Первым, стыдливо прикрываясь руками, в камеру поспешил Витька. «Вот было бы чего стесняться, — недоумённо пожал плечами Игорь. — Совсем ведь ещё ребенок, а туда же». И тут же забыл об этом, вернувшись к перебору вариантов спасения… …чтобы признать, некоторое время спустя, что положение безвыходное. Всё, что они могут сделать, — это следовать первоначальному выжидательному плану, который, с пришествием времени, нравился ему всё меньше и меньше. И дело было даже не в возможности застрять в этой реальности, а в том, что такое аварийное возвращение навсегда лишит их трансформатора, вернув в обычные, серые будни. — Что, Данила-мастер, не выходит каменная чаша? — мрачно прошептал Эдик. — Не выходит, — так же шёпотом подтвердил Игорь. — Ни одного плана придумать не сумел. — Я тоже по нулям, — сказал Рустам. По его бледному и вспотевшему виду было видно, что он принимает случившееся заметно ближе к сердцу. — Да успокойся ты, Рус, — попытался утешить друга Эдик. — Скоро всё кончится. Прибор разрушат сапёры — и мы вернёмся домой. — Легко сказать «успокойся», — вполголоса возмутился Рустам. — Это не тебя, а меня эта мымра по заду хлопала! — Какой ты чувствительный челик, Рустам, — язвительно сказал Витька. Это неожиданное высказывание от обычно доброго и участливого парня настолько удивило парней, что все они, включая опешившего Рустама, повернулись к Витьке. Тот, вопреки ожиданиям, вовсе не казался напуганным случившимся. Он сидел, вальяжно откинувшись на исписанную разными надписями спинку деревянной скамьи, и старательно цыкал зубом. Образ матёрого уголовного авторитета портили только тоненькие детские ножки, торчащие из-под подола мантии. — Я уже всех спас, — пояснил Витька удивлённым друзьям. — Ну, в смысле, уже почти. То есть скоро. И в доказательство помахал перед парнями висевшим на верёвочке сотовым телефоном. Точнее, телефончиком — совсем крохотной допотопной раскладушкой, с которой он ходил в школу, потому что у его матери не хватало денег на нормальный смартфон. — И это было не так чтоб особенно сложно, — продолжил купаться в лучах внимания Витька. — Когда раздевался, я спрятал телефон в руках. В отличие от ваших лопат, у меня телефончик аккуратненький. — И что? И как нам это поможет? — выразил общее недоумение Рустам, осторожно поглядывая на полицейских, уставившихся в экран телевизора. — Уже помогло, — взмахнул руками Витька. — Я написал Инке. Попросил её сюда прийти. — Ты идиот! — возмущённо зашипел Рустам. — Вот кому ты написал? Девчонке! Они наши враги. Нужно было отцу писать! — Так у меня нет отца, — пожал плечами Витька, — то есть, технически он есть, но я его не видел никогда… — Моему отцу! — простонал Рустам. — Давай телефон сюда, я сам ему напишу… — Держи, — сказал Витька, протягивая телефон, — вот только он разрядился. Я уже на последних капельках заряда писал. — Ты всех нас погубил, — застонал Рустам. — Это ещё почему? — насупился Витька. — Потому что Инка не придёт! — почти хором прошептали трое друзей. И замерли, удивлённо уставившись на заскрипевшие двери, в которые как раз входила Инка. То есть они сначала, конечно, не поняли, что это Инка, потому что вошедшая фигурка была завёрнута в традиционный для этого мира бесформенный синий мешок. — Бабушка велела кланяться и передать, что просит прощения, — сказала фигурка, склоняясь в почтительном поклоне. — Вручаю вам корзинку с фруктами и печёной сдобой. — Эт она хорошо придумала, — ответила самая главная полицменша, заглядывая в корзинку. — Эт я понимаю. Можешь передать, что я задумалась. — …А ещё бабушка сказала, что нужно вернуть корзинку взад, — уставившись в пол, добавила фигурка. — Тогда подожди тут, — махнула рукой полицменша. — Эт её мы сейчас освободим. Ставьте, девочки, чайник. И вот только тогда, когда фигурка, пройдя мимо суетящихся с чайником и кружками дам, откинула капюшон, подойдя вплотную к прутьям клетки, друзья узнали Инку. И буквально опешили, не зная, что говорить. — Какая бабушка? — только и смог выдавить Эдик. — Никакая, — неопределённо помахав пальцами в воздухе, сказала Инка. — Я её только что придумала. Это просто причина, чтоб зайти в отделение полиции. — А почему ты в мужском покрывале? — спросил Виктор. — Потому что мужское покрывало работает как плащ невидимка. Никто и никогда не обращает внимания на мальчишку в синем покрывале. — Не то нужно спрашивать, идиоты, — перебил их Рустам. — Нам нужно знать, почему мы можем доверять Инке! — На это есть две веские причины, — отчеканила Инка. — Во-первых, я хоминистка. Я считаю недопустимой ситуацию, когда вас, разумных и полноценных членов общества, третируют, лишая многих прав. — А во-вторых? — испуганные её напором, прошептали парни. — А во-вторых, — расплылась в улыбке девочка, — у вас всё равно никого нет, кроме меня. Я ваша последняя и единственная надежда. Так чем я могу помочь? Друзья наперебой начали объяснять Инке, что нужно сделать. Девочка внимательно слушала, наклоняя голову набок. И ушла, пообещав, что прямо сейчас отправится в парк, где найдёт трансформатор, на котором ей нужно будет нажать кнопку. Потянулись томительные минуты ожидания. Друзья сидели как на иголках, постоянно поглядывая на полицейских: они были уверены, что полицейские дамы станут мужиками в момент перемены реальности. Вместо этого, с лёгким чпоканьем, у парней исчезли надетые на них мантии, оставив тех нагишом. Глава 3. Крах социальной ответственности! — А Витька-то у нас голова! — веско сказал Рустам. — Ага, — согласился Игорь, — просто поразительная гибкость мышления. — Фиг бы мы без него из этой ловушки выбрались, — поддакнул им Эдик. И друзья замолчали, снова переживая охватившие их стыд и смятение — когда после возвращения привычной реальности они оказались запертыми в обезьяннике полицейского участка. Будучи при этом совершенно, полностью, абсолютно голыми. — Эт что ещё за нелепая выходка?! — взревела грузная полицменша, удивлённо вытаращившись на сбившихся в кучу от страха парней. — Как вы тут оказались и почему нагишом?! Стоящие по бокам от неё блондинка с брюнеткой также таращились на друзей, недоумённо разводя руками. — Мы не хотели вас оскорбить или обидеть, — моментально нашёлся Витька. — Просто так получилось. Мы с девчонками на желания в карты играли, и они внезапно выиграли. — Девчонки пожелали, чтоб вы голышом в полицейский участок забрались? — захохотала полицменша. — Эт как им такое в голову могло прийти… — Ну, мы типа как шутили, что кто проиграет, тот полностью разденется, — продолжал вдохновенно врать Витька. — Кто же знал, что девчонки победят! Окончание Витькиной тирады утонуло в оглушительном гоготе: троица женщин-полицейских смеялась, обхватив друг друга руками и утирая выступившие слёзы. — Не надо над нами смеяться, тётеньки. Лучше дайте нам одежду, она вон там в шкафчике, — обиженно пропищал Витька. — Эт завсегда так бывает, — сказала полицменша, открывая обезьянник. — Кто хочет раздеть, тот сам остаётся с голым задом. — Большое спасибо за понимание и науку, — сказал Витька, хватая одежду и направляясь к выходу. — Витёк, блин! — возмутился было Рустам, прыгая на одной ножке в попытках попасть ногой в трусы. — Не спеши ты так. Давай тут оденемся. — Нужно торопиться, — прошептал Рустаму Эдик, — пока дамы не озаботились вопросом «Кто запер обезьянник?» И друзья, прикрываясь одеждой, выбежали на улицу, где быстренько оделись, спрятавшись за кустами. — Ничего не понимаю, — замотал головой Рустам, — это же вроде как наша реальность. Но почему тогда женщины-полицейские не превратились в мужиков? — Рус, это элементарно, — сказал Игорь, — женщины-полицейские никуда не исчезли, потому что в нашем мире тоже есть женщины-полицейские. — А наши синие мантии тогда почему испарились? — …тогда как мужских накидок в нашей реальности нет, — назидательно подняв палец вверх, продолжил Игорь. — Вакуум. Вот они и испарились. — ИНКА! — неожиданно для всех вскрикнул Витька. И бросился бежать. С места в карьер, ничего не объясняя.