«Нежная кожа на запястье женщины — одна из интимных зон, признаваемых в древнем Китае, чтоб ты знала». «А… ну-ну». «Р-р-р! Если и дальше так будет продолжаться, я за себя не отвечаю!» Обвив хвостом женскую лодыжку в тонком матерчатом сапожке, я успокаивался только тем, что тетка Янли тоже неодобрительно подняла на сыночка одну бровь. У-у-у, это грозный признак, лучше сразу прекратить вызывать ее недовольство, даже статус любимого сына не спасет. Под эти ее взгляды я упоительно рисовал в воображении картину поротой лисьей задницы с тремя задранными в небо хвостами. За это, как его… неподобающее поведение! Жаль, что на самом деле лисы своих детей в жизни ни разу не выдрали, тем бы пошло на пользу. Отрастили бы меньше наглости и больше скромности! И свалили уже в закат. Впрочем, эти небожители все же меня не подвели. Иногда их идеальность просто бесит, но не сегодня. Прямо в нужный момент, закончив распивать третий чайник и сообщать свои паршивые новости, лиса с лисенком очень вежливо попрощались и отчалили в портал. Ну да, ну да. Получили, что хотели: возможность шастать в гуцинь как к себе домой… зачем, спрашивается? Не за ингредиентами же. «Вот зря ты им доступ дала. Я его, конечно, при реальной надобности прикрою, но все равно! Это как отдать ключи от дома озабоченному подростку. Причем озабоченному именно тобой! А еще меня в мазохизме обвинила». «Я не дала доступ, я разрешила приходить в гости, уведомив о визите заранее. Разница. Как мне тебя называть? — Жень наклонилась, ловко поймала меня за шиворот и — я мяукнуть не успел — бесцеремонно выдернула из-под своего подола. И хорошо бы на колени к себе посадила, так нет — стряхнула на стул. — Лан Инь или Яоши? Превращайся». «Да зови уже Яоши. Я отвык от своего имени, тьфу». Превратившись, я сплюнул непонятно откуда взявшийся комок шерсти. — Да и тебе привыкать незачем, еще сболтнешь нечаянно. — Я правильно поняла, что ты подозревал в покушении на тебя и твою маму своего старшего брата и его родственников? — Правильно, — буркнул я и схватил со стола чайник, чтобы чем-то руки занять. — И до сих пор подозреваю. — О том, что их тоже пытаются убить, ты не знал? — Понятия не имел. Это нигде и никогда не сообщалось. Более того, раз мои информаторы из бездны ничего мне не сказали — еще и держалось в строжайшем секрете. И теперь мне непонятно лишь одно: с чего вдруг так запросто об этом рассказали тебе? — Я материализовал рядом еще одно кресло и смачно в него плюхнулся. — Вот-вот… интуиция? — Р-р-р-р! — Да, неудобное качество у того, от кого надо что-то скрыть. Мне кажется, Янли волнуется за сына. ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — А что тут удивительного? Конечно, волнуется. Этот дебил полез не в свое дело! — Ты подумай вот о чем: твой друг далеко не дурак, в департаменте справедливости на хорошем счету, и это не протекция деда, сам понимаешь. Так вот, подумай: он ведет свое расследование, имея для этого навыки и средства. Рано или поздно, но он докопается до фактов, которые могут быть опасны для… для тех, кто стоит за покушениями. — Маловероятно, но вполне возможно. Этот лбом стену пробьет, даже вопреки подложенным родственниками подушкам. — Я почувствовал легкую тошноту, но все же упрямо задал тот вопрос, на который уже и сам знал ответ: — К чему ты это говоришь? — Как думаешь, что сделают те, чьих тайн он коснется? Правильно. И вот тут уже большой вопрос, что лучше. Продолжать скрываться от него или быть рядом и иметь возможность проконтролировать и его расследование, и его безопасность? — Вонючую бездну ему в задницу… — У меня натурально рога дыбом встали, не то что волосы или шерсть. — Но, звезда моих очей, — я постарался понизить голос так, как это делал отец, разговаривая с тетушкой Янли, — с чего ты думаешь, что то, что не смогли сделать небесный император и когорта богов, способны сделать человечка и недодемон-полукровка? — Мотивация, солнышко, мотивация… — точно скопировав мою манеру, выдала Тай Жень. — Личная заинтересованность. Она горы сворачивает. Учти еще вот что: он ведет свое расследование давно. Ты уверен, что вот прямо сейчас он все еще в безопасности? И так ли правильно продолжать прятаться от друга, вместо того чтобы объединиться? Если он продолжит ковыряться в этом деле один… его мама правильно волнуется. — Один? Не смеши меня. За ним всегда такой пригляд, что даже сокровище семи небес охраняют меньше, — проворчал я, попробовал кончиком языка оставшийся от тетушки чай и едва заметно скривился. Гадость. Наплевать, что ли, на конспирацию и притащить сюда стационарную кофемашину? О чем угодно думаю, только не о… — А за принцем бездны пригляда не было? Вас с матерью не охраняли? — Это другое! — Я снова скривился, но уже от чужого упрямства. Вот потому я и не люблю рассказывать кому-то о своих планах, все сразу начинают раздавать «бесценные» советы. Только вот Тай Жень никаких советов не дает — она хуже. Она задает вопросы. Плохие вопросы, неправильные. После которых все планы… к бездне в зад! — Совсем другое. Нас предали. — Ударить в спину могут любого. Даже золотого мальчика. Ты уверен, что в его охране не окажется предателей? — И что мне, по-твоему, делать?! Просто взять и разрушить столетия работы, чтобы прикрыть задницу этому маменькиному сынку?! Отдать в загребущие лапы тетки и чиновников всю свою шпионскую сеть, все свои достижения, себя… — Если он погибнет, ты сможешь с этим жить? — Нет, — после долгой-долгой паузы и очень угрюмо ответил я. Ненавижу. Ее манеру. Задавать. Вопросы! Глава 39 Евгения: Глаза у него стали больные и несчастные, как у молодого, здорового и ненужного кота в ветклинике перед усыплением. Животные все понимают, что бы там люди себе ни придумали про право распоряжаться чужой жизнью. Моего кота, которого я планомерно довела вопросами до такого состояния, теперь надо было встряхнуть, а потом приласкать. Моего? Кстати, когда он стал моим? Понятия не имею, наверное, с самого начала был. Поэтому я даже не пыталась сопротивляться потоку, смывшему меня с берегов привычной реальности в самую середину бурлящей между порогами чудес страшной сказки. — Если бы я только знал, что точно не наврежу своими действиями. Обычно ведь хочешь как лучше, а получается как всегда. Ты тоже не можешь гарантировать, что, если я посвящу в свою тайну лисье семейство, это не затянет их в пучину бездны. — Точно знать и гарантировать никто ничего не может. — Я пожала плечами. — Поэтому будем думать. Как, когда и насколько ты готов. Только времени на это немного. Немного, но оно еще есть. На то, чтобы притормозить твоего друга, хватит. Не зря его мать, у которой интуиция в прошивке божественности, всполошилась, понимаешь? Значит, он действительно близко подошел к огню. — Да чтоб их гарпуном заарканило, — сказал Яоши, осмыслив мои последние слова. По тому, как он напрягся, я поняла: мою правоту взвесили и признали. С одной стороны, хорошо, с другой — лучше бы я ошибалась, на самом-то деле. Я вообще директор зоопарка, а не кризис-менеджер в шпионской организации. Хотя опыт подсказывает: это почти одно и то же. — Одному оно как-то спокойнее было, сподручнее, — все еще ворчал Яоши. — Отвечаешь только за себя, за свою голову, а духов не сильно-то и жалко. — Это иллюзия, А-Инь. — Моя рука сама скользнула в его волосы, чуть потянула и царапнула кожу головы ногтями. — Как ты меня назвала? — недоуменно моргнул косатик. — Раз я твоя, то ты мой. Значит, хотя бы наедине я буду называть тебя так, как тебя зовут. — Ты еще скажи «муженек», — скривился Яоши, нарочито спародировав почтительно-неприличное обращение жены к мужу. В Китае вообще с этим все забавно, во всяком случае раньше было. Китайская жена своего благоверного по имени никогда не называла, пользуясь различными титулами, в том числе и вот этим. Ключ же сейчас очень искусно, но все же заметно прятал за ерничанием растерянность. — Или darling. — Не дождешься, — хмыкнула я. — Тайновы в неволе не размножаются. — Ничего. Для таких вот не согласных размножаться наш зоопарк и создан. Переучим, — оскалился он и положил голову мне на колени. — Сам сначала научись. — Я ущипнула его за мочку уха так, что та порозовела. И даже вздрогнула, когда в ответ раздалось отчетливое «мр-р-р-р» откуда-то из недр его организма. Мы оба замерли, надо сказать. Яоши, кажется, сам от себя не ожидал. Я тихонько выдохнула, пинками прогнала из головы радостный сабантуй гормонов и вернулась к прежней теме: — Это иллюзия, что ты один и отвечаешь только сам за себя. Ты никогда не был один. Оттого, что ты прятался, твой друг не перестал искать. И нашел, судя по всему. На нашу голову. — М-м? Он меня обнаружил? Но как?! И почему тогда сегодня… — Да лучше бы тебя. Похоже, он нашел хвост того, кто на вас напал, и уже готов за него дернуть. — Только не говори, что у тебя тоже лисья интуиция! Может… может, тогда отправишь письмо его матери? Пусть она сама его за уши подержит, — забеспокоился Яоши, слегка царапая мою ногу ногтями через ткань ханьфу. Впрочем, сразу исправился и даже лизнул покрасневший участок, приподняв полы халата. Я тихо выдохнула от удовольствия и прикрыла глаза. — Ее интуиция и без нас тревогу бьет. Но кажется… вот скажи, какая самая яркая черта у твоего друга? Что бы ты первым сказал, пытаясь описать его характер? — Упрямый как ишак! — выпалил Яоши и замер, оценив собственные слова. — М-да… бездны лысой его мамаша остановит, если Янью почуял след. — Значит, надо отвлечь, м-м? Он ведь зачем злодеев хвост искал? Чтобы за него вытащить тебя. Если ему дать тебя… хвост по идее бросит. А у нас появится время и свобода маневра. — И сколько у нас времени на раздумья? — тоскливо хмыкнул ключик, пряча лицо в моих коленях. — Не могу я так сразу. Вот не могу! Я… он… да бездну ему в задницу! — Если бы времени не было совсем, Янли бы так просто не ушла с ласковой улыбкой. Но она пока всего лишь прощупывает почву, а не врывается сюда с лисьей кавалерией наперевес. Значит, минимум пара недель у нас есть. Готовься. Я помогу. — Угу, — промычал он, зарываясь лицом в ткань, будто отгораживаясь от мира. — Они шумные. Наглые и бесцеремонные. Доставучие. Их всегда слишком много. Побыв в этой семейке час, ты захочешь сбежать в самую глубокую бездну. Я… ужасно соскучился. — Не хочу тебя пугать, — пальцы скользнули под ворот его ханьфу и погладили напряженные мышцы плеча, — но знакомство с моей семьей тебе тоже предстоит. Ты сам на бабулин юбилей подписался. Они, конечно, не боги и не лисы, но тоже веселые товарищи. Скучать будет некогда. — Почему, вот почему из всех найденных в сети претендентов я выбрал тебя? А? Вот что меня так в голову клюнуло? Ты невыносимая. Именно с твоим появлением здесь проблемы начали множиться, как яйца в фениксятнике. Ты все время задаешь ужасные вопросы и ведешь себя возмутительно. И семейка твоя, чувствую, будет не лучше. Почему я тебя выбрал, а? — Понятия не имею. — Мой тихий смешок горошинками ссыпался ему на открытую шею. — Сам виноват, теперь терпи. — Яйца в фениксятнике, — внезапно завис Яоши, прядая ушами — вот самым натуральным образом они у него зашевелились. — Чтоб им пингвинами подавиться!