Он медленно повторяет, будто объясняет ребенку: – Это ты отправилась назад и создала осколок или ты тот осколок, который был создан? – Окей. Я все поняла. Я оригинал. – Значит, та версия просто исчезнет. Я не знаю, связано ли это с двумя копиями одного и того же ключа, сосуществующими в одном и том же пространстве и времени, или временная линия… исправляет себя… или что-то еще, но та версия тебя только временная. Я испытываю необъяснимое чувство облегчения оттого, что эта-я единственная, кто никуда не исчезнет. То есть та, другая версия, – это тоже я, поэтому это не должно иметь значения. Но все же имеет. Я… уникальна. Это я не заметила огнетушителя возле гриля. Та, которая позвонила пожарным. Ни один из этих фактов, похоже, не предполагает, что продолжение этой-меня и исчезновение той-меня – процесс выживания наиболее приспособленных. Но у нее было преимущество в виде моего предупреждения. Так ведь? – Если она исчезнет, я вернусь назад и поищу кого-нибудь из соседей… – Которые вызовут пожарных. Подожди-ка. Кроме того соседа, который живет в зеленом доме. Тот, что с синим фургоном. – Тот, кого ты нанял шпионить за нами? – Да, тот самый. – Кирнан находит листок бумаги, что-то нацарапывает на нем и складывает. – Отдай ему это. Я не могу понять, почему он сразу не вмешался, когда Саймон схватил Кэтрин. – А зачем ему это делать? Кирнан не отвечает. Он бросает на меня странный взгляд – грустный, может быть, немного разочарованный: – Просто отдай ему записку. И если ты не сможешь его найти или он по какой-то причине не сможет помочь, возвращайся. Лишние шесть месяцев в этой хижине не убьют меня. * * * Близ Дамаскуса, штат Мэриленд 12 сентября, 11:26 Парковка все еще милосердно пуста, когда Трей подъезжает и паркуется под деревом. Он открывает багажник, и я вижу шесть больших, толстых огнетушителей. – Ты знал, что я люблю тебя? – спрашиваю я. Он неуверенно улыбается мне: – И правильно делаешь. * * * Бетесда, Мэриленд 12 сентября, 10:58 Два огнетушителя стоят по стойке «смирно» вдоль стены в ожидании, когда я перемещаюсь с последними тремя. Это значит, что один из них пропал. Я слышу свистящий звук в библиотеке, значит, моя копия, должно быть, схватила его, чтобы бороться с пламенем. Теперь дым кажется еще гуще, и я слышу симфонию пожарных сигналов по всему дому, включая один внизу, который повторяет «Пожар… Пожар» монотонным голосом робота. Я снова протягиваю руку, чтобы проверить пульс Коннора. Он сильный, но я не могу перестать волноваться. Такое ощущение, будто его давно не было. Я бросаюсь вниз в поисках того таинственного парня в фургоне. Записка Кирнана состоит из всего одного бессмысленного слова – Скениатлес. Должно быть, это какой-то пароль. Синий фургон стоит напротив леса, отделяющего дом Кэтрин от соседней стоянки. Внутри никого нет, поэтому я торопливо иду по тротуару к двери зеленого дома. Я дважды звоню в колокольчик, но никто не отвечает. Я бегу обратно к дому Кэтрин, когда мне приходит в голову, что этот человек может быть в задней части фургона, отслеживая каналы наблюдения. Я бегу обратно через улицу и стучу в боковую дверь, наклоняя голову влево, чтобы заглянуть в окно со стороны водителя. Мужчина лежит, откинувшись на спинку сиденья. Я не вижу раны, но под головой у него темное пятно. И, подойдя ближе, я вижу крошечную дырочку в пассажирском окне с ореолом паутины трещин вокруг него. Я пытаюсь открыть дверь со стороны водителя, чтобы проверить, жив ли он, но она заперта. Как и раздвижная дверь. – Черт возьми! – Я пинаю колесо и выдергиваю ключ ХРОНОСа, готовясь отправиться обратно к Кирнану. Но тут в поле зрения появляется потрепанный «Субару», который мы с папой ласково называем Серым Призраком. Я не знаю, смеяться мне или плакать. Папа уже зашел внутрь, когда я догоняю его. – Коннор наверху. Мы должны вытащить его. Когда мы добираемся до лестничной площадки, папа поднимает верхнюю часть тела Коннора, и мы начинаем спускаться по лестнице. – Ты же сказал, что возвращаешься в Делавэр! – Нет, я сказал, что все понял. Кэтрин здесь нет. Дебора… – Он качает головой. – Боже мой, Кейт! Даже если бы я был не меньше чем в десяти минутах езды отсюда, я бы ни за что не оставил тебя одну в этом кошмаре. Я так рада его видеть. И так сильно зла, что он не развернулся и не поехал обратно в Делавэр, как я просила. – Я люблю тебя. – Мой голос звучит так же противоречиво, как я себя чувствую, – счастливо, грустно, раздраженно. – Я тоже тебя люблю, детка. Дафна ждет там, где я ее оставила. Она скулит и, прихрамывая, идет к нам, когда мы укладываем Коннора на траву. – Оставайся с Коннором. Мы сейчас же вернемся. И ты хорошая, хорошая девочка. – Что случилось с ее лапой? – спрашивает папа, когда мы бежим обратно к дому. – Саймон. Я думаю, она напала на него, когда он забрал Кэтрин. Должно быть, он ударил ее ногой. У меня не было возможности осмотреть ее. Мы берем последние две канистры, прислоненные к стене. Второй меня уже нет в библиотеке, поэтому, видимо, Кирнан был прав, что мы… сольемся или что-то такое. Я рада, но это вызывает у меня новые головокружительные вопросы. Куда же делась эта другая версия? Я знаю, что она – это я, и я здесь, но… Несмотря на то что дым все еще довольно густой, огонь, похоже, почти погас. Конечно, и раньше мне казалось, будто он почти погас, когда на компьютере появилось лицо Саймона, поэтому я не хочу рисковать. Мы низко пригибаемся, разбрызгивая содержимое по широкой дуге. Я понятия не имела, что огнетушители пустеют так быстро – они выбрасывают белую дрянь в течение примерно пятнадцати секунд, и все. Папины волосы и одежда испещрены белыми пятнами. Мои – тоже, наверное, но я потерплю и обольюсь из шланга. Я ни за что не приму больше душ в этом доме после тех слов Саймона. Мы направляемся вниз, чтобы посмотреть, как там Коннор. Я достаю из морозилки два пакета замороженных овощей. Папа осторожно наклоняет голову Коннора набок, и мы замечаем большую красную шишку за ухом, слегка раздвоенную посередине. Он стонет, когда папа прижимает самодельный пакет со льдом к шишке, поэтому он, наверное, уже приходит в себя. Дафна кладет морду на живот Коннора. Я внимательно осматриваю ее мех, но видимой раны нет. Мое предположение, что Саймон пнул ее, вероятно, было верным. Я чувствую легкий укол вины за то, что пнула того добермана-кириста в храме на Шестнадцатой улице. Он защищал своих хозяев точно так же, как Дафна пыталась защитить Коннора и Кэтрин. Конечно, его хозяева – чистое зло, и он был обучен наносить максимальный ущерб, в то время как наша бедная Дафна… Она не заинтересована в холодном пакете замороженной кукурузы, но тянется понюхать, поэтому я просто поглаживаю ее уши и притягиваю ближе. – Все в порядке, девочка. Мы вернем Кэтрин. И я заставлю Саймона заплатить за то, что он причинил боль тебе и Коннору. – Она в ответ нежно облизывает мой подбородок, а потом устраивается поудобнее, положив голову мне на колени, и начинает слушать голос Коннора. – Гарри. Где Кейт? Кэтрин? Что… – Он пытается приподняться и решает, что это не очень хорошая идея. Я придвигаюсь, чтобы ему было видно меня. Дафна следует за ним, уткнувшись носом в его лицо. – Я в полном порядке, Коннор. Ты получил удар по голове. Саймон. – Кэт… – Кэтрин у него, – говорит папа. – И Дебора тоже. – Пожар… Он снова напрягается, но папа держит его крепко: – Коннор, тебе лучше не двигаться пока. – Да. Ты был без сознания в течение… – Я замолкаю и задумываюсь, но, учитывая то, что я перемещалась назад и добавляла то лишнюю минуту здесь, то пять лишних минут там, я понятия не имею. – Какое-то время. Огонь уже погас. Ты уже почти справился с ним, когда появился Саймон. Он связался со мной через твой компьютер после того, как ушел с Кэтрин, поэтому можно с уверенностью сказать, что сеть не защищена. Я начинаю рассказывать ему о Джулии. И о мертвом парне в фургоне. Но он все еще выглядит дезориентированным, поэтому я воздержусь от более мрачных новостей. – Мы пытались потушить пожар… я даже не слышал, как он вошел.