С другой стороны – зачем ему придумывать подобную историю, особенно если учесть, что все проверяется на раз-два? Мало того – если я соглашусь, то мы пойдем в гости к красавице Лианне для того, чтобы ее убить. Тут-то вообще ничего не подделаешь, верно? Значит, его слова – правда. По крайней мере, основной костяк истории таков. Но костяк – это только часть общего, вопрос в том, насколько можно верить всему услышанному. Сам я такую информацию точно не добуду, значит надо сделать так, как еще ночью мной решено было. Надо поговорить с тем, кто, возможно, осветит мне происходящее с другой стороны. Ну, или хотя бы выслушает, что уже немало. Именно поэтому, несмотря на то что мне очень хотелось после работы поехать домой, я направился совсем в другую сторону. До истечения суток, о которых я договорился с Ленцем оставалось времени всего-ничего, так что следовало спешить. Глава 14 Как и в прошлый раз, желтое здание, спрятанное в переулках Сухаревки, встретило меня не то, чтобы недружелюбно, но без особой радости. Сначала еле удалось открыть тяжелую дубовую входную дверь, а после она еще и заднице врезала, причем так, что я чуть не сбил вешалку, стоявшую в коридоре. – О, Швецов! – вместо приветствия произнесла рыжая Евгения, которая, как и в прошлый раз, сидела на посту при входе. Интересно, отчего так? Может, она все время люто косячит, и потому является вечным дежурным? Или просто должность ей такая выпала? – Каким ветром тебя к нам занесло на этот раз? Никак, шеф вызвонил? – По делу пришел – я потер задницу, которая после дверного пинка немного ныла – Поговорить с Павлой Никитичной хочу. – Ух ты! – изумилась девушка – Нет, правда неожиданно. Только тут есть одно «но» – захочет ли она с тобой общаться? Тетя Паша человек непростой, если чего не желает, то все, можно плюнуть и уходить, ее не переубедишь. Мы что, мы люди служивые, подневольные, нам по штату тебя выслушать придется, а она вольнонаемная, да еще и пенсионерка. Так что, может, ну его? Может, лучше мне расскажешь о том, что тебя беспокоит, а там вместе решим – как и что. – В принципе, нет проблем – я оперся на стойку и принял независимо-элегантную позу. Ну, по крайней мере мне так кажется – Встречное предложение – я все же говорю с Павлой Никитичной, а после мы вместе с тобой отправимся в хороший ресторан, где побеседуем и о том, что меня беспокоит, и о том, что тебя беспокоит, а также о природе, о погоде, о дружбе, и, может быть, даже о любви. Как тебе такой вариант? – Поесть можно. Только не сегодня, а в принципе – милостиво согласилась Мезенцева – Но о любви и дружбе ты с кем-нибудь другим общайся. Извини, Валера, но ты не в моем вкусе. Мажористости в тебе много, понимаешь? Мне парни попроще нравятся. Поддела. Нет, правда поддела. Экая языкастая да зубастая, ей палец в рот не клади, по локоть руку оттяпает. – Не обижайся – попросила меня девушка – Я просто сказала правду. Это ведь лучше, чем езда по ушам, верно? – Верно – подтвердил я – Так где мне Павлу Никитичну отыскать? – Прямо, потом налево от лестницы – отозвалась девушка – У нее там помещение есть, мы его «каптеркой» называем, она наверняка чаи гоняет перед вечерней уборкой. Чай – это хорошо. Хоть бодун давным-давно отступил, от него бы я не отказался, особенно от крепкого и сладкого. – И в дверь постучать не забудь! – добавила рыжая, когда я уже отошел от ее стола – Поверь, это в твоих интересах. У тети Паши пунктик на этот счет имеется, она запросто может сразу начать стрелять, не разбираясь кто и что. Пережитки прошлого, однако. У нашей баушки была интересная и непростая жизнь, что не могло не сказаться на ее привычках. Опять же – верю сразу и полностью. И в то, что жизнь у этого божьего одуванчика была под стать романам Майн Рида, и в то, что она меня пристрелит и глазом не моргнет. А еще по мере приближения к указанной двери, меня вдруг посетили мысли о том, что, может, зря я вообще сюда приперся? Ночью, в клубе, да и после, на службе, мне казалось, что это единственный разумный вариант, что именно тут, в отделе, мне могут дать ответы на ряд вопросов, без которых я не смогу ответить согласием на предложение Арвида. Почему мне так казалось, отчего – понятия не имею. Но вот имелась у меня на этот счет некая железобетонная уверенность. Может, оттого что тут, в отделе, тоже люди работают. В смысле – обычные люди, не представители фольклора и городского фэнтези, в существование которых я еще три месяца назад сроду бы не поверил. Может, потому что больше мне опереться не на кого. А, может оттого, что те, кто работает в этом месте, все же служители порядка. Да, они понимают его по-своему, их законы не совсем совпадают с теми, что действуют на остальной территории Российской Федерации, но все же… Впрочем, не исключено что все еще проще. Просто я устал от этой непрерывной гонки за собственной жизнью. Я не герой комиксов, который жрет злодеев на завтрак, не несгибаемый супермен, не лихой спецназовец, прошедший огонь и воду, и даже не пройдоха-журналист, который из любой, даже самой патовой ситуации найдет выход. Я обычный человек, который в какой-то момент может сказать: «Все. Кончились силы. Пропади все пропадом». До последней стадии я еще не дошел, но, чую, близок к тому, поскольку уже несколько раз за последние месяцы в хлам надирался, чего со мной очень давно не случалось. Следовательно, чтобы не довести ситуацию до кипения, мне надо к кому-то прислониться. Помощь мне нужна, пусть даже и на взаимовыгодной основе. И отдел 15-К, пожалуй, в этой ситуации не самый рогатый черт из тех, что вокруг меня с вилами пляшут. Ну, не к Шлюндту же мне за поддержкой идти, на самом-то деле? Тем более что у нас с Арвидом на его счет договор имеется. Но то было до прихода сюда. А сейчас опять зашебуршились в голове мысли насчет того, что одному, конечно, тяжело, вот только спокойнее. Опять же – в разговоре придется ведь выложить почти все, что мне рассказал Арвид, и кто знает, как местные обитатели данным знанием распорядятся? Возьмут и зажмут моего сегодняшнего собутыльника в клещи, основываясь на услышанном. И все, поползет по Ночи слушок, что новый Хранитель кладов на самом деле крыса и стукач. Кому-то, может, на такой поворот событий плюнуть и растереть, слова не пули, они не ранят. Но не мне. Репутация, по большому счету это все, что у меня осталось. Свободы нет, ее по кускам растащили новые друзья, а также родственники, как действующие, так и потенциальные, независимость, благодаря Великому Полозу тоже потихоньку улетучилась, а счастья в нашем бренном мире вообще не существует. Если я еще и самоуважения лишусь, то жить станет незачем. Со всеми этими мыслями и терзаниями я, словно соляной столб, застыл у закрытой двери, со стороны, должно быть, являя собой забавную картину. Впрочем, этот факт меня не слишком беспокоил, я решал для себя важный вопрос – постучать или нет? Или просто взять и уйти отсюда, а после, махнув на все рукой, позвонить Арвиду и сказать ему «да»? Решение я так и не успел принять, потому что дверь, открываясь, скрипнула, чуть не треснув мне в лоб, в чем, бесспорно, при желании можно было усмотреть руку судьбы. В конкретном данном случае роль этой самой руки сыграло забавное существо, похожее то ли на муфту, в которой старорежимные дамы руки грели, то ли на меховой шарик, то ли… Вообще не знаю на что. К тому же у него еще и одного глаза не хватало. Может, это то самое Лихо Одноглазое, о котором в сказках писали? И Стелла не так давно утверждала, что оно на белом свете существует. – Валера? – удивилась Павла Никитична, сидящая за столом в глубине небольшой совсем комнатушки – Вот не ждала! Никак пришел с меня должок стребовать, а? Быстро, быстро. Или, думаешь, я на тот свет отправлюсь, и тебя с носом оставлю? Так не бойся, я бабка крепкая, еще всех вас переживу. – Меня так точно – заверил ее я – С моим-то умением находить проблемы на свою голову. – Эк тебя скукожило – заметила старушка – Вчера вроде весел и бодр был, а нынче в печали. Неспроста это. Ну-ка, Афоня, подай гостю стул, да чайку ему плесни. Мохнатик изобразил своей лапой, на которой под неярким светом вдруг сталью блеснули острые коготки, приглашающий жест, после мягко протопал в угол и приволок оттуда к столу стул на гнутых ножках. Надо же, а мебель-то чуть ли не музейная. Повидал я такую в гарнитурах на аукционах, когда туда с мамой ездил. Этому стулу, поди, лет сто пятьдесят, кабы не больше. Да и вообще это была странная комнатка. Как я сказал, совсем небольшая, в ней еле-еле поместились продавленный кожаный диван с массивными спинками, стол, несколько стульев и украшенный резьбой комод. На стенах были развешаны какие-то старые плакаты и афиши, больше частью аляповатые, а на одной из них, на небрежно вбитом гвозде, еще и шашка болталась. Большая, изогнутая что твой полумесяц, и с красным темляком. – Спасибо – поблагодарил я странное существо, которое после моих слов довольно фыркнуло и поставило передо мной блюдце и чашку, которые, пожалуй, что, являлись ровесницей стула. «Кузнецовский» фарфор, не иначе как. Ну да, вот и овальное клеймо, «Фабрики в Дулеве М. С. Кузнецова». Не скажу, что это прямо антиквариат-антиквариат, даже несмотря на войны, революции и все остальные напасти до нашего времени подобной посуды дошло много, но чашечка все же пусть с небольшой, но историей. – Остатки былой роскоши – верно истолковала мои действия Павла Никитична – Знаешь, я век прожила, добра особо не нажила. Сначала-то вроде как все было – и квартира, и побрякушек целый ларец, и мебель, и любовников куча. А потом глядь – ничего и не осталось, разве что только вот, чашки да вилки. Но я не в обиде на судьбу. Нет. Когда уходить время придет, мне будет что вспомнить, и это, на мой взгляд, самое главное и есть. У меня была очень интересная жизнь, Валера, и ни минуточки из нее я зря не потратила. А еще я ни о чем, что в жизни этой творила, не жалею. – Могу только позавидовать – абсолютно искренне произнес я – Спасибо! Последнее слово было адресовано мохнатому Афоне, который налил мне чаю и пододвинул поближе вазочки с баранками, вареньем и конфетами. – Он не домовой – верно истолковала мой очередной взгляд, что я бросил на странное существо, Павла Никитична – Афоня ведьмачий помощник. Ты же знаешь, кто такие ведьмаки? – Слышал – я взял баранку и сломал ее в кулаке – Мужской аналог ведьм, только они не такие вредные и жадные. – По сути да, так и есть – подтвердила старушка – С ними можно иметь дело. Ну, не со всеми, но с многими. А еще каждому из них полагается помощник, вернее, слуга. Принести, отнести, приготовить еду, печь растопить, и так далее. Вот Афоня из таких слуг и есть. Последний хозяин, которому он служил, порядочной скотиной оказался, по этой причине смерть принял, его в прошлом году пришибли на кладбище, сила ведьмачья, за которой слуга следует, в никуда ушла, преемнику не досталась. В результате больше всех Афоня пострадал, оказавшись никому не нужным. Сначала начал бомжевать, а после и спиваться. Он ведь жить остался там, где его хозяин смерть принял, то есть на кладбище. Ну, а что за кладбище без водки на могилках? Мохнатик вздохнул и закручинился, как видно вспомнил свое невеселое житье-бытье. – Но мир не без добрых людей – Павла Никитична потрепала Афоню по мохнатой голове – Пожалел этого бедолагу один ведьмак из молодых, да и попросил нас его приютить. К себе забрать не мог, у него свой такой же имеется, они друг дружку поубивают непременно. Ну, а мы согласились, не пропадать же бедолаге? Теперь Афоня мне помогает, опять же всегда есть с кем чаи погонять. – А он говорить умеет? – я отхлебнул чаю. – Умею – чуть хрипловато сообщил мне Афоня – Когда есть о чем. С тобой пока не о чем. – Не обижайся – посоветовала мне старушка – Вот такой уж он есть, что думает, то и говорит. Кабы все люди так же поступали, жилось бы на свете проще. – Или тяжелее – возразил ей я – Если все станут говорить только то, что на самом деле думают, и делать то, что хочется, то на свете людей не останется. Мы тогда друг дружку поубиваем непременно, как вот эти ведьмачьи слуги. – Возможно и так – не стала спорить Павла Никитична – О таких вещах спорить можно до бесконечности, причем каждый найдет десятки аргументов в защиту своей теории. Но ты же сюда не за тем пришел? – Не за тем – кивнул я. – Ну так не тяни, спрашивай – подбодрила меня уборщица – Или рассказывай. Чего у тебя случилось? И снова затык. По дороге сюда я вроде как придумал, с чего беседу начать, как к интересующей меня теме подойти, а теперь – раз, и говорить нечего. Нелепыми мне мои логические выкладки кажутся, неправильными. Почему? Да все потому же. Вроде как сдаю я Арвида с потрохами. И ведь знаю, что он меня в такой же ситуации жалеть не стал бы, но… – Что мнешься? – глаза пожилой женщины проницательно блеснули – Слова кончились? Или, вон, Афоньки стесняешься? Так он выйдет, только знак подай. Но только смысла в том нет никакого, от него никогда никакая информация на сторону не уйдет, не беспокойся. Единственный глаз мохнатого существа весело сверкнул, как бы говоря: «Эт точно!» – Да не знаю, как начать – признался я – Все как в пословице – и хочется, и колется, и мамка не велит! – Ну, тогда чаю попей, сушек погрызи и вали отсюда – предложила Павла Никитична – А поговорить мы и о погодах можем. Или о твоем поведении. Мне нынче Розалия звонила, она билеты в балет купила, меня с собой зовет. Так вот попутно она пожаловалась на то, что ты начал шалить, мил дружок. Ладно с ведьмой хороводишься, дело молодое, но вот под градусом на службу ходить – это перебор. За такие вещи в годы моей юности тебя запросто могли на годок в СЛОНа отправить. На перековку. А на мать свою не наговаривай, она мухи не обидит. – Куда отправить? – переспросил я. Само собой, слова насчет моей мамы я тоже мимо ушей не пропустил, но для каждого вопроса существует свое время. Сейчас разумнее осведомиться, что это за слон такой. – Соловецкий лагерь особого назначения – любезно пояснила старушка – Сокращенно – СЛОН. Чудное место, доложу тебе. Свежий воздух, грибы, ягоды, оздоравливающий тело и душу труд на пользу общества. Опять же места с историей, там кто только не обитал в разные годы. Ты бы там быстро за ум взялся, уж поверь. – Ну да, ну да – пробурчал я, вспомнив кое-что из институтских лекций – Если бы ноги раньше не протянул. – Вот только не стоит… – было завелась старушка, но ее перебил стук в дверь. – Теть Паш, это я – дверь открылась и в нее просунулась голова Михеева – У тебя нет случайно… Здорово, Валера. А ты здесь как? – Ко мне в гости зашел – пояснила Павла Никитична – Пообщаться о том и о сем. Правда потом, похоже, передумал, сидит, молчит, будто воды в рот набрал. – Странно – Павел вошел в комнатушку, прикрыл за собой дверь, взял один из стульев и придвинул его к столу – Чем-чем, а стеснительностью и неумением лезть в карман за словом мой друг Швецов никогда не страдал. Валер, чего случилось-то? Далее молчать было просто нелепо. Надо или уходить, или начинать говорить. – Вы такое имя «Лианна» слышали? – вздохнув, спросил у соседей по столу я. – Вообще или применительно к дню сегодняшнему? – усмехнулся Павел – Впрочем, в обоих случаях ответ «да». – Лианна – потерла лоб Павла Никитична – Эта не та ли, что умудрилась с половиной московских вурдалаков разругаться? – Она самая – я взял еще одну сушку. – Бойкая дамочка. Не дура и с фантазией. – заулыбалась старушка – Как же, как же. Павлик, а ведь лет пятнадцать назад она даже нас умудрилась продернуть, ведь верно? – Не факт – Павел принял из рук Афони чашку с чаем – Факт отравления тогда так и не был доказан. Да и логическая цепочка рассыпалась как бисер. Мы же тогда грешили на Арвида, а он оказался ни при чем. Да и компанию покойного мужа она под себя не подмяла, распродала ее за гроши, хоть, как верно замечено, и не дура. В чем смысл? – Ее рук дело – заявила уборщица – Ручаюсь. А то, что мы доказать это не смогли – наш промах. – Вы про ее мужа? – поинтересовался я – Верно? Павла Никитична права, это Лианна его отравила, могильным тленом.