Кажется, даже потопил несколько суденышек так называемых китобоев и про меня написали книгу. Кажется. Может, и не про меня, я никогда не пытался уточнить. Фильм как-то видел, там были совпадения, но мало ли сердитых косаток в океане? Короче говоря, память и разум вернулись ко мне далеко не сразу. — Я сам не знаю, как попал в мир людей. Честно. Мне, наоборот, пришлось искать портал обратно домой из-за завесы. Но прежде чем я его нашел… успел неплохо устроиться в вашей части мира. Ведь хотелось не только кушать и плавать, — ответил я Тай Жень с усмешкой. — Вот и пришлось резко эволюционировать. — Это когда было, лет двадцать назад? — уточнила она. — Эволюционировал ты прямо вместе с компьютеризацией всего мира, молодец. — Нет. Из-за завесы в гуцинь я попал больше двухсот лет назад. Меня поймали местные ловцы редкостей, когда я из людского океана проскользнул в здешний. Просто… я запомнил обратную дорогу. И раз по миру совершенствующихся мне свободно передвигаться нельзя, я освоил человеческий. Моя компания вначале занималась скоростной доставкой писем. С подконтрольными младшими духами это дело одной секунды, приходилось даже специально задерживать. Потом телеграфом. Потом телефонами, интернетом… — Ты очень хитровыделанный ключик, — сделала вывод Жень. — А зачем сидишь здесь и строишь из себя раба лампы? От кого прячешься? ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Да чтоб ее! Не отвлеклась и не забыла свой самый неудобный вопрос. — Ну, в мире небожителей я и есть «раб лампы». С другой стороны, так же, как и небезызвестный в мире людей синий джинн, даже в таком состоянии я способен на многое. Все зависит от того, сколько свободы мне даст следующий «хозяин». — Я положил голову на ее плечо. — От кого ты прячешься? Р-р-р-р! Ну, сама напросилась. — От убийц моей матери. Довольна?! — Я прижал Тай Жень к себе как можно ближе, выдыхая холодный воздух ей в шею около уха. — Ее проткнули на моих глазах насквозь. Кровь из разорванных артерий била ручьем, пачкая ее бело-голубой ханьфу и мои детские руки. Глаза медленно, но верно стекленели, а рот открывался как у выкинутой на лед рыбы. Прекрасное зрелище, поверь мне. Почему ее нанизали на гарпуны, я могу только догадываться. Но благодаря этому я тоже стал… единственной зверушкой своего вида. Так что мне самое место именно в этом зоопарке. Вот чего не ожидал — это ответных объятий. Не знаю почему, мне казалось, что она испугается и оттолкнет, и мне этого почти хотелось. Но теплая рука скользнула по щеке, обняла за шею, пальцы взъерошили короткие волосы на затылке. А потом она потянулась и поцеловала меня в переносицу и в оба глаза. — Не держи в себе. Плачь. Глава 31 Евгения: Он расслабился всего на секунду, но этого было достаточно, чтобы вырвались слезы, а вместе с ними то звенящее напряжение, которое постепенно нарастало в Яоши с самого утра. Причем сначала даже непонятно было, по какой причине, и только к вечеру на эту натянутую до предела струну нанизались внешние обстоятельства, как бусины на нить. И ее стало видно. Мне на шею упала горячая капля, вторая… Я мысленно досчитала до тридцати и резко отпустила демона, не оттолкнула, а именно отпустила, давая возможность встать, отойти, отвернуться и выдохнуть. — Давай закажем экспертизу экологии прибрежной полосы внутреннего моря у специалистов? — И голос, голос обычный, спокойный, деловой. Словно ничего и не было. — Я даже знаю, кто лучше всего это сделает. Зато сможем грамотно вписать в пустующие ниши промысловую рыбу. М-м? Конечно, и вскочил, и отвернулся. И зарычал: — Ты отвратительный собеседник. А психолог из тебя еще хуже. А может, ты этого и добивалась? Ввести меня в состояние истерики? — Да, — кивнула я, поглаживая кончиками пальцев мягкую обивку кресла. Вот теперь он метнулся обратно так резко, что я почти не уследила за этим движением: доля секунды — и меня прижали к спинке кресла, а синие глаза с ледяной крошкой где-то на дне зрачков оказались буквально в нескольких сантиметров от моих собственных глаз и попытались просверлить меня своей стужей насквозь. — Ты видела мои слезы… что ж, теперь у тебя есть выбор. Взять на себя ответственность или очутиться в канаве с потерей памяти… в лучшем случае… — Уже. — Мое спокойствие его бесило до крайности, я это видела. Бесило и одновременно заставляло расслабиться. — Что «уже»?! — Когти на его руке пробили обивку в нескольких миллиметрах от моей шеи. — Уже взяла. — И слегка потянула за поводок, глядя в синие глаза. У-у-ух, как красиво, когда их затягивает морозными узорами… — Тогда держи. Потому что, если ты ослабишь хватку хоть на мгновение, контракт не станет помехой, — практически ласково прошептал он мне в шею, касаясь губами выступа ключицы. — Ничему не станет помехой. — Не дождешься. — И рванула так резко, что он на меня буквально упал. Так, что дотянуться до его губ оказалось бессовестно легко, и нежный поначалу поцелуй превратился в болезненный укус за доли секунды. А потом я его оттолкнула и встала, потянув затекшие мышцы. — Спать? Или все же обсудим экологию? — Уверена, что экологию, а не физиологию? Или анатомию? Поверь, у меня есть чем тебя удивить. — Яоши тут же радостно продемонстрировал мне свою фирменную дельфинью ухмылку. — Верю. — Я засмеялась, глядя, как он непроизвольно облизывает укушенную нижнюю губу, а та наливается краснотой, как созревающая вишня. — Устала… так что экология — это сегодня мой максимум. Ты забываешь, похоже, что я человек, а не небожитель. Яоши завис на пару секунд, потом серьезно так кивнул. — Забыл. Это поправимо. — Память будешь улучшать? Купить тебе витамины? — Нет, я буду улучшать свою хозяйку. Но витамины не помешают. Наверное. В том числе и тебе… а теперь я сверну тебе шею, крыса! — внезапно сорвался Яоши к клетке, с которой «волшебным» образом слегка слетела накидка. — Стоять! — Резкий рывок поводка вышел уже привычно. Яоши его не ожидал, и только поэтому, думаю, его откинуло обратно к креслу, в которое я торопливо упала. — Нельзя ломать грелку. — Новую найдем! — Может, лучше эту перевоспитаем? Пусть думает в другой раз, подглядывать или лучше не надо. — Поздно. Он слишком много слышал. Его нельзя оставлять в живых, — все еще хмурился ключ. — И кому расскажет, ну, кроме креветки? — с интересом спросила я, подтягивая демона на поводке поближе к креслу и перехватывая за пряди возле уха. Далеко не нежно перехватывая. — Этот найдет. Не зря же он все еще зверь, значит, та еще тварь в душе. — А ты ему запрети, — улыбнулась я, наклоняясь и чувствительно прикусывая Яоши за ухо. — Он к нашему поводку прицеплен, и я чувствую, что это не просто так. Можно на него воздействовать через эту конструкцию. — Вот еще не хватало тоже. — Теперь Яоши уже не ярился, теперь он недовольно бурчал, подставляя ухо под еще один укус. — На какую вонючую бездну нам этот довесок?! Связь — вещь личная. Зачем нам крыса? Давай придушим, и дело с концом. Хорошее ведь дело сделаем, мир очистим… — Все, даже пульс успокоился. Надо, похоже, не просто гладить, но и кусать почаще. — Нельзя срывать императорский эксперимент по перевоспитанию помойных крыс, — почти ласково сказала я в покрасневшее от укусов ухо. — Император будет недоволен. У Яна уже три дня в месяц, когда он аж целый человек, а не сволочь распоследняя. — Слышал? — обратился уже совершенно успокоившийся рыбк к поссуму, с клетки которого окончательно сползло покрывало. Грызуна внутри слегка потряхивало, и он нервно тискал креветку, зажмурив свои большие черные глаза. — Запрети ему разговаривать с кем-то, кроме нас двоих, — распорядился Яоши таким повелительным тоном, словно не он тут только что изображал послушного дельфинчика на поводке. — Хотя нет. Лучше запрети рассказывать, показывать и записывать все, что он видит, слышит, чувствует и о чем догадывается относительно тебя и меня. — Давай подберем формулировку, а потом ты покажешь мне, как это сделать, — кивнула я, ничуть не уязвленная резкой сменой его образа. Привыкла, наверное. Хотя мне всегда было наплевать на такие мелочи. — Угу, — согласился ключ, требовательно бодая мою свесившуюся с подлокотника руку белобрысой макушкой. — С завтрашнего дня я займусь с тобой культивацией. Для начала без особых витаминов, начнем с диеты и медитации. — Звучит устрашающе. — Было понятно, что ключику больше нравится, когда я довольно болезненно сжимаю его волосы, тяну их и легонько царапаю кожу головы ногтями, чем когда просто глажу. ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Выглядит и ощущается еще хуже. — Привычные ехидные интонации вернулись в полном объеме. — Начальная стадия культивации трудна, нудна и часто болезненна. Особенно если на этом этапе требуется ускоренное развитие. А тебе оно… очень, очень требуется! Хотя, конечно, есть способ культивировать без боли и прочих неприятных побочных эффектов. — М-да? — Угу, но ты сама сказала, что экология важнее анатомии. А у меня не может быть слабой хранительницы, и вообще, сто лет не срок для… — Для чего? — Я наклонилась, развернула его за волосы лицом к себе и заглянула в глаза. — Ты же хотел временную игрушку, прикрытие, как раз лет на пятьдесят-сто, хотя и тут неправильно посчитал продолжительность моей жизни. Что изменилось? Глава 32 Яоши: — Ты уникальна в своем умении разрушать чужие планы, — пожал я плечами. — Теперь придется отрабатывать хотя бы лет пятьсот. А уж после того, как ты развела меня на самые настоящие чувства… Это было, между прочим, нечестно! Я не стал сопротивляться, позволяя девушке «тянуть себя за шкирку». Возможно, кто-то из мужчин и был бы недоволен таким рукоприкладством, но… начнем с того, что человечка просто неспособна причинить мне вред, даже при всем желании. Силенок не хватит. Поэтому, как бы она меня ни «наказывала», все это воспринималось мной лишь как приятная игра. А еще это ее неумение причинить реальный вред на фоне ее решительности заставляло меня чувствовать некий… комфорт. Демонам тяжело кому-то довериться, даже когда очень хочется. В общем, происходящее мне в некотором роде нравилось. Да и руки мне никто не ограничивал. А потому я абсолютно безнаказанно запустил их под женский ханьфу.