Она не могла дышать. Если бы не перехватило дыхание, она бы завизжала. Часть ее мозга отвергала то, что она видела. Это не могло быть по-настоящему. Это, наверное, как в кино. Понарошку. Но инстинкт заставил ее кинуться обратно в туалет. Захлопнув дверь, Симона опустилась на пол. Онемевшие руки нащупали сумочку, нащупали в сумочке телефон. Отец настоял на том, чтобы «девять-один-один» был вбит в память ее телефона на первой кнопке. Перед глазами плыло. – Девять-один-один. Какая у вас чрезвычайная ситуация? – Он их убивает. Он их убивает. Помогите! Моих подруг. О Боже! О Боже! Он стреляет в людей! Рид Квотермейн ненавидел работать в выходные. Еще он ненавидел работать в торговом центре. Однако осенью он хотел вернуться в колледж, а учеба в колледже включала маленькую деталь под названием «плата». Плюс учебники, жилье, еда – вот и приходится работать в выходные в торговом центре. Его родители покрывали большую часть платы за учебу, но им было не по силам нести на себе все расходы. Тем более что на будущий год поступает сестра, а брат уже на третьем курсе Американского университета в штате Колумбия. Нельзя обслуживать столики до конца жизни, поэтому – колледж. И может быть, он в конце концов поймет, чем, черт возьми, он хотел бы заниматься до конца своей жизни. Однако в летние каникулы Рид обслуживал столики и пытался смотреть на жизнь с оптимизмом. Посетителей было много, и чаевые неплохие. Работа в «Манджи» пять вечеров в неделю и двойная смена по субботам сводила на нет его личную жизнь, зато по крайней мере он хорошо питался. Большие миски пасты, круги пиццы, здоровенные куски тирамису не прибавили Риду много веса. Отец когда-то надеялся, что средний сын, как и старший, пойдет по его стопам футбольной звезды. Но полное отсутствие футбольных талантов и долговязая фигура разбили эти мечты. Зато длинные ноги и выносливость сделали Рида почти звездой на студенческой беговой дорожке. А потом внимание отца отвлекала на себя сестра, проявившая бешеный талант на футбольном поле. Рид поставил на столик четыре закуски – овощной салат для матери, ньокки для отца, палочки из моцареллы для мальчика и обжаренные равиоли для девушки. Он слегка пофлиртовал с девушкой, которая застенчиво ему улыбнулась. Совсем слегка. Потому что ей, наверное, лет четырнадцать, и для студента уже почти второго курса колледжа она не может представлять никакого интереса. Ему без труда давался флирт с юными девушками, дамами преклонного возраста и вообще со всеми женщинами. Чаевые были очень нужны, и за четыре лета работы официантом он отточил свое обаяние. Рид осмотрел свои столики: семьи, несколько пожилых пар, парочки на свиданиях – вероятно, кино и ужин. Это напомнило ему, что он собирался предложить Чазу, помощнику менеджера в «Гейм-стоп», после смены сходить на «Остров». – Дори, возьми мои столики на десять минут. Старшая официантка оглядела его секцию и кивнула. Он вышел из двойных стеклянных дверей в хаос пятничного вечера. Подумал, не написать ли Чазу эсэмэску и пойти перекусить на кухне, но ему захотелось хоть ненадолго сменить обстановку. Кроме того, по пятницам в киоске «Веселое Солнце» работает Энджи. Сейчас она вроде ни с кем не встречается. Можно попытать счастья и пригласить ее на свидание, тем более что рабочие графики у них совпадают. Рид быстро шел на своих длинных ногах сквозь толпы покупателей и стайки подростков – девчонок и мальчишек, огибая мам с колясками, обходя едва научившихся ходить малышей, под непрестанную музыку, которую он давно перестал замечать. От итальянской половины его матери, Дори, ему достались оливковая кожа и черные волосы. Увидев Энджи возле киоска, он замедлил шаг, сунул руки в карманы брюк – придал себе безразличный вид. – Привет. Как делишки? Она сверкнула быстрой улыбкой, закатила красивые карие глаза. – Народищу! Все собираются на пляж, кроме меня. – И меня. – Рид облокотился о витрину с солнцезащитными очками, надеясь, что выглядит неплохо в белой рубашке с черным жилетом и брюками. – Хочу пойти сегодня на «Остров», там последний сеанс в десять сорок пять. Это почти как поход на пляж, верно? Хочешь со мной? – Ой… не знаю. – Она провела рукой по светлым волосам, контрастировавшим с золотистым загаром – вероятно, результат лосьона для автозагара из соседнего киоска. – Вообще, я хотела его посмотреть. Возникла надежда, и Чаз был немедленно вычеркнут из списка. – Надо же и отдохнуть от работы, правда? – Да, но… Я вроде как пообещала Мисти погулять с ней после закрытия. Чаз вернулся в список. – Ладно. Я как раз шел спросить Чаза, не хочет ли он пойти. Пошли все вместе. – Возможно. – Энджи опять сверкнула улыбкой. – Да, возможно. Я ее спрошу. – Отлично. Я иду к Чазу. – Он подвинулся, уступая место женщине, терпеливо дожидающейся, пока ее дочь-подросток перемеряет все полмиллиона пар темных очков. – Напиши мне, что вы решите. – А можно мне две пары? – спросила девочка у матери, красуясь перед зеркалом в очках с голубыми линзами. – Чтобы у меня были запасные. – Одни, Натали. Это и есть твои запасные. – Я напишу тебе, – шепнула Энджи и переключилась в рабочий режим. – Эти очки смотрятся на вас просто круто! Рид развернулся и быстро зашагал прочь – его перерыв подходил к концу. – Правда? – услышал он за спиной голос девочки. – Точно! – ответил ей голос Энджи. «Гейм-стоп», как всегда, был битком набит гиками и ботаниками. Более юных из гиков и ботаников родители с остекленевшими глазами пытались вытащить из магазина. На мониторах компьютеров и настенных экранах демонстрировались видеоигры. Чаз, король ботаников, объяснял какую-то игру ничего не понимающей женщине. – Если он увлекается военными играми, стратегиями и аркадными играми, ему эта игра понравится. – Чаз поправил на носу очки с толстыми линзами. – Она только пару недель как вышла. – Она такая… жестокая. Она подходит для детей? – Шестнадцатый день рождения, вы сказали. – Чаз быстро кивнул Риду. – И ему нравится серия «Сплинтер Целл»… Если он справляется с той, справится и с этой. – Что ж, – вздохнула женщина, – наверное, мальчики всегда будут играть в войну. Я возьму ее, спасибо. – Вас вызовут к кассе. Спасибо за покупку в «Гейм-стоп». – Некогда болтать, чувак, – сказал Чез другу, когда клиентка ушла. – Завал. – Тридцать секунд. «Остров», последний сеанс. – Я в деле. Клоны! – Заметано. У меня Энджи на крючке, но она хочет притащить Мисти. – Ну, это… я… – Не подведи меня, чувак. У меня с ней почти как свидание. – Да, но Мисти меня немного пугает. И… мне придется платить за ее билет? – Я пытаюсь превратить это в свидание. Для меня, не для тебя. Клоны! – напомнил он Чазу. – Ладно, давай. Черт, я не рассчитывал на… – Отлично, – сказал Рид, пока Чаз не передумал. – Куплю билеты. Встретимся там. Он выбежал. Получилось! Дружеский поход в кино всей компанией проложит путь для свидания один на один, а это откроет дверь для возможности чуть-чуть потискаться. Было бы здорово… Но сейчас у него всего три минуты, чтобы вернуться в «Манже», иначе Дори поджарит его задницу. Рид спешил в сторону ресторана, когда услышал звуки не то петард, не то выстрелов. Как в стрелялках в «Гейм-стопе». Больше озадаченный, чем встревоженный, он оглянулся. Затем услышал крики. И топот. Не сзади, понял он, впереди. Топот создавали десятки бегущих ног. Рид отскочил с дороги, увидев мчащуюся на него женщину с коляской, в которой вопил младенец. Это что – кровь у нее на лице? – Что за… Она бежала мимо, широко раскрыв рот в немом крике. За ней катилась лавина. Люди спотыкались, наступали на брошенные сумки и пакеты. Некоторые падали, и тогда другие наступали на них. Какой-то мужчина растянулся на полу, его очки слетели с лица и были немедленно растоптаны. Рид схватил его за руку. – Что происходит? – У него винтовка. Он стреляет… стреляет… Мужчина поднялся и, хромая, побежал дальше.