– А какой, какой? – Певцова от распиравшего ее любопытства даже ногами под одеялом засучила – Сказал «а», говори и «б». – Историко-архивный – хмыкнул я – Так что очень не ко времени дядя Сережа свои кабинетные телодвижения затеял, он мне может всю малину запороть. – Ну, знаешь, он о вообще-то тебе заботится – заступилась за отца моя подруга – Освобождает от выбора между днем сегодняшним и днем завтрашним. И еще спасает от моральных терзаний. Что ты скалишься? Все знают, что твое внешнее равнодушие и безразличие – это только маска, а на деле ты жутко переживать станешь, когда придется из твоей арбатской дыры сваливать. А так – не ты ушел, а тебя ушли. И все довольны. – Не все – заметил я, туша сигарету – Слушай, сказала бы ты, чтобы он притормозил процесс хотя бы до октября, а? – Машина запущена – побарабанила пальчиками мне по груди она – Ты же в курсе, как это работает. Заднего дать можно, но деньги, пусть и небольшие, никто не вернет, и после придется заносить ту же сумму по новой, даже за такой пустяковый, по сути, вопрос. А мой папочка два раза за одно и то же никогда не платит. Поэтому он меня с подобным предложением пошлет куда подальше, и, в принципе, будет прав. А ты сам виноват. Сказал бы за столом, что у тебя есть какой-то бизнес-проект, и все пошло бы по другому пути развития. Но ты же молчал, верно? И ведь не поспоришь. – А теперь вопрос дня – Юлька выползла из-под одеяла и уселась на меня верхом – Так, руки фу, сладкое потом. Скажи мне, Швецов… Тьфу ты, ну почему сейчас мне то, что хочу спросить, кажется какой-то ерундой, а я даже в собственных глазах выгляжу дурой? – Ну, не знаю, не знаю – промурлыкал я – Мне лично сейчас все кажется очень даже нормальным. И аппетитным. – Швецов, я тебя люблю – немного растерянно сообщила мне Юлька – Вот так, прими как данность. Никогда ни о чем подобном мы с тобой не говорили, а сейчас… Ну вот, сказала. – Неправда – улыбнулся я. – Чего? – опешила Певцова – Как неправда? Да тебе откуда знать? Ты вечно то с одной по углам жмешься, то с другой, а я… А мне… – Юль, мы на эту тему говорили – я взял ее руки в свои – Несколько раз. Первый – очень давно, в Амстердаме, когда мы смылись от моей мамы и отправились в гостиницу. Потом на восемнадцатилетии Сивого, пусть в шутку, но все же. А еще ты мне этот факт сообщила в ту ночь, когда я тебя года два назад из «Gipsy» забирал. Но последний случай можно и не считать, так как ты была в дрова. Чудо, что мой номер-то набрала. – Я к чему веду – Певцова наклонилась ко мне, и я заметил, насколько серьезны ее глаза – Валер, для меня все происходящее не шутка. Все очень серьезно. Я правда хочу, чтобы ты стал моим мужем. Давно, очень давно. Я детей от тебя хочу. И если ты просто пошел на уступки нашим родителям, неважно по какому поводу, если тебе нужнее та, другая, а не я, то давай прямо сейчас скажем «стоп». Никаких обид, никаких претензий, обещаю. Даже родители, и те тебе счет не предъявят, я возьму всю вину на себя. Ну, как возьму… Сегодня же улечу во Флориду, лет эдак на пять-семь, да и все. Там море, там тепло, фруктов много. Совету твоему последую, куплю себе художественный салон на Коллинз-стрит, буду нести прогрессивное искусство в массы. – О как – только и смог сказать я. – Именно так – мягкая и теплая ладошка Юльки провела по моей щеке – Только так. Я не желаю выслушивать рассказы подруг о том, кто с кем и где тебя видел. Мне не нужны рассказы о том, что переговоры за полночь закончились. И у меня нет ни малейшего желания в один прекрасный день начать играть в многолетнюю забаву «ничего страшного не происходит, покой в семье важнее». Да, ты не святой, я это прекрасно знаю, и не сомневаюсь, что грехи на твоей душе появятся непременно. Это жизнь, и в ней всякое случается. Но я не хочу, не желаю, чтобы ты кому-то там поддатый в баре рассказывал о том, что это не ты женился, это тебя женили, чем всю жизнь поломали, а теперь хочешь, не хочешь, но круг замкнулся, и тебе из него не выйти. Я. Так. Не. Хочу! И не стану. – Никогда тебя такой не видел – ни капли не кривя душой признался я – Удивила. – Это не ответ – мотнула головой моя невеста – Если «нет» – так и скажи. А зубы заговаривать мне не надо. – А как же «я привыкла жить так, как сейчас, и меняться уже поздно»? – напомнил я ей слова, сказанные у рояля в доме Певцовых – С этим как быть? – Я женщина, не всегда говорю, то, что думаю, и не всегда думаю о том, что говорю. Но здесь и сейчас все по-настоящему. И сказал бы я «да», вот только слишком много есть «но». И первое из них то, что мне, возможно, жить всего-ничего осталось, причем я сейчас не о Полозе веду речь. Арвид, конечно, заверил меня в том, что он все сделает сам, а мне останется только палачом поработать, вот только все такие документы пишут на бумаге, и всегда забывают про овраги. А ведь по ним ходить. Да и Полоз в осеннем лесу еще неизвестно как меня встретит. И если даже он будет ко мне благосклонен, то мне, скорее всего придется делать выбор, причем любое из двух решений удалит от меня Юльку еще сильнее, чем мое нынешнее положение. Если я откажусь от хлопотной, но временами интересной должности Хранителя кладов, то мне, скорее всего, придется в тот же день уносить ноги из Москвы, причем в такие дали, что представить страшно. Потому что если я этого не сделаю, то меня или разорвут, или осушат, или… Короче, там вариантов масса. Впрочем, вероятнее всего первой до меня доберется Воронецкая, которую больше никакие ограничения сдерживать не будут. Максимум за меня лесовик заступится, но и то не факт. Ну, а в том случае если я скажу Полозу «да», то Певцова постоянно будет находиться под ударом. Она превратится в рычаг, при помощи которого на меня можно надавить в любой момент. Да-да, кто-то там говорил, что Покон запрещает вмешивать в дела родных и близких, и все такое, вот только этот негласный кодекс распространяется только на тех, кто живет в Ночи. А людям на него плевать. И если какой-то удалец возьмет и наймет крепких ребят, то Юльке несдобровать. В общем и целом, мне сейчас надо сказать ей «нет». Признаюсь – через «не хочу» сказать, потому что это будет неправдой. Не всеобъемлющей, но тем не менее. Надо. Но я этого не сделаю. Почему? Потому что слаб человек. Конкретно я слаб. Потому что я такого взгляда как сейчас, у нее никогда не видел. Потому что это неправильно. Скорее всего я пожалею об этой слабости уже в ближайшее время, но все равно сделаю так, как решил. – Раз по-настоящему, то вот тебе мой ответ, тоже настоящий. Я позвоню тебе двадцать пятого сентября, в районе десяти часов утра и все скажу. Все, как есть. Чистую правду. А раньше ничего от меня не требуй, очень тебя прошу. – Так нечестно! – Как есть – я прижал ее к себе – Других вариантов предложить не могу. – Нечестно – повторив, дернулась было Юлька, а потом пробормотала – Но пусть будет так. Я подожду. Две с небольшим недели – это недолго. Странное дело, но впервые за последние дни я наконец-то смог уснуть. В смысле – без рвущих сознание на тряпицы изводящих снов, которые хуже любой яви. Просто уснул – и все. Именно поэтому звонок в дверь, который меня разбудил, пришелся очень, очень некстати. Точнее, первой он разбудил Юльку, в которой моментально включился режим «подозрительная собственница». – Кто это к тебе приперся? – голосом матерого следователя спросила она у меня, хлопающего глазами и пытающегося понять, на каком свете в данный момент я живу – А? В шесть утра? – Враги всего сущего – все еще находясь на грани яви и сна пробормотал я – Кто же еще? В такую-то рань… На самом деле у меня внутри уже зашевелились очень и очень нехорошие подозрения насчет того, кто сейчас так активно жал кнопку дверного звонка. В эдакое время ко мне только одна гостья захаживала, и если я прав, то дело плохо. Сцепится эта парочка наверняка, к гадалке не ходи. Даже не из-за меня, не стоит себе льстить. Из принципа они сцепятся, потому как друг друга слишком сильно недолюбливают. И если это случится, то даже не знаю, на кого ставить-то. Стелла, конечно, ведьма авторитетная, спору нет, но Юлька в драке страшна. Нет, серьезно. У нее башню в такие моменты срывает напрочь, а если добавить сюда те факты, что она лет семь капоэрой занималась и по сей день не пренебрегает качалкой, то победа Воронецкой в данной конкретной стычке не выглядит бесспорной. Но это победа, скажем так, на короткой дистанции. А на длинной первенство точно за Стеллой останется. Если, конечно, я ей не помешаю. Или просто не открою дверь. – Иди – велела мне Певцова, нехорошо сузив глаза – Давай-давай. – Позвонят и уйдут – возразил ей я – И вообще это, наверное, кто-то ошибся дверью. А то и вовсе жулики! Знаешь, сейчас по домам гипнотизёры ходят, мне уборщица на работе рассказывала, так вот они… – У тебя прекрасный круг общения – столкнула меня с кровати Юлька – Я в восхищении. Открывай давай! С великой неохотой я подошел к двери, глянул в «глазок» и очень удивился, увидев того, кто за ней стоял. Кого-кого, а эту особу я точно не рассчитывал узреть в такую рань на своем пороге. Но хоть не Воронецкая, уже хорошо. – София – распахнув дверь, произнес я – Привет. Неожиданно. Чем обязан? – Доброе утро – как всегда холодно поприветствовала меня вампиресса – Если бы вы, Валерий, включали свой телефон, то мне бы не пришлось ехать к вам через половину города. – Телефон? – удивился я – Так он вроде… Секунду. А да, вы… – Что я? – показав белоснежные зубы, осведомилась у меня София – Желаете предложить мне пройти в дом? Как по-настоящему гостеприимный и хлебосольный хозяин? – Здесь подождите – чуть смутившись, уточнил я. Ситуация скользкая, глуповатая, но все же я еще не совсем сбрендил, чтобы приглашать вурдалачку в гости. – Доброе утро! – естественно Юлька выперлась из комнаты. В моей майке, в вызывающей позе, со сложенными на груди руками она стояла в коридоре и глазела на Софию, которая, ради правды, выглядела великолепно. Тонкие черты лица, прекрасная фигура, да еще черные одежды, прекрасно оттеняющие прозрачно-белую кожу лица. Ну как тут ей не разозлиться? И ведь не объяснишь, что это красота смертельного характера, причем во всех отношениях. И София давно мертва, и те, кто на эти прелести повелся, почти наверняка покойники. Или, если в перспективе, не жильцы. – Доброе утро – равнодушно ответила ей вурдалачка, без каких-либо эмоций выдерживая недовольный взгляд Певцовой. Да и откуда им взяться, эмоциями? Ей реально все равно. – Так и будете стоять на пороге? – донеслись до меня, ушедшего в комнату, слова Юльки. – Пригласите меня в свой дом – и я войду – предложила ей София, как мне показалось, уже куда более заинтересованно. – Не надо, она сейчас уходит – одним прыжком вернулся я в коридор, держа телефон в руках – А, черт. И в самом деле разрядился. Я и не заметил. – Отец звонил вам раз десять – пояснила вурдалачка – Потом послал меня сказать, что дело назначено на сегодня, на вечер. Вернее – на ночь. И еще он хотел бы с вами переговорить, желательно лично, не по телефону. – Значит, так и так ехать вам пришлось. Ваш отец прав, есть вещи, которые не стоит обсуждать по телефону – спросил я – Небольшая просьба – подождите внизу, в машине, мне нужно десять минут на сборы. Глава 16 Мы мчались по ночной Москве, благо дороги, днем обычно загруженные донельзя, в это время почти пусты. – Что вы все смеетесь, Хранитель? – в какой-то момент, не выдержав, спросила она у меня. – Ты видела у моего дома малиновый «Инфинити»? – спросил у нее я. – Тот, что раскорячился поперек дороги? – уточнила вурдалачка – Ну, его трудно было не заметить. И еще сложнее объехать. Ну вот, опять! Что я такого сказала? – Да нет, все нормально – давясь смехом, успокоил ее я – Просто приятно, что некоторые вещи не меняются. Штука в том, что Певцова сроду не умела парковаться. Она, собственно, именно потому и предпочитала пользоваться такси, ведь в этом случае думать ни о чем не надо, в том числе и о дяде Сереже, который за последние лет десять столько денег потратил на мелкий ремонт юлькиных машин, что, наверное, ему проще было автосервис купить для этой цели. И всегда одно и то же – покраска, вмятины, иногда свёрнутые зеркала. Но сравнительно недавно, весной, моя подруга заявила, что теперь ей равных в парковке нет, как, впрочем, и остальных автомобильных вопросах. Она, оказывается, на какие-то курсы сходила, с экстремальным вождением и всем таким прочим. Развороты на месте, третий глаз на затылке, дрифты и так далее. Самое забавное, что я ей даже как-то поверил. Не во всем, разумеется, но тем не менее. Ведь бывают на земле чудеса, мне ли этот факт отрицать. Вдруг – научилась? Да фигу два! Первое, что я увидел, выйдя из подъезда, был ее «QX 30», поставленный так, что по дороге вдоль дома теперь не то, что проехать – пройти, и то серьезная проблема. Собственно, Софии в результате пришлось задом сдавать, по-другому выбраться было невозможно. Так что если Юлька до рассвета домой не свинтит, то, чую, тут не ремонтом дело закончится, а автосвалкой. Это тебе не загородный поселок, где все всех знают и лишний раз стараются не конфликтовать, а район, в котором никто разбираться не станет, чья машина дорогу перекрыла. В лучшем случае колеса пропорют, гвоздями по бортам пройдутся, а после эвакуаторов вызовут, в худшем отрихтуют тачку битами как следует, вот и все. И никакая сигнализация не помеха. Да Юлька, ради правды, вряд ли вылезет из дома права качать, когда поймет, что к чему. Это она со мной смелая, а на деле подобные свары всегда стороной обходит. Но, думаю, до такого не дойдет, вряд ли Певцова в моей квартире задержится. Наверняка к себе поедет досыпать. Там и кровать больше, и с завтраком не надо заморачиваться. Кстати. А я бы покушал. Хоть бы даже того стейка отведал, что в клубе у Арвида подают, очень он вкусен. И надо сегодня за еду заплатить, что ли, а то уже неудобно получается – он меня кормит, поит, а денег не берет. Неправильно это. Не хочу быть никому ничем обязанным.