Рид взял пистолет, схватил ключи и, достав из холодильника бутылку «Маунтин Дью», отпил несколько глотков. Затем сбежал вниз по ступенькам двух лестничных пролетов к машине, припаркованной на заросшем сорняками гравии. Это был все тот же старый «Додж-Неон», который подарили ему родители к окончанию средней школы. Машина была дрянная – как и съемная квартира. Рид решил последовать примеру Эсси и экономить каждый цент на первый взнос за свой собственный дом. Как оказалось, до Марсии Хобарт ехать всего пять минут. Минуты через две он услышал сирены и вскоре припарковался у патрульных машин. Один из копов, устанавливавших заграждение, был ему знаком. – Привет, Бушнер. – Квотермейн!.. Был по соседству? – Недалеко. Что известно? – В «девять-один-один» сообщили о взрыве и пожаре. От дома одни головешки остались. Пострадали и соседи с восточной стороны, но там все успели выбежать. – Не возражаешь, если я пройду? – Да пожалуйста. На фоне огня выделялись темные силуэты пожарных в полном снаряжении. Сквозь дым и пепел пробивались струи воды. Местные жители сгрудились неподалеку, обнимая детей или друг друга. Некоторые плакали. Слышался отрывистый лай приказов, треск радио. Бушнер был прав. Дом, в котором жила Марсия Хобарт, сгорел до головешек. Рид смотрел, как падают стены, взметая искры в дымную темноту. Пожарные шланги атаковали пламя, ползущее по стене дома с восточной стороны, другие – поливали стены дома с запада, чтобы не допустить распространения огня. Лужайки перед всеми тремя домами превратились в черное болото из мокрого пепла и грязи. Отдельно стояла молодая пара – женщина с младенцем на руках и мужчина с рыжим лабрадором, лежавшим у его ног. Женщина смотрела на дом на восточной стороне, и по ее лицу текли слезы. Рид подошел к ним. – Это ваш дом? Мужчина, по оценке Рида, лет двадцати, с растрепанной копной светлых волос, кивнул и обнял женщину. – Да, который горит. Наш дом горит. – Его потушат. И вы успели выйти. Вы успели спастись. – Мы въехали всего две недели назад. Еще даже не закончили распаковываться. – Будут кое-какие повреждения, но ничего такого, что нельзя было бы починить. Женщина всхлипнула и уткнулась лицом в плечо мужа. – Наш дом, Роб… – Ничего, Хлоя. Мы все отремонтируем. – Не могли бы вы рассказать мне, что случилось? Простите… – Рид достал и показал им свое удостоверение. – Я не из любопытства спрашиваю. Хлоя вытерла слезы. – Боже… Кастер, наш пес, залаял и разбудил ребенка. Я так разозлилась, чуть не побила Кастера. Дочка не спит всю ночь, и я кормила ее около двух. А в три Кастер залаял, и дочка заплакала. – Я расскажу дальше, – вмешался Роб. – Я встал, накричал на него… – Роб наклонился и погладил лабрадора, прильнувшего к его ногам. – Но он не уходил. Я выглянул в окно. И сначала не понял. Я увидел свет… потом взглянул на соседний дом. И увидел огонь. Я увидел огонь в окнах соседнего дома. – Роб крикнул мне, чтобы я встала и собрала ребенка. Я схватила Одру, а Роб взял телефон и позвонил в «девять-один-один», пока мы выбегали из спальни. – Там что-то взорвалось. – В глазах Роба отражались отблески пламени. – Стекло в окне нашей спальни разбилось. – Стекло. Если бы не Кастер… Полетели осколки. Кроватка Одры стоит прямо у окна. Если бы Кастер не залаял и не разбудил бы нас, то осколки… – Хороший пес. – Мы ничего не взяли, – продолжала Хлоя. – Сразу выбежали, и Роб позвонил в «девять-один-один». – Вы правильно поступили. Вывели свою семью. Это самое важное. – Рид посмотрел на их дом. – Все, пожар потушен. – О Боже. Он не сгорел. Роб, он все-таки не сгорел. – Вы его отремонтируете, и, держу пари, он станет лучше, чем был. Слушайте, если вам что-нибудь понадобится – еда, одежда, помощники… – Рид достал из кармана визитную карточку. – Моя мать работает в благотворительных организациях, поэтому знает много таких людей. Я могу вас с ними связать. – Спасибо. – Хлоя смахнула еще одну слезинку. Роб сунул его карточку в карман. – Вы не знаете, когда нам позволят вернуться? Зайти в дом? – Пожарные должны убедиться, что там безопасно. Пойду посмотрю, сумею ли я что-нибудь выяснить, может, кто-нибудь из них поговорит с вами. Он подошел к одной из машин, где заметил покрытого потом и сажей Майкла Фостера. – Майкл! – Рид! Что ты тут делаешь? – Это был дом матери Джей-Джея Хобарта. Покрытое копотью лицо Майкла застыло. Он прищурил глаза. – Ты уверен? – Да. – Черт побери. – Майкл резко втянул носом воздух. – Вот же черт побери. Хобарт. Опять. – Знаю, дружище. Слушай, у тебя есть немного времени? – Не сейчас. – Видишь ту пару с ребенком и собакой? Это их дом – тот, который вы только что спасли. Может кто-нибудь из ваших с ними поговорить? – Да, я пришлю кого-нибудь. А мать Хобарта… она жила одна? – Насколько я знаю. – Тогда от нее мало что осталось. Рид решил, что не помешает поговорить с некоторыми из соседей, которые все еще стояли на улице, на лужайках перед своими домами, или сидели на открытых верандах. По разговорам с ними у него сложилось впечатление, что Марсия Хобарт не просто мало общалась, она фактически изолировала себя от людей. И, по-видимому, соседи не знали о ее родстве с организатором массового убийства в торговом центре «Даун-Ист». – Эй, парень! Обернувшись, Рид увидел старуху в скрипучей качалке на такой же скрипучей веранде. – Да, мэм? – Ты репортер, что ли? – Нет, мэм, я офицер полиции. – Не очень-то ты похож на полицейского… Иди сюда. Ее лицо напоминало большую изюмину – сморщенное, золотисто-коричневое – под белоснежным комом волос. На кончике носа сидели очки, сквозь которые она внимательно оглядела Рида с головы до ног. – Красивый мальчик. Ты из каких полицейских? – Офицер Рид Квотермейн, мэм. – Я не об этом спрашиваю. – Смею надеяться, что из хороших. – Ну, не все они такие… Ладно, может, ты и правду говоришь. Сядь-ка вот сюда, а то у меня шея затекла смотреть на тебя снизу-вверх. Он сел на такой же скрипучий стул рядом с ней. – Если ты полицейский, то должен знать, кто та женщина, которая погибла сегодня в том доме. Старуха поправила очки на носу и посмотрела в сторону тлеющих завалов на улице. Рид молчал.