– Ты пришла посмотреть на свою работу, чтобы потом отчитаться перед папашей, маленькая подлая сучка? – Голос Кэмпбелла звучит невнятно и устало, создавая странный контраст с ядом в его словах. Он потягивает зеленую жидкость и ждет моего ответа. – Нет. Я пришла, чтобы попытаться исправить… – О да. Исправить это. Разве не это она говорила нам, когда мы помогли ей достать ключи, Поулсен? «Я могу исправить это, я могу снова запустить ХРОНОС, я могу вернуть твой клуб, я могу снова все исправить». Все это ложь… ну, думаю, что клуб вернулся, но он точно не мой. Даже эта комната не моя. Принадлежит собаке. В конце раздается смех, короткий и горький. – Я не должен был помогать тебе вернуться, – говорит он, глядя на остатки Вашингтона. – И тогда ты застряла бы не в своем времени. Ты была бы рыбой, выброшенной на сушу, ошибкой, ты, а не я. Или, что еще лучше, Тейт должен был оставить тебя в тех обломках. – Заткнись, Морген. Мы не делали ей никаких одолжений, когда помогли ей вернуться. И ты это знал. Я тоже знал. – Тейт оборачивается и грустно улыбается мне, прежде чем снова посмотреть на Кэмпбелла. – Я извинился за это, когда она вернулась. Как только мы узнали, что Сол играет такую же важную роль, как и Кэтрин… – Нет. Они оба смотрят на меня так, словно у меня выросла еще одна голова. Может быть, это будет ошибкой, но я устала от того, что имя Кэтрин смешиваю с грязью. Каждый раз, когда Тейт говорит о ней, я представляю ее лицо на каком-нибудь голографическом плакате двадцать четвертого века с надписью «В розыске». И я думаю, что мне будет легче, если они оба поймут, что именно Сол был ответственен за уничтожение ХРОНОСа. За уничтожение целого мира, каким они его помнили. – Это был Сол, а не Кэтрин. Сол ее подставил. Улики были подброшены. Она только недавно узнала, что он задумал, и… Тейт немного ошеломлен: – Ты уверена в этом? Расследование было довольно тщательным. Кэмпбелл смеется: – Тщательным и неопровержимым. Они получили признание. – Он откидывает голову на спинку стула и смотрит на меня сквозь едва приоткрытые веки, но я все равно чувствую, как он пристально наблюдает за мной. – Отпечатки пальцев Кэтрин и ДНК на футляре, где хранилось устройство. На ленте вокруг головы Анджело. – И ты хочешь сказать, что улики не могли быть подделаны? – Я задаю этот вопрос Тейту, а не Кэмпбеллу. Его пристальный взгляд заставляет меня чувствовать себя неловко, и мне очень не нравится смотреть на него. – Сол не мог их подделать? – Сол… – Тейт пожимает плечами. – Да, может быть. – Вы ведь знали Кэтрин, не так ли? Неужели ты думаешь, что она была способна на что-то подобное? Тейт склонил голову набок, как будто обдумывая мои слова: – Твоя мать была более чем немного неуравновешенной, когда дело касалось Сола. Ты бы видела ее на новогодней вечеринке. Этот историк Второй мировой войны, Эдриен. Она начала приставать к Солу, когда Кэтрин вышла из комнаты. Как только Кэтрин вошла и застала их вместе, пришлось вмешаться мне и еще двум парням, чтобы увести ее оттуда. Я думал, что она раздерет Эдриен горло. Одна часть этой истории не соответствует версии, которую я слышала от Эдриен. Я думаю, что Тейт немного перепутал, кто из них приставал к кому. Я решаю не настаивать на этом, решив придерживаться главной темы. – Ревность – это одно. Я говорю о массовых убийствах. Разве она бросила бы себя беременную в прошлое? Если она была так без ума от Сола и просто хотела заполучить его, разве она не спланировала бы это на какое-нибудь перемещение, куда они отправились бы вместе? Он обдумывает это и затем кивает: – Возможно. Кэмпбелл опрокидывает в себя остатки напитка. – Да какая, к черту, разница? Как я уже сказал, доказательства были неопровержимы. Следователям нужен был преступник, и Сол дал им готового убийцу. Но он также дал толчок делу против внесения изменений, и я серьезно сомневаюсь, что это было частью его плана. Никаких больше генетических вмешательств, никакого ХРОНОСа, все так, как задумала природа. Он плюет, к счастью, в свой стакан, но это все равно выглядит отвратительно. – Вся эта чепуха о счастье, которую слабые используют, чтобы связать сильных. Бедные используют, чтобы связать богатых. Тейт пристально смотрит на него. – Так… ты с самого начала знал, что это был Сол? Даже до того, как начала всплывать эта история с киристами? Все это время? – И что с того? – Речь Кэмпбелла, которая была невнятной и неразборчивой всего несколько минут назад, становится все более четкой, заставляя меня задуматься, что же было в его стакане. Или, может быть, это Тейт так сильно его встряхнул. – Ты позволил ей поверить во все улики против Кэтрин, зная, что они ложные? Зная, что ты… нет, поскольку ты втянул в это и меня, зная, что мы посылаем шестнадцатилетнюю девочку в руки человека, ответственного за убийство большей части людей ХРОНОСа? Вместо того чтобы отправить ее назад, в свое время? – Да. Потому она могла бы стать полезной. – Но какой ценой? – спрашивает Тейт. – Ох, дай мне передохнуть. Ты бы отправил ее в любом случае, если бы думал, что она сможет вернуть тебе твою драгоценную работу. Все это нытье о том, что тебе здесь не место, о том, что ты был создан для давно минувших времен. Это, видимо, задевает за живое, потому что Тейт встает и делает угрожающий шаг в сторону старика: – Нет. Я бы не стал. Мне следовало бы свернуть тебе шею за то, что ты солгал мне, за то, что солгал нам. – Подожди… – Я дотягиваюсь до него и хватаю Тэйта за руку, хотя определенно понимаю его чувства, и у меня не будет шансов остановить его, если он решится. – Мы пришли поговорить, помнишь? Тейт стоит так добрых пять секунд, как будто пытается решить, но в конце концов фыркает и снова садится. Я смотрю на Кэмпбелла. – Сол сказал, что вы заключили пари. Тогда зачем посылать меня обратно, чтобы помочь ему? Кэмпбелл встает с дивана и направляется к небольшой освещенной нише в стене. Он пододвигает стакан к свету. Когда свет становится ярче, появляется короткая вспышка и его стакан исчезает. – Другой. Появляется новый стакан, так что это, должно быть, какая-то репликаторная система. К счастью, в этом стакане не осталось его слюны, как в том, но теперь он наполнен жидкостью изумрудного цвета. – Ты ничего не будешь? Тейт просто рычит в его сторону, что Кэмпбелл истолковывает как «нет». Я бы предпочла сделать то же самое, но после времени, проведенного в капсуле с Алисой, я ощущаю обезвоживание. Кэмпбелл делает запрос, и в дозаторе появляется прозрачный стакан воды. Он ставит его на низкий столик передо мной и садится обратно на диван напротив, прежде чем ответить на мой вопрос. – Наше пари касалось методов Сола. Я не думал… и до сих пор не думаю, что использование какой-то ерундовой религии было лучшим способом достижения наших целей. Если бы он пользовался ключами немного более… рассудительно… мог бы решить все проблемы и оставить нетронутым основное общество, основную историю. Вместо этого он все портит и оставляет у власти кучку моралистически настроенных дураков, которые еще хуже, чем те, что были у нас раньше. Просто чтобы доказать, что он был прав. Его тон звучит презрительно, но мне показалось, что в нем есть и скрытый намек на восхищение. Сбивающая с толку смесь. Тейт все еще сердито смотрит на него, поэтому я решаю взять на себя инициативу в допросе. – А что, если ты поможешь нам изменить это? Показать Солу, что он не так умен, как думает? Кэмпбелл закатывает глаза: – И как же вы собираетесь это сделать? – Возвращайся и не позволь ему забрать ключи. Внеси изменения, о которых ты говоришь, но делай это по-своему. Один… точный удар. И никаких киристов. – Говорит женщина, чье лицо украшает их храмы. И их деньги. Почему я должен верить, что ты захочешь это изменить? Я делаю большой глоток воды, чтобы дать себе несколько секунд подумать. Любые аргументы, которые я использую как Кейт, несомненно, будут бесполезны в убеждении Кэмпбелла. И поскольку я должна быть Пруденс, мне нужно подумать о том, почему она должна быть здесь. Я почти уверена, что Тэйт будет частью этого. Я помню выражение ее лица в кабинете Вудхалл, когда она говорила о том, что чувствует себя бесполезной без ХРОНОСа, и она была бы еще больше расстроена, увидев его таким, какой сейчас. Но я сомневаюсь, что Кэмпбелл поверит и такой причине, как «нафтоящая люфофь». Поэтому я решаю быть частично искренней. Это моя частичная правда, но я начинаю подозревать, что и для Пру тоже. – Потому что я не хочу, чтобы Сол победил. И я говорю не о вашем глупом маленьком пари. Я хочу, чтобы он потерял все. Всё. – Я четко произношу каждую букву и удерживаю его взгляд, пока говорю это. Несколько мгновений он молча наблюдает за мной. Я не отворачиваюсь, не моргаю, просто выгибаю одну бровь и смотрю на него в ответ. – И почему вы думаете, что я могу вам помочь? Честно говоря, я уже не уверена, сможет ли он помочь. Думаю, план Кирнана по поиску псевдо-Сола может быть лучше. Но, возможно, Кэмпбелл что-то знает. – Ты здесь, в этом здании, с момента сдвига времени. Тейт сказал, что они забрали твой ключ. Ты знаешь, что они с ним сделали? – Они сказали, что используют его для расширения поля, чтобы я мог свободно передвигаться по всему объекту. В очередной раз напомнили, что я тут пленник. – Хм, – говорит Тейт. – Неплохая тюрьма. Ты же видел, что творится снаружи. Люди дерутся в очереди и унижают себя, чтобы попасть сюда на один день. И они не могут заработать даже на ту еду, которую Кир ест каждый вечер. Ты не вышел бы отсюда, даже если они бы тебе позволили. – Ты знаешь, где они забрали этот ключ? – спрашиваю я. – А что? Ты собираешься отнести его обратно к Солу и избавить меня от страданий? – Нет. – Хотя я не совсем уверена, что мир обеднеет, если Кэмпбелл исчезнет, но упоминание об этом вряд ли поможет мне в этой ситуации. – Я не собираюсь с тобой ссориться, Кэмпбелл. Я оставлю ключ, пока все не… уладится. Но вот в чем проблема. Мне нужно не позволить себе передать другие ключи Солу. Мы забрали их из архивов ХРОНОСа, но их больше нет. Если наша теория верна, то эти ключи должны существовать где-то, как они существовали в архивах до 20 сентября. Тейт говорит, что никто не знает историю ХРОНОСа лучше тебя, поэтому мы подумали, что у тебя могут быть какие-то идеи. Это не совсем то, что сказал Тейт, но, судя по тому, что мне рассказывали разные люди о Кэмпбелле, ясно, что он был одержим ХРОНОСом. А он, похоже, из тех, кого можно разболтать с помощью небольшой лести. Однако выражение лица Кэмпбелла говорит о том, что это было неверное предположение с моей стороны. Он молчит с минуту, наблюдая за мной поверх края своего бокала достаточно долго, чтобы я почувствовала себя неловко. – Ты лжешь, что оставишь ключ, – говорит он. – Сомневаюсь, что ты сможешь это исправить. В любом случае ты не рискнешь оставить ключ, чтобы защитить меня. Но ты говоришь правду о том, что хочешь уничтожить Сола, так что я готов рискнуть. Не существовать лучше, чем жить как призрак. – Он выплескивает за себя остатки зеленого напитка и наклоняется вперед, ставя стакан на кофейный столик между нами. – Конечно, не имеет значения, доверяю ли я тебе, поскольку я не знаю, что они сделали с ключом. Тэйт пинает ножку кофейного столика. Она отходит от конструкции, и стекло с грохотом падает на пол. Я ожидаю, что оно разобьется. Вместо этого оно подпрыгивает, а затем перекатывается на несколько сантиметров, пока не натыкается на кровать пса. Кир лениво облизывает его и вскоре просто игнорирует. Это представление меня поражает. Я не знаю, то ли я слишком сильно раскрыла глаза, то ли слишком сильно моргнула, но моя левая контактная линза выскакивает. Я оглядываюсь, стараясь не привлекать к себе внимания. Но не могу найти ее.