— Отпустите меня. Голос дрожал, поэтому просьба прозвучала как-то жалобно, даже испуганно. — Если я Вас отпущу, Александра Сергеевна, есть вероятность, что Вы растянетесь у меня на полу морской звездой. Не уверен, что готов к подобному представлению. Хоть Вы и моя подчиненная, но все же женщина. Причём, хочу напомнить, практически обнажённая. Боюсь, знаете ли, испытывать на крепость свой внутренний самоконтроль. Саша чуть не взвыла в голос. Девушка вдруг отчётливо поняла, если сейчас же, сию минуту Максим Сергеевич её не отпустит, то впервые в жизни она бросится на мужчину первая. Причём, не особо заморачиваясь о последствиях. Да что за напасть?! Может, он ее опоил чем-то... — Бог с ним. Не надо морской звездой. Тогда просто верните меня в вашу наичистейшую постель. Только уберите руки. Мне неприятно. Взгляд особиста моментально застыл. Он явно расценил ее слова как обиду. — Ну, так и я не в восторге, Александра Сергеевна. Что нам приходится почти сливаться в объятиях. В одну секунду мужчина, резко отстранившись, подхватил девушку на руки, при этом максимально стараясь не прижимать её к себе. Два шага, и Саша уже лежала на столь необдуманно покинутой кровати. Максим Сергеевич, словно небезызвестный Фигаро, тут же оказался рядом со стулом и швырнул вещи в сторону их хозяйки. Они угодили девушке в лицо. Может, это, конечно, было сделано не специально, но получилось именно так. — Одевайтесь, Александра Сергеевна. Я жду Вас внизу. Все прекрасно, но вообщем-то сегодня рабочий день, который еще не окончен. А у нас до кучи теперь еще мертвый Маслов. Давайте быстрее. Максим Сергеевич вышел из гостиничного номера. Дверью при этом хлопнул с такой силой, что уши заложило. Тяжело вздохнув, девушка принялась натягивать одежду. –Ну, что за скотство…— Бормотала она себе под нос. — Только понадеялась на то, что в этом городе можно будет задержаться. На тебе…Приплыли. Саша постаралась привести себя в порядок, как можно быстрее. Максим Сергеевич, которого она не видела, а значит, не имела представления, чем он занят, напрягал гораздо сильнее, чем Максим Сергеевич, который находится рядом. Хоть и без конца издевается. Просто за этим товарищем точно нужен глаз, да глаз. Девушка одёрнула платье, волосы, сильно не утруждаясь, заплела в косу, и выскочила из номера. Максим Сергеевич действительно ждал ее внизу, в холле. Рядом с ним замерла женщина весьма приличных габаритов. Она смотрела на особиста настолько влюбленным взглядом, что даже как-то стало не по себе. Куда так откровенно пялиться? — Готовы? Отлично. Идемте. — Максим Сергеевич, заметив Сашу, которая спустилась по лестнице, склонил голову и галантно поцеловал руку этой достаточно пышной особе. Видимо, на прощанье. –Спасибо за понимание и за доброе сердце. Что позволили эту несчастную отнести в номер, привести в себя. — Он сказал это таким тоном, будто не за ерунду какую-то благодарил, а делал предложение руки и сердца. Женщина буквально растеклась лужей сиропа у ног Максима Сергеевича. На Сашу правда успела посмотреть с легким раздражением. Видимо, про этот "дирижабль" и говорил особист. Женщина явно работает в гостинице. Она действительно могла не пускать его с бездыханной девицей на руках. До завода они добрались пешком, в полной тишине. Максим Сергеевич о чем-то думал. Напочженно думал. Выглядел он очень сосредоточенным. Вообще, девушка пришла к выводу, Максим Сергеевич — это шкатулочка с огромным амбарным замком и тысячей секретов внутри. Другой вопрос, нужны ли ей эти секреты. Иногда поговорка "меньше знаешь, крепче спишь" приобретает глубокий, философский смысл. Но главное, в чем Саша точно была уверена, ее секреты однозначно должны остаться при ней. Все так же, молча, они вошли в здание, поднялись на нужный этаж к кабинету, который теперь занимал особист. Саша чувствовала смятение и тревогу от всего произошедшего недавно. Однако, упорно держала лицо, искренне надеясь, что все ее мысли и сомнения не были замечены руководителем, которого, положа руку на сердце, она послала бы с огромным удовольствием, куда подальше. — Присаживайтесь. Максим Сергеевич кивнул в сторону рабочего стола, намекая, что девушке нужно занять это место. Она послушно выполнила его требование. Потому что это и было требование. Никак не просьба или предложение. Сам же он подтянул один из стульев ближе и расположился рядом, по левую руку от Саши. Практически прижимаясь своим локтем к ее локтю. Специально изводит, гад. Такое соседство нервировало сильно, но она понимала, что при всем желании не может запретить особисту находиться в радиусе нескольких метров от себя. Хотя, в общем-то, была бы совсем не против подобной перспективы. А в идеале, лучше увеличить дистанцию до столицы. Пять сотен километров — замечательное расстояние между ними. — Итак. Что мы имеем...Труп Маслова Льва Ивановича, который буквально несколько дней назад бвл жив, а потом считался пропавшим. Факт того, что Лев Иванович не пропадал, что спрятался он сам, мы знаем теперь точно. Еще имеем чертежи, лежавшие на столе в дачном доме. И еще имеем Ваше фото. Вообще непонятная комбинация. В милицию, кстати, я сообщил. Набрал из телефона-автомата. Естественно, очень скоро станет известно, что мы с Вами посещали супругу…а, нет... уже вдову Льва Ивановича. Но я, скажу честно, данный факт и не собирался скрывать. Просто неохота сейчас тратить время на сотрудников местного отдела. Гораздо интереснее другое. Кстати... Ваше фото я прихватил с собой. Ни к чему нам сбивать следствие с верного пути, надеюсь путь реально будет верным, наличием данного снимка. Уверен точно, Вы к этому убийству руку не приложили. Маслов Вам был дорог, как единственный знакомый человек в этом городе. Где якобы родилась гражданка Комарова. Якобы! Обращаю внимание. Потому что и я, и Вы, Александра Сергеевна, знаем наверняка, место Вашего рождения точно не здесь. Да и чертежи Вам эти не вперлись ни в одно место. Максим Сергеевич сунул руку в карман пиджака и вытащил снимок. Тот самый. Саша помнила день, когда он был сделан в деталях. День торжественной линейки. Она как раз закончила школу. День смерти деда. Глава 18. В которой я понимаю, что количество подозреваемых медленно, но неуклонно растет. Судя по внезапно поглупевшему лицу Александры Сергеевны, из меня снова собрались делать идиота. Она набрала воздуха в грудь, видимо, планируя рассказать одну из наиболее подходящих ситуации версий, но потом вдруг выдохнула этот воздух обратно и вполне спокойно сообщила. — А я не понимаю, о чем Вы говорите. — Ммммм… Не понимаете… Ну, ладно. — Я отложил фотографию в сторону, развел руками, мол, на “нет” и суда нет, а затем вынул из ящика стопку папок вместе с исписанными мелким почерком листами бумаги. Убрал их с глаз, когда мы уехали домой к инженеру. Эта информация секретной не является, но оставлять их на виду все же не счел правильным. — Раз не понимаете, давайте изучать характеристики наших, то есть ваших, сотрудников. Не зря же Владимир Александрович трудился. Старался. Разделил папки с личными делами и то, что настрочил Калинин, на две равные части. Половину подвинул к Александре Сергеевне, половину оставил себе. Естественно, в моей половине оказались Филатова, Ведерников и сама Комарова. — Значит так… Принцип следующий. Смотрим внимательно личное дело, потом характеристику. И думаем. Много думаем. Усердно. Что кажется странным, непонятным, неуместным, отмечаем карандашом. Потом будем систематизировать. Я открыл первую папку с фамилией Нины Ивановны, рядом положил характеристику, данную этой особе Калининым, а затем погрузился в чтение. — И все? — Комарова выглядела удивленной. — Почему все? Нет. Но сначала — это. Прежде чем найти систему, надо выделить необходимое. — Перестаньте. Вы прекрасно поняли, о чем я. Больше не будете пытать меня своими фантазиями? — Девица прям не могла успокоиться, что я не настаиваю на продолжении разговора. — А надо? Вы, Александра Сергеевна, если представляли, как злой, жестокий особист схватит Вас, а потом, выкручивая руки, потащит в застенки, так нет. Не мечтайте. Мы к этой теме вернемся обязательно. Сейчас меня интересует другое. Маслов сбежал с чертежами не просто так. Он вынес их с завода потому, что здесь есть еще кто-то. Льва Ивановича шантажировали, это точно. Не надо делать круглые глаза, Вы прекрасно знаете, чем именно шатажировали. История его супруги Вам известна. И давайте без идиотских споров на эту тему сейчас. Но главный инженер, несмотря ни на что, на предательство не решился. При этом, он наверняка знал, что у врага, будем называть так этих людей или этого человека, есть еще одна кандидатура. Просто, я так понимаю, Маслов был им гораздо нужнее. Начни он сотрудничать, то это самое сотрудничество принесло бы плоды и в будущем. Круто ведь. Получать информацию из первых рук. Но при этом враг подстраховался. Значит, мы должны найти второго индивида. И сделать это нужно, как можно быстрее. Чертежи были в доме. Сейчас, думаю, милиция уже сообщила Калинину. Или сообщат вот-вот. Бумаги вернутся обратно на завод. Да, относится к информации наш первый отдел будет более ответственно, но человек, оставленный про запас... Он точно находится в спецгруппе. А прятать сведения от тех, кто с этими сведениями работает, никто не станет. Соответственно, факт передачи секретной информации врагу — вопрос времени. А с Вашей сложной биографией мы обязательно разберемся. Чуть позже. У меня только одна огромная просьба. Не считаете меня глупее, чем я есть. Все. За дело. Я, отвернувшись от Александры Сергеевны, снова уставился в лежащие передо мной бумаги. Хотя чувствовал и видел боковым зрением, Комарова пялится. Взгляд у нее был очень серьезный и очень сосредоточенный. Она понимает, что я все понимаю. Но ее удивляет мое поведение. Девица точно была уверена, все именно так и будет, когда ее найдут. Пытки и застенки. А тут — ничего. В следующие полчаса я отвлекся от девушки, сидевшей рядом. Меня полностью занимала персона Нины Ивановны. Нина Ивановна... Ниночка... Красивая, всегда в центре внимания. Ухажеров тьма-тьмущая. А счастья-то нет… В характеристике, данной ей Калининым, четко было сказано, что Филатова обладает характером вспыльчивым, высокомерным, но при этом имеет проблемы психологического характера, связанные с отсутствием семьи и благополучной личной жизни. Кстати, удивительно, но Владимир Александрович, описывая Нину Ивановну, был предельно честен. Кроме одного момента. Не уточнил, что она — непроходимая дура. И я вовсе не в плане оскорбления или перехода на личности. Она реально дура. Глупая. Все-таки, если бы каждый встречный мог вот так запросто идти трудиться инженером на авиационный завод, то у нас в стране не было бы ни дворников, ни уборщиков, ни простых рабочих специальностей. И дело вовсе не в том, что я таким сравнением хотел кого-то обидеть. Просто каждая профессия требует не только определенного образования, но и определенного уровня IQ. Понятия не имею, знакомы ли они в этом времени с данным определением. Так вот, присутствие Филатовой в отделе главного технолога завода, как и ее присутствие в спецгруппе, равносильно тому, что взять двоечника и отправить его на всесоюзную олимпиаду по физике, например. Да, у этой особы имелся диплом технического ВУЗа. Но при этом, единственным местом работы значился только этот завод, только этот отдел. Казалось бы, что странного? Сейчас не то будущее, в котором жил я. Когда понятия “стабильность” просто не существует. И тем не менее. Прям мешалась мне кандидатура Филатовой среди прочих сотрудников. Раздражала своей неправильностью. Родилась Филатова в деревне. Здесь, неподалёку от города. О семье информации было очень мало. Отца, вроде, не имеется. Мать — доярка в колхозе. Братья, сестры, отсутствуют. — Слушайте… Я тут кое-что вспомнила… — Александра Сергеевна вдруг отложила то дело, которое изучала сама, и уставилась задумчиво куда-то в угол кабинета. — Что вспомнили? Это кто у Вас? — Я протянул руку и развернул папку лицевой стороной, чтоб видеть фамилию. — Это… Аааа… Стрельникова Наталья Петровна. Ничего интересного. Сорок два года. Положительная со всех сторон. Не курит, не злоупотребляет алкоголем или, упаси Боже , чем-то иным. Состоит в партии. На хорошем счету. Но в другом случае ее бы и не пропустил Первый отдел. Замужем более двадцати лет. Семья — полная чаша. Двое детей, любящий муж. Муж, кстати, тоже удивительный молодец. Трудится на Горно-обогатительном. Закончила местный университет. Работала всегда по специальности. Звезд с неба не хватала, но была на хорошем счету. В ее деле и в ее характеристике ни одна закорючка не смущает. Училась, жила, удалась. Вот так. Причем, удалась и сама, как личность, и судьба ее, как эталон счастливой женской доли. Нет. Я вспомнила один момент связанный с Филатовой… — Таааак… Интересно… — Я откинулся на спинку стула. Просто, учитывая, что сидела Комарова сбоку, почти впритык, мне так удобнее было наблюдать за ней. — В общем… Это было, наверное, может, месяц назад. Совершенно случайно стала свидетельницей ситуации. Проходила мимо туалета и услышала громкие рыдания. Отчаянно, взахлеб. Хотела открыть дверь, чтоб предложить помощь, но помимо женского голоса, там был еще мужской. Разговаривали Филатова и Ведерников. Комарова снова помолчала пару секунд, вспоминая детали. В принципе, Александра Сергеевна оказалась права. История, которую она рассказала, выглядела достаточно занимательной. Она слышала, конечно, не все, но тем не менее... — Ты понимаешь, выходит, наши отношения ничего не значили. А я, оказывается, просто женщина для отдыха. Спасибо, что грубее не назвал. — Давилась Ниночка слезами — Я люблю его, понимаешь? На все готова ради него. А он... Разговор снова прервали истеричные всхлипывания и завывания. Судя по всему, в жизни первой красавицы разыгралась личная драма. Можно было бы посочувствовать Филатовой, если бы не одно "но". Любить кого-то сильнее, чем себя, данная особа просто была не способна. От природы. Поэтому Александра Сергеевна, если верить ее рассказу, решила, что уж точно Филатова обойдётся без поддержки. Поэтому входить в помещение не стала. Однако, возле двери задержалась. Чисто женское любопытство. — И ты понимаешь, я ему говорю, милый, ну прости меня! Прости,что я написала письмо твоей жене. Но ведь ты сам говорил, мы созданы друг для друга, а с этой мымрой ты живешь только из-за обязательств. Помнишь? Ты так говорил. Я поверила тебе. Думала, ты просто не можешь решиться и уйти. Хотела, чтоб мы были счастливы. Вот так я ему сказала… Слово в слово. — Нинуль… — Ведерников явно подбирал слова, чтоб не назвать свою подругу дурой. Потому как, иначе не скажешь любовнице, решившей дать признательные показание жене, да еще и требовать, чтоб она отпустила своего благоверного. — Ну, вот зачем ты полезла к его семье? Ты как маленькая, ей-богу. Какие обязательства? Включи голову. Все так говорят. Мол, жену не любит, с ней только потому, что она больна или при смерти. Нин, это же классика жанра. Ну, тебе-то грех жаловаться. Он тебя на работу устроил. В приличное, достойное место. Куда бы ты пошла? Сама подумай. Диплом у тебя получен тем же путем, что и это место. Если бы не декан с его любовью к твоим прелестям, ты бы кроме училища и рассчитывать ни на что не смогла бы. За тебя столько лет все курсовые, все проектные работы, диплом делали. Теперь здесь. Ну, я не хочу хвалиться, однако, если бы не моя помощь… — Помощь, за которую тебе прилично платят! — Филатова явно ждала от своего товарища поддержки а не объективной оценки ситуации. — Да, платят. Но ты и сама знаешь, зачем мне эти деньги. И все же. Он и так много для тебя сделал. Сейчас если отвернется, то все. Пиши-пропало. Ты на первом же заказе погоришь. — Игорек… Ты тоже меня бросишь? Перестанешь помогать. — С последними словами Филатова так завыла и зарыдала, что Александра Сергеевна, понимая, ждать следующего просветления, разумных слов с ее стороны придется долго, предпочла удалиться. — После этого я ушла. Дальше слушать не стала. — закончила Комарова свой рассказ. — Ясно… — Я осмыслял информацию, озвученную Александрой Сергеевной. Можно было бы подумать, что она рвется оговорить Ниночку в отместку, но Комарова понятия не имела о нашей беседе с Филатовой. Той, в которой Нина Ивановна рассказала про случай на праздничном мероприятии. Поэтому, не верить словам Александры Сергеевны смысла не было. Вообще, с одной стороны, ситуация до банальности ясна. Скорее всего, Филатова связалась с женатым человеком. Однозначно, не простым работягой. Таких мужчин, она за людей не считает. Тот лишь, что в принципе понятно, хотел развлечься необременительными отношениями, а Ниночка приняла все всерьез. Очень примитивная история. Но с другой стороны, получается, именно этот таинственный любовник устроил Филатову на завод. И все время, по сути, платил Ведерникову, который за свою подругу выполнял сложную работу. То есть, трудился, можно сказать, за двоих. Поэтому Нина Ивановна до сих пор сидит на своем месте. Самостоятельно она ни в одном чертеже не поймет ни грамма. Ок. Однако, зачем рисковать участием любовницы в проекте? Можно вообще всю контору спалить. И лишиться, в том числе, своей должности. За злоупотребление. Кто-то же отбирал кандидатуры изначально? До всех проверок. Явно на Филатову не за красивые глаза внимание обратили. — Александра Сергеевна, а как Вы думаете, почему люди идут на предательство? Комарова посмотрела на меня с легким недоумением. Мол, спросил я какую-то ерунду. — Ну, не знаю. Потому что натура такая. Мышление. Мышление предателя. — Ээээ нет. Это вы тут мыслите идейными штампами. Родина. Предатель партии…. На самом деле, ничего не происходит просто так. Для всего есть причина. Конкретная. Не образная. Люди, погруженные в свою жизнь, довольные ею и считающие себя счастливыми, всякой предательской темой голову не забивают. Это я Вам точно говорю. Все проблемы — от нечего делать. Только, когда человек страдает, испытывает нехватку чего-либо, только тогда он начинает искать пути, чтоб исправить ситуацию. В большинстве случаев, это деньги. В очень значительном большинстве. У каждого своя цена счастья. То есть кому-то деньги нужны для спасения жизни. Возможно, своей, возможно — близкого. Кому-то для того, чтоб чувствовать себя хорошо. Всякое бывает. Однако, если человек самодостаточен, если его не тяготит отсутствие радости в жизни, он не станет думать о том, как изменить свое плачевное положение. Совсем другое дело, когда у него, например, несчастная любовь. Тут самая благодатная почва для темных делишек. Чувства... Отмычка, способная вскрыть любую защиту. На что готов человек, желающий любви? Да на все. Людская натура такова, что в первую очередь мы мучаемся не по объекту страсти, а по себе в этих страданиях. Себя мы любим больше всего. Добиваясь кого-то, мы в последнюю очередь заботимся об этом человеке и его счастье. Нас беспокоит только свое, личное. Сильнее чувств –деньги. Богатство. Способен ли человек предать ради денег? Конечно, да. Несомненно. Но прежде, должен этот потенциальный предатель чувствовать себя ущемленным. Искренне считать, что достоин лучшей, более сытой жизни. Только тогда он начнет оглядываться в поисках идеи, где, как и коим образом заполучить то самое богатство… А давайте-ка посмотрим на Игоря Леонидовича. Что-то я его с первого дня в расчет не брал. Может быть, зря? Комарова, скорее всего, половину сказанного мной тупо не поняла. Просто у нее мышление другое. Она реально верит в то, что люди живут ради идеалов. Не только она. Все они тут в это верят. А я точно знаю, искать надо выгоду и бабло. Все вертится вокруг них. В эту минуту меня вдруг осенило. Мысль эта вообще была не связана с заводом, убийством Маслова и всем происходящим. Однако, меня касалась напрямую.