Призрак снова взвыл, после взмыл вверх, к черным древесным веткам, став чем-то похожим на воздушный шарик, а следом за тем лопнул, оставив после себя какие-то серые лохмотья, которые растаяли в воздухе, даже не долетев до земли. Не знаю, куда он попал в результате, но вряд ли в хорошее место. Потому что хорошее место – оно для правильных сущностей. Вот его сосед, веселый и беззлобный, он яркими искрами стал и в небо улетел, а этот вон, в труху превратился, и только. – Ну, спасибо, Хранитель – выбрался наконец из кустов лесовик – Уважил, уважил. – Сказано – сделано – с достоинством проговорил я – Обещал – выполнил. Михай, чего стоишь? Давай, давай родимый, пошли уже. Мне спать всего-ничего, похоже, остается, а завтра на работу. Вам-то хорошо, кровососущим, в любое время бах в гроб на бочок, и дрыхни до темноты. А нам, смертным, трудиться приходится в поте лица, кусок хлеба насущного себе добывать. Еще один приятный момент я пережил тогда, когда мы вернулись на поляну перед входом в лес, где нас ждали сородичи моего спутника. Что в этом приятного? Поведение Арвида. Я наконец-то убедился в том, что и он способен испытывать кое-какие эмоции, а то меня уж сомнения начали брать, если честно. Ну да, он мертв по своей сути, но все равно что-то в нем должно было остаться от человека. Он же не робот? Осталось. Ох, как он вышагивал туда-сюда по траве в свете автомобильных фар. Волновался, наверное. Ну, или мзду предвкушал. В любом случае я рад, что мои предположения оказались верны. Кто знает, может мне с ним еще посотрудничать доведется? Михай бухнул сундук к его ногам, и, повинуясь моему жесту, сбил одним ударом лопаты с ушек, приделанных к окованной почерневшим железом крышке, проржавевший замок. – Ну, как-то так – я, поднатужившись, поднял крышку и глянул внутрь – Как по мне – так мы точно в расчете. А хорошо побродил по большим дорогам неизвестный мне разбойник, от души. И сейчас я даже не удивляюсь, что он надумал своих приятелей на тот свет спровадить. Это маленькую добычу легко распределять, потому что каждому понемножку достанется. А вот такой куш, пожалуй, что, на всех не делится. Слишком уж он велик. – Подтверждаю это – подтвердил Арвид и протянул мне руку – Счет оплачен и закрыт. Да, Хранитель, настолько я помню по условиям договора часть этого добра твоя, не так ли? Ты можешь забрать ее сейчас, или после реализации я отдам ее тебе деньгами. Как тебе удобнее? Вроде бы вурдалак, а человек. Тот же Шлюндт за один золотой на меня волком смотрел, чуть в глотку не вцепился, а этот сам напомнил. Нет, положительно мир сошел с ума. Я присел на корточки у сундука, поглядел на груду золота, сияющую в холодных галогеновых огнях фар, взял с самого верха инкрустированный аметистами потир, повертел его в руках и положил обратно. После пошебуршил монеты, отметив, что большинство из них европейские, с королями и крестами, но встречаются и восточные, узорные, а то и вовсе с дырками, следом выудил из-под денежных копец серебряный девичий венец исключительно тонкой работы, но, увы, с давным-давно умершими, и потому почерневшими крупными жемчужинами. Не знал лиходей, что нельзя эдакую красоту в сундук засовывать, что это для нее смерти подобно. Жемчуг живет, пока человеческое, лучше всего женское, тепло чует. Спрячь его в темноту надолго – и все, он умрет. Ничего мне отсюда не надо, похоже. Впрочем… Вот эти серьги заберу. Стелла, слава богу, не знает о том, что на званом обеде ее подарок достался другой, но это не значит, что следует ее прокатывать. Раз уж решил – так решил. Кстати, эти сережки даже получше будут. Ну да, работа погрубее, ювелир был не столь искусен как в первом случае, зато в центре красуются не рубины, а бриллианты, причем немаленькие. Огранка их под стать оправе, посредственная, но в этом тоже есть свой шарм. – Больше, пожалуй, ничего не возьму – я показал Ленцу украшение – Так что второй вариант мне подходит больше. Ну, и вычти цену этой безделицы из моего процента, чтобы все было по-честному. – Не думаю, что о таких мелочах следует упоминать – вурдалак подал знак подручным, те закрыли крышку сундука, легко его подхватили и поволокли к открытому багажнику – Но мой тебе совет – не балуй ведьму. Они слишком быстро переводят добрую волю в обязанности, а хорошее отношение начинают считать подобострастностью. – Это да. Им палец в рот не клади – я обернулся, глянул на деревья, и наконец принял решение – Слушай, до дома меня подбросишь? – Разумеется – заверил меня Ленц – Собственно – поехали. Ночь скоро на излет пойдет. – Пять минут – попросил его я, убирая серьги в карман – Только в лес сбегаю. Надо мне. – Да, в некоторых вопросах вам, людям, куда сложнее чем нам – дипломатично заметил Арвид, и направился к своим подручным. Ну, я имел в виду несколько другие обстоятельства. Невежливо было бы уехать, и не попрощаться с Фролом Евграфовичем, тем более что под его присмотром еще один клад оставался. – Может все же у меня отдохнешь? – поинтересовался старичок – А утречком я тебя к станции выведу, от нее до столицы всего-ничего пути. Охота тебе с мертвяками в одной повозке раскатывать? – Да нет, поеду – ответил я – Но на поляну ту, если разрешите, потом непременно наведаюсь. Много доброго я о берегинях слышал. Ведьмы, и те о них хорошо отзываются, а это ведь невидаль какая. – Свожу, чего нет? – пообещал старичок и сунул мне в руки туесок с ягодами – Вот, клюква поспела. Добрая ягода, полезная. Хочешь так ешь, хочешь засуши, она всяко хороша. А то, если хочешь, еще и грибов тебе отсыплю. – Да те пока не доел – рассмеялся я – Куда столько? И я не врал. Странное дело, но белые, что Фрол Евграфович в прошлый раз подарил, пролежав почти сутки в корзине, не прочервивели и не одрябли, потому, когда у меня до них наконец дошли руки, часть отправилась на плиту в компании с картошкой, а часть в морозилку, на потом. Вкусны те грибы были невероятно, мы на пару с Анисием Фомичем, заглянувшим на огонек, здоровенную сковородку уплели, и даже о добавке подумывали потом. – Ну, если чего – заглядывай в гости – поправил свой головной убор Лесной Хозяин – До заморозков грибница у меня исправно родить будет. Да и после гостинца тебе всегда сыщу. – Обязательно заеду – пообещал я – Если даже не в этом году, так в следующем точно. В тепле машины я совсем уж разомлел, и, плюнув на то, что рядом со мной сидят далеко не самые безобидные в Ночи существа, все же уснул, да так крепко, что Арвиду меня даже будить пришлось. – А? – после невесть какого тычка в плечо, наконец вынырнул из сна я – Чего, приехали? – Приехали – неожиданно иронично ответил мне глава вурдалачьего клана – Я уж думал, что придется тебя к себе везти, чего не хотелось бы. – Отчего? – зевнул я – У тебя отличный клуб с мягкими диванами. – Но живу-то я не в нем – зубы Ленца белоснежно блеснули в полумраке салона – В нашем мире ничего не спрячешь, и когда остальные узнают, что ты побывал у меня в гостях, то столько всякой дряни сразу напридумывают. – Не будем портить мою репутацию – согласился я – И давать поводы сплетникам. Все, спасибо за компанию и помощь. И – мы молодцы! – Бесспорно – подтвердил Ленц – Ягоды не забудь. Само собой, выспаться мне так и не удалось, в результате на работу я отправился в невероятно разбитом состоянии. И, само собой, во второй половине дня тишина и духота сделали свое дело, то есть я вольготно, прикрыв поплотнее дверь, разместился в своем кресле и закемарил. И привиделся мне славный и светлый сон, в котором я, еще совсем маленький и несмышленый бегаю по залитому летним солнышком лугу, собирая ромашки и васильки. Вокруг порхают бабочки, и на душе у меня легко-легко, как бывает только в раннем детстве. И, что важно, никому до меня дела нет – ни ведьмам, ни вурдалакам, ни оборотням, ни даже Великому Полозу. Благодать, да и только! – За сон на рабочем месте в мое время десять лет строгого режима давали – вырвал меня из блаженного небытия громкий женский голос – А то и пятнадцать, причем без права переписки! Сон из головы вылетел, будто его и не бывало, а окончательно меня вернуло в реальность падение с кресла. Так, знаете ли, копчиком о пол треснулся, что сразу понял, на каком я все же свете живу. А взглянув на того, кто падению поспособствовал, еще и понял, кого в недавний список не включил. Я про Отдел 15-К забыл, а им ведь тоже постоянно от меня что-то нужно. – Здрасьте, Павла Никитична – вставая с пола и потирая мягкое место, пробормотал я – Чего сразу сон на рабочем месте? Просто на минутку прикрыл глаза. Устали они от непрерывного рабочего процесса. – Ну да, ну да – уборщица из Отдела, на этот раз снова принарядившаяся в чуть старомодный, но удивительно шедший ей брючный костюмчик бежевого цвета присела на стул и ехидно глянула на меня – А прохрапывал и плямкал губами ты исключительно для того, чтобы остальных с толку сбить. – У меня день был вчера трудный – я снова уселся в кресло – И часть ночи. – И это понимаю – покивала Павла Никитична – С вурдалаками-то шляться по темноте дело такое, хлопотное. – Уже в курсе – не удержался от легкого сарказма и я – Все-то вы знаете. – Работа у нас такая – уже вполне серьезно заявила старушка – Все знать и все видеть. И не в последнюю очередь для того, чтобы твою голову в нужный момент из петли вынуть. Больно ты в последнее время компании себе неподходящие выбираешь. Ну-ну, ты глазами не сверкай, я в том возрасте, когда могу говорить то, что думаю, не особо подбирая слова. – Есть у меня подозрение, что вы и раньше особо ни с кем не церемонились. – Верное подозрение – кивнула Павла Никитична – Только в те времена это происходило не из-за возраста, а из-за личной дури и упрямства. Если бы время от времени самолюбие свое в задницу заталкивала и не лезла, куда не следует, то куда больше пользы людям бы принесла. А так впустую сколько лет прошло, то на Кольском, то еще где… Я же говорю – сильно непростая старушка. Подозреваю, что на Кольский полуостров она не в командировку ездила. Вернее – в каком-то смысле в нее, но на довольно долгий срок. Лет на десять строгого режима. А то и на пятнадцать, причем без права переписки. – Ладно, мое прошлое при мне останется – Павла Никитична расстегнула свою сумочку, к которой, если честно, больше подходило устаревшее слово «ридикюльчик» – А что до твоего будущего – так ты сам его себе выбираешь, мои слова для тебя что ветер. В одно ухо влетели, из другого вылетели. Лучше поработай-ка с этой вещицей. Олег с Пашей тебе ее уже показывали, да толку чуть. Слабое поколение, не умеют они дело до нужного результата доводить. Твердости в них маловато. На стол лег тот самый перстень-печатка, что я не так давно видел в кабинете Ровнина. – Павла Никитична, я и Олегу Георгиевичу в тот раз говорил – не умею я вещи заставлять мне что-то рассказывать. Клады – те да, показывают мне свою судьбу, но отдельные предметы… Не знаю я, как их разговорить. Старушка мило поулыбалась, покивала, снова запустила руку в свой ридикюль и достала из нее круглую небольшую банку, в которой оказались разноцветные леденцы. Один из них она забросила в свой рот, а после глянула на меня. – Не желаешь? Это вкусно. – Да нет – отказался я – Не люблю карамель с детства. – Была бы честь предложена – старушка закрыла банку и убрала ее обратно – Валера, давай считать, что ты поупрямился, а я тебя немного поупрашивала. Поверь, я крайне редко развожу турусы на колесах, нет у меня на это ни времени, ни желания. Да, Олег и Паша предпочитают в таких случаях мягко договариваться, но я – не они. Есть я, есть ты и есть перстень, которые видел кое-что очень важное. Если ты не разговоришь перстень, то я очень расстроюсь, потому что не люблю ошибаться и тратить остатки своей жизни впустую. В голосе Павлы Никитичны зазвучали новые нотки, и на момент мне показалось, что она стала другой, молодой и красивой, но при этом какой-то… Нет, не злой. Скорее – безжалостной. И одежда другой стала, вместо бежевого костюма на ней теперь красовалась гимнастерка, перетянутая портупеей, осиную талию обхватывал широченный ремень с висящей на нем кобурой, а под горлом рубиново-красно светились прямоугольники петлиц с золотыми поперечными «шпалами». Мне даже захотелось вскочить с кресла и встать по стойке «смирно». – Вот вы какая на самом деле – пробормотал я, моргая. Видение исчезло. Желание – нет. Интересное, похоже, у этой бабули прошлое. Ох, интересное! Настолько, что я знать про него ничего не желаю. От греха. – Обычная – усмехнулась Павла Никитична – Просто привыкла работать на результат. Говорю же – нынешние все больше слову доверяют, а я реликт, который привык к тому, что всегда и все решает дело. – Понял, понял – я вытер пот, вступивший на лбу – Вообще, если честно, удивили. Даже достань вы пистолет из своей сумочки, и то у меня меньше эмоций возникло бы. А так вы прямо как персонаж из авантюрного романа начала прошлого века, и только. Таинственная и всемогущая дама под вуалью. – Так оттуда, считай, и появилась – усмехнулась старушка – Говорят же тебе – реликт. Ладно, порезвились и будет. Бери перстень, сказано. Вся история этой побрякушки мне не нужна, только воспоминания о последнем хозяине и о невеселом финале его жизни мне вытащи. Но все, до мельчайших подробностей. – Вот вы задачи ставите – заявил я – Мне бы понять, как хоть что-то из него выудить, что говорить о каких-то конкретных периодах? – Расстарайся, дружок – с ласковостью ядовитой змеи глянула на меня Павла Никитична – Прояви свойственный молодости энтузиазм. – Хорошо – я подхватил перстень со стола, осмотрел его, а после сжал в ладони – Но только для вас. Глава 10