление смыло с ее лица насмешку. Он выстрелил трижды, левой рукой, поскольку правая вышла из строя. Она вскрикнула, и он подумал, что попал, что хотя бы одна пуля попала в нее. Потом услышал, как она бежит к входной двери. – Ублюдок! – крикнула она на бегу. Ему пришлось ползти, удерживая в левой руке пистолет, чтобы обогнуть стойку. Дверь осталась открытой. Завели двигатель, машина сорвалась с места. «Она может вернуться». Стиснув зубы, Рид заставил себя сесть, привалившись спиной к стойке, потянулся за своим телефоном. Все вокруг потемнело, и он чуть не отключился от боли. Хотел набрать «девять-один-один», потом вспомнил об Эсси и ее семье. Она ответила после второго гудка. – Мы идем! Пять минут.