– Разум Симоны Нокс – это потрясающая сила. – Нужно использовать его только для хороших дел, чтобы не превратить Тиффани в лужу слизи. – Не стоит напрягаться. Ее мозги и так лужа слизи. «Друзья, – подумала Симона, – всегда знают, что сказать». Она выйдет из «зоны мрака» и воссоединится с Ми и Тиш, когда Тиш перестанет возиться со своими и без того прекрасными лицом и волосами. Был вечер пятницы, поэтому зал кинотеатра уже заполнился посетителями почти наполовину. Ми выбрала три места в самом центре и села на третье от прохода сиденье, чтобы Симона, которую все еще нужно было опекать, села между ней и Тиш – длинные ноги Тиш заслуживали места возле прохода. Ми поерзала в кресле. Она уже подсчитала, что до момента, когда погасят свет, осталось всего шесть минут. – Завтра вечером ты идешь на вечеринку Элли. «Зона мрака» снова поманила к себе. – Я не готова к вечеринкам. И потом, ты же знаешь, там будет Трент со своей шлюхой Тиффани. – В том-то и дело, Сим. Если не пойдешь, все будут думать, что ты прячешься и страдаешь. – Так и есть. – Нельзя доставлять ему такое удовольствие! – настаивала Ми. – Ты идешь с нами. Тиш придет со Скоттом, он клевый. Наденешь что-нибудь потрясающее, а Тиш тебя накрасит, она лучше всех это делает. И ты будешь такая: «Кто? Он? А, я про него уже давно забыла». Симона вгляделась в свою «зону мрака». – Вряд ли у меня получится. Актриса у нас Тиш, а не я. – Ты же играла Бетти Риццо в «Бриолине» в школьной постановке! Тиш была изумительной Сэнди, но ты была не менее изумительной Риццо. – Потому что я брала уроки танцев и немножко умею петь. – Ты великолепно поешь и отлично играла. Будь как Риццо на вечеринке Элли – ну, такая уверенная, сексуальная и пошли вы все. – Не знаю, Ми… Впрочем, Симона уже представила себе, как это будет. И как Трент, увидев ее уверенной, сексуальной и пошли вы все, снова ее захочет. Тут примчалась Тиш, упала в кресло и схватила Симону за руку. – Сохраняй спокойствие! – А что я… О, нет! Только не это. – Шлюха наносит свежий блеск на свои губки, а мудак топчется у двери дамского туалета, как преданный песик. – Вот черт! – Ми сжала пальцами руку Симоны. – Может, они идут на другой фильм. – Нет, они наверняка придут сюда, таково уж мое везение. – Только не смей уходить. – Ми сжала ее руку крепче. – Он это увидит, и ты будешь чувствовать себя неудачницей. Ты не неудачница. Это твоя генеральная репетиция для вечеринки Элли. – Она идет с нами? – Тиш сверкнула ямочками на щеках. – Ты ее уговорила? – Уговариваю. – Ми скосила глаза на дверь. – Так, они входят. Сиди на месте, – прошипела она, когда рука Симоны задрожала под ее пальцами. – Ты их даже не замечаешь. Мы с тобой. – Мы с тобой здесь, сейчас и всегда, – эхом откликнулась Тиш, сжимая другую руку Симоне. – Мы – стена презрения. Поняла? Они шли по проходу: блондинка с кудряшками в рваных джинсах и прекрасный мальчик – статный, красивый, квотербэк команды-чемпиона «Дикие коты». Трент одарил Симону улыбкой, которая когда-то растопила ее сердце, и, демонстративно проведя рукой по спине Тиффани, задержал ее на обтянутой джинсами заднице. Он что-то прошептал Тиффани на ухо, и та, обернувшись, посмотрела в их сторону. Ухмыльнулась своими идеальными подкрашенными губками. Разбитое сердце – да, ощущение пустоты жизни – да, но в Симоне было слишком много от бабушки, чтобы принять такое оскорбление. Она усмехнулась в ответ и показала средний палец. Ми хихикнула. – Так им, Риццо! Трент и Тиффани сели через три ряда впереди и сразу же начали целоваться. – Все мужики хотят секса, – со знающим видом заметила Тиш. – Но если это все, чего они хотят, то ну их к черту. – Мы лучше, чем она. – Ми передала Тиш ее конфеты и колу. – Потому что, кроме секса, ей нечего предложить. – Ты права. – В глазах немножко щипало, однако в груди стало горячо, и это тепло ощущалось как исцеление. Симона передала Тиш ее попкорн. – Я пойду на вечеринку Элли. Тиш рассмеялась – намеренно громко. Достаточно громко, чтобы Тиффани вздрогнула. – Устроим им кипиш! – сказала Тиш, улыбаясь Симоне. Симона зажала стакан с попкорном между ног, чтобы взяться с подругами за руки. – Девчонки, я вас люблю. К тому времени, как закончились анонсы, Симона перестала смотреть на силуэты тремя рядами ниже. Почти. Она собиралась – даже планировала – весь фильм предаваться страданиям, но сюжет ее захватил. Эван Макгрегор и правда был душкой, и ей понравилась сильная и смелая героиня Скарлетт Йоханссон. Через пятнадцать минут она поняла, что зря не сходила в туалет вместе с Тиш – хотя было бы катастрофой встретить красящую там губы Тиффани, – или нужно было пить поменьше «фанты». Через двадцать минут пришлось сдаться. – Мне нужно в туалет, – прошептала Симона. – Ну вот! – прошептала в ответ Ми. – Я быстро. – Пойти с тобой? Она помотала головой, отдала Тиш остатки своего попкорна и «фанты», быстро прошла вверх по проходу, свернула направо к дамскому туалету и толкнула дверь. Пусто, не надо стоять в очереди. С облегчением она забежала в кабинку и, пока писала, думала о том, что неплохо справилась с ситуацией. Возможно, Сиси права. Возможно, она уже близка к пониманию, что Трент – мудак. Но он такой милый, и у него такая улыбка, и… – Не важно, – пробормотала Симона. – Мудаки тоже бывают милыми. И все же она продолжала об этом думать, пока мыла руки, разглядывая себя в зеркале над раковиной. У нее нет длинных светлых кудрей Тиффани, ярко-голубых глаз или потрясающей фигуры. Насколько она могла судить, ее внешность была самой средней. И средне-каштановые волосы, которые мать не позволяла покрасить. Ну, ничего, вот исполнится ей восемнадцать, и она сможет делать со своими волосами все, что захочет. Жаль только, что собрала их сегодня вечером в хвостик – совсем по-детски. Пожалуй, она сделает короткую стрижку. И панковский «ежик». Рот у нее широковат, хоть Тиш и говорит, что это сексуально, как у Джулии Робертс. Карие глаза не такие глубокие и драматичные, как у Ми, а просто коричневые, как дурацкие волосы. Конечно, Тиш не была бы Тиш, если бы не сказала, что они «янтарные». Но это просто красивое слово, означающее тот же «коричневый». Ничего. Пусть у нее средняя внешность, зато она не фальшивка, как Тиффани, обесцвеченные волосы которой тоже на самом деле коричневые. – Я не фальшивка, – сказала она зеркалу. – Трент Вулворт – мудак. А Тиффани Брайс – грязная шлюха. Пусть оба катятся в ад. С решительным кивком Симона высоко подняла голову и вышла из туалета. Она подумала, что крики и громкие хлопки – петарды? – звучат в фильме. И кляня себя за то, что пропускает важную сцену, зашагала быстрее. Дверь кинозала распахнулась. Мужчина с дико вытаращенными глазами сделал один неверный шаг и тут же упал лицом вперед. Кровь? Это кровь? Руки мужчины вцепились в зеленый ковер, на котором расплывалось красное пятно, и замерли. Вспышки. Симона увидела через приоткрытую дверь вспышки. Выстрелы, крики. И люди – их тени и силуэты – падали, бежали, падали. И фигура, темная на темном, методично шагала вверх по рядам. Застыв на месте, она смотрела, как фигура повернулась и выстрелила бегущей женщине в спину.