Руфус очнулся первым. Он, как подобает хорошему мальчику, подбегает поздороваться, а потом снова возвращается к Красотке. Предатель. Он уже может дать мне фору. Красотка его целовала. Мне не досталось ничего. Я впервые завидую своей собаке. – Ты рано приехал, – говорит Красотка и начинает подниматься на ноги. – Да, – соглашаюсь я. – Наш благотворительный обед отменили, и мы смогли прилететь на два часа раньше, чем планировали. – Поняла. Что ж… – Она тянется к двери. – Эй. Не так быстро, – жалуюсь я. – Я только поставил чайник на плиту. Выпьешь чашечку со мной? У нее глаза загнанного зверя, и я стараюсь не улыбаться. Моя Красотка фанатеет по хоккею. И это очевидно, потому что при виде меня она сама не своя. Иногда такое случается. Даже совершенно здравомыслящие люди порой теряют рассудок в обществе хоккеистов. Я знаю об этом не понаслышке, потому что однажды неправильно назвал свое имя, когда просил Уэйна Гретцки подписать мне джерси. Сейчас она, кстати, висит у меня на стене. – Я бы не отказалась от кофе, – говорит она почти обыденным голосом. – Превосходно. Какой ты пьешь? – Черный, – отвечает она, и ее плечи расслабляются еще немного. – Спасибо. – Присаживайся. – Я рукой указываю на диван. – Можешь снять пальто. Я разворачиваюсь обратно к плите, чтобы организовать нам по чашке кофе. Когда все готово и я возвращаюсь к дивану, передо мной предстает блаженная картина: голова Руфуса покоится на коленях Красотки, пока она чешет его пузо. Я ставлю чашки на стол, и Красотка встречается со мной взглядом. – Спасибо тебе большое. – Вообще-то… – Я отпиваю кофе. – Именно это я хотел сказать тебе. Ты очень меня выручаешь, Хейли. Не буду скрывать, у меня выдался дерьмовый год. Она вздрагивает. – Ты имеешь в виду развод? – Ага. Не я это решил. Но я съехал, когда меня попросили, потому что не хотел тормошить девочек переездами. И знаешь, оказалось, что обустройства дома никогда не было у меня в планах. Это так взбесило. Но ты взяла на себя всю работу, и мне не пришлось тратить силы на разные мелочи. Я очень это ценю. – Я окидываю взглядом все те изящные вещи, которые выбрала Красотка. – Это место выглядит прекрасно. Она наградила меня улыбкой за откровенность. Ее лицо правда просветлело, и голубые глаза теперь выглядят живыми. – Всегда пожалуйста. Я хорошо тебя понимаю. – Правда? Она кивает, и краски лица приглушаются. – Я тоже недавно развелась. Примерно в то же время, что и ты, – около полутора лет назад. И это тоже не я предложила. – Ой, – только и произношу я, а в груди тем временем все сжимается. Я пытаюсь представить, как кто-то говорит Красотке съехать, и меня накрывает злостью за нее. – Мне жаль, Красотка. То есть Хейли. – Черт. К счастью, она отвечает смехом. – Как хорошо, что мои инициалы не Т.Ф.У. Теперь и я смеюсь вместе с ней. – Или Б.У.Э. Она хихикает. – У нас есть сотрудник с инициалами Д.Р.Т. Мы называем его Темным Лордом. Я все еще слегка посмеиваюсь и поднимаю чашку, чтобы хлебнуть еще кофе. Я глотаю и замечаю, как пристально Хейли смотрит на мою шею. Потом она замечает, что я это замечаю, и ее щеки вспыхивают румянцем. Да, она точно нервничает рядом со мной. – Так, эм. У тебя очень милые дочки, – говорит она секунду спустя. – Полагаю, у вас с женой совместная опека. – Если бы. Я вижу их не так часто, как хотелось бы, – признаю я. – Знаешь, график разъездов хоккейной команды – та еще подстава. Она сочувственно кивает. – Должно быть, тяжело. – Да. Так и есть. – Я опускаю чашку на стол и облокачиваюсь на диванные подушки. Руфус лежит между нами, и я рассеянно тянусь к его животу, чтобы погладить. Но вот только Хейли до сих пор почесывает его, и мои пальцы случайно скользят по ее, когда должны бы гладить пса. Ее дыхание замирает. Потом она отдергивает руку, будто пузо Руфуса – или, может, моя рука – покрыто вшами. Или, может, это из-за легкого разряда статического электричества, который пробежал по нашим пальцам. Теперь она и вовсе раскраснелась, и мне остается умиляться тому, как отчаянно она вцепилась в кружку. – Уверена, они скучают по тебе, – говорит она смущенно. – Твои дочки. Мое сердце пронзает боль, когда я вспоминаю, как глазки Джун блестели слезами, когда пора было уезжать с мамой. Джун всегда была сентиментальнее Либби. Ей ничего не стоит расплакаться на ровном месте. Либби же более сдержанная. Ну, то есть для четырехлетней. Она все еще иногда закатывает истерики, но чаще всего лучше прячет эмоции, чем сестра. – Я тоже по ним скучаю, – бросаю я. А потом сглатываю слюну и меняю тему: – А что насчет тебя? У вас с бывшим есть дети? Хейли качает головой. – Мы были слишком заняты своим бизнесом. Мы планировали однажды завести детей, но подходящее время все никак не наступало. – Вашим бизнесом? – вторю я. – Ты о «По пути»? – Да. Мы с Джексоном совместно управляем компанией. Я не могу сдержать удивления. – Ты работаешь со своим бывшим? Боже, да это примерно так же тяжело, как видеть своих детей лишь изредка. Я бы не вынес ежедневных встреч с Карой в офисе. – Вообще-то мы хорошие друзья, – признается Хейли. Ее голубые глаза смягчаются, и я замечаю в них отблеск печали. – Мы дружим с шести лет. – О, ничего себе. Ты так давно с ним знакома? Она кивает. – Мы жили по соседству. Вместе росли, начали встречаться в подростковом возрасте, поженились в колледже. – Пауза. – Развелись в двадцать семь. – Мне жаль. – Мне даже почти неловко, что я пригласил ее остаться на кофе. Я хотел сказать ей спасибо и немного познакомиться, но каким-то образом наша беседа завернула в серьезное, почти личное русло. Поэтому я снова меняю тему: – Тебе двадцать восемь, да? Выглядишь на пятнадцать. – Я морщусь. – Нет, ты этого не слышала. Выглядишь на восемнадцать, на возраст согласия. Иначе мне нельзя и дальше называть тебя Красоткой. Хейли рассмеялась таким сладким, мелодичным смехом, что мои уши расцвели. – На самом деле мне двадцать девять. И да, я выгляжу молодо. Это проклятье. Я хмыкаю. – Серьезно, – настаивает она. – Меня все еще просят показать паспорт, когда я хожу на фильмы 18+. – Считай это комплиментом, – советую я. – Ты поймешь, что это дар божий, когда в шестьдесят тебя все будут путать с тридцатилетней. – И то правда. Комната впадает в тишину. Руфус мирно храпит между нами. Хейли потягивает остатки своего кофе, и я понимаю, что скоро она неминуемо уйдет. Думаю, она выбежит отсюда на всех парах, как только закончится кофе. И если я собираюсь позвать ее на свидание, то сейчас – самое время. Позвать ее на свидание? Черт, откуда вообще эти мысли? Я хочу позвать ее на свидание? Еще пару секунд я обдумываю эту мысль. Да, думаю, да. Правда, после развода я не бывал на свиданиях. Наряжаться, ужинать в ресторане, проводить весь вечер с женщиной и при этом не ждать секса? Такого у меня не было уже очень, очень много лет. К сожалению, я обдумываю это все так долго, что упускаю момент. Хейли уже поставила чашку на стол и встает с дивана. – Мне пора, – говорит она, и в ее голосе слышится одновременно нежелание и нетерпение. Кажется, она мечтает остаться и так же сильно мечтает сбежать. Она выбирает второе и уже движется к выходу. – Подожди, я провожу тебя, – говорю я. – Тогда, кажется, ты хочешь, чтобы я и дальше выгуливала Руфуса, поэтому дай мне свой график на неделю, и я внесу себе в календарь. – Она снова лепечет и уводит взгляд от меня. – Мы договоримся обо всем через приложение, и я смогу сообщать тебе о новостях, и спасибо за кофе и беседу. Было правда очень приятно. Хорошего дня, Мат – то есть Мэтт! Еще спишемся. Пока! Я даже не успеваю моргнуть, как она уже скрылась за дверью и оставила меня в недоумении: она только что назвала меня Матом?