Странник не слушал причитания расстроенного приятеля – он читал сообщения. Вами выполнено задание «Отчет о путешествии» Награды за прохождение задания: 2000 опыта; 1200 золотых. Вам предложено принять задание «Верхом на черве» Данное задание является двенадцатым в цепочке квестов «Город, которого нет» Условие – усмирить и оседлать червя Раваха, обитающего в пустыне Гуль-Хаббит, а после отправиться на нем в глубины земли. Награды: 6950 опыта; 2500 золотых; Титул «Наездник на червях»; Инкрустированная опалами уздечка (уникальный предмет); Получение следующего квеста в цепочке. Примечание – надеюсь, вы не думаете, что Равах вот так просто даст вам вскарабкаться себе на спину? Он не лошадь и не грифон, ему наездники не нужны! Продумайте тактику до того, как начнете усмирять червя, второго шанса у вас не будет Внимание! Данное задание выдается только один раз, в случае неудачи вся цепочка квестов будет считаться проваленной. Примечание: Вы можете взять с собой в путешествие еще пять спутников, большее количество не уместится на спине у Раваха. При этом ваши спутники не имеют права вам помогать в процессе усмирения червя. Примечание: Хорошенько подумайте, кто будет вас сопровождать. Равах живет в очень древнем и очень плохом месте. Внимание! Учтите: Равах появляется на краю пустыни Гуль-Хаббит каждые четыре дня сроком на четыре часа – с полудня до четырех часов пополудни. Странник свернул свиток – ему было все понятно. Ничего нового – квест разовый, задача крайне непростая, но это не страшно. Надо будет покопаться в книгах и свитках – что-то да найдется для этого червя. А следующее задание наверняка будет заключаться в том, что Раваха надо будет убить, и из него как раз выпадет ключ от ворот Дагоса, так что с подбором спутников особых вопросов не возникает. – Солиса мне позови, – приказал он Тристану, который развалился на стуле и грыз яблоко, предназначавшееся Страннику на обед. – Поджопник ему пробивать буду? – обрадовался тот. – Нет. – Странник покачал головой. – С этим погодим. – Ты обещал! – обвинительно ткнул пальцем в его сторону пикси. – Обманщик! – Раз обещал – значит, воспоследует, – нахмурился мужчина и направился к дверям, поняв, что проще будет самому найти Лорда Смерти, а после дать ему задание отправиться наблюдать за пустыней, чтобы вычислить, когда именно там появляется Равах. Странник относился к той породе людей, которые предпочитают четко планировать свои действия и крайне не любят отклоняться от намеченного курса. Именно по этой причине спустя неделю он с огромным неудовольствием наблюдал за игроками из неизвестного ему клана «Линдс-Лохен», которые суетились в аккурат там, где вскоре должен был появиться Равах. Основная неприятность была в том, что они, несомненно, нацелились на ту же цель, что нужна и ему, а это Странника совершенно не устраивало. То есть была дилемма – подождать еще четыре дня или перебить прямо сейчас всех этих нежданных соперников. Второй пункт был явно предпочтительней, но он сулил некоторые неудобства. Нет-нет, не морального характера, подобные нюансы Странника давно не беспокоили. Просто он с собой прихватил всего шесть спутников, из которых трое были Лордами Смерти, двое записными головорезами, а еще один – пикси. Игроки не слепые и не каждый день их убивают существа вроде Лордов Смерти, а значит, уже через десять минут форум будет гудеть о произошедшем, а еще через пять, в лучшем случае – десять, по его следу отправится администрация игры. Не лучший из вариантов. Время поджимало, и Странник, скрепя сердце, все-таки решил всю эту компанию, которая то таскала какие-то бочонки, то о чем-то спорила, уничтожить. А что? Ста смертям не бывать, а одной не миновать, авось, успеет он добраться до Дагоса. А там его никто не найдет – любой из трех городов надежно закрыт от системы, их Наставник лично прописывал в игре. Он даже поднял руку, чтобы показать своим подручным, как и он, сидевшим за барханом, который их скрывал от любопытных глаз, на ничего не подозревающих игроков и скомандовать «Убить их», как открылся еще один портал и из него на песок шагнул Хейген. Вот его Странник совершенно не ожидал здесь увидеть. И – не хотел, поскольку теперь планы снова изменились. – Ох ты. – Тристан подбежал к Страннику, прошуршав по песку маленькими ножками. – Старый знакомый. – Вот странная судьба. – Мужчина увидел, что игроки обрадовались его знакомцу, судя по всему, он был их лидером. – Опять она нас свела. – Так чего, Хозяин? – поинтересовался Кристианус, тоже переместившийся поближе к своему повелителю. – Будем упокаивать этих смертных? – Пока не знаю, – отозвался Странник. – Может, и нет. Он не хотел убивать Хейгена, по крайней мере без особой нужды. Этот игрок не делал ему зла, напротив – некогда отдал ему предмет, который был жизненно необходим. Да и потом они несколько раз говорили по душам, более того – Странник оставил на его руке свою метку. Нет, убивать сразу – не стоит. Проще для начала поговорить. – Тристан, приведи его ко мне, – попросил он пикси. – Прямо сейчас. – Погубит тебя твоя доброта, – отозвался тот. – И этого дурака тоже. – Наверное, – признал Странник. – Да, о доброте. Держи часть своего гонорара за услугу, забыл его в замке тебе отдать. Я слово держу, так что давай, руки подставь. И в ладоши пикси золотистым водопадом хлынули конфеты с Востока. – Припрячь это добро, и приведи ко мне Хейгена, – приказал Странник. – Время дорого. – Время, время, – ворчал пикси, подбирая две конфетины с песка. – Время ему жалко, а наши головы нет. Тем не менее, закрыв сумочку, он зашуршал крыльями и направился в сторону игроков, которые что-то горячо обсуждали со своим лидером. Один квест на двоих Шелестова маялась. Ей было скучно. Она не поехала с отцом и его очередной женой кататься на лыжах в Инсбрук, мотивируя это тем, что она недолюбливает австрийцев, и поначалу наслаждалась тишиной, наступившей в доме, но сейчас то, что так радовало, стало раздражать. Елена даже начала жалеть о своем решении. Не так и плохо в Инсбруке, на самом-то деле. Впрочем, жалость эта была скорее для проформы. В конце концов – надо же кого-то обвинить в том, что в самую веселую ночь в году красивая девушка сидит дома одна и скучает? Себя нельзя – это дурновкусие, стало быть, надо найти того, кто виноват. Но вот какая беда – даже собак сейчас повесить было не на кого. Дома – никого, кроме прислуги, но уж она тут точно ни при делах. – Вот что за жизнь? – Елена отпила вина и подошла к зеркалу. – Молодая, привлекательная, умная… И даже поорать не на кого. Девушка вздохнула и поставила бокал на каминную полку. На улице что-то оглушительно грохнуло и затрещало, Лена от неожиданности даже подпрыгнула на месте. – Чтоб вам! – она топнула ножкой, обутой в домашнюю туфельку. – Ух! Это у соседей фейерверк начался, гвалт дружной и многочисленной семьи Геворкянов (папа – банкир, мама – телепродюсер) был слышен даже за тройными стеклопакетами. Кстати – вот вариант времяпрепровождения. Пойти к ним, у них весело, ее там любят (семьи Шелестовых и Геворкянов дружили и соседствовали лет двадцать, не меньше), примут как родную, усадят за стол, нальют домашнего арцаха и закормят до упада. А ее крестница, маленькая Мириам, наверняка залезет на колени и начнет рассказывать свои наивные дошкольные секреты. Хорошо, уютно, по-семейному. Но – не то. Это все не то. И ведь даже любовника нет, вот до чего докатилась! Хотя – откуда ему взяться? Острый язык, завышенная самооценка, никому кроме нее не нужные принципы и грозный папа – этого оказалось достаточно для того, чтобы распугать сначала охотников за приданым, потом правильных мальчиков из «своего круга», а после и всех остальных особей мужского пола. Даже свахи обходили стороной их дом – кому охота чувствовать себя дурой? А Елена этих дам с особым удовольствием препарировала, ибо мошенниц не любила никогда, это наследственное. В результате – новогодняя ночь в одиночестве. А еще было крайне неприятно думать о том, что впереди десять дней безделья, ее деятельная натура противилась пассивному лежанию на диване и блаженному ничегонеделанию. Ну – на лыжах покатается. Ну – с подругами мартини попьет. С сестрицей, стрекозой эдакой, повидается. И – что потом? Скука. Кому нужны эти десять дней? В редакции куда веселее было бы. Елене нравилась нынешняя работа, ей там было интересно. И коллектив нравился, он представлялся девушке эдаким Ноевым ковчегом, в котором собрались вместе самые разные человеческие характеры. Два веселых гуся – Самошников и Стройников, карьеристка Соловьева, тихоня Ксюша (правда, Шелестова подозревала, что в душе у этой незаметной девушки живут такие страсти, что не дай бог), флегматик Петрович и вещь в себе Таша – как будто какой-то проказливый чорт шутки ради смешал в одном флаконе все оттенки человеческих характеров. А ведь еще есть Харитон Юрьевич и Виктория Евгеньевна, это особая статья. Пошарпанный саркастично-циничный философ и пронырливая провинциалка – эта пара занимала ее с самого начала. Они были прикольные, точнее – таковой была Вика. Она так трогательно ограждала от всех своего пожеванного жизнью избранника, так усиленно столбила территорию, что Лена просто не могла отказать себя в удовольствии при каждом удобном случае ее подколоть. Ну – забавно же! Грех такое развлечение мимо себя пропускать! Впрочем, Никифоров Елене нравился. Не как мужчина – он был не в ее вкусе, по крайней мере, так она сразу решила для себя. Но как собеседник – очень и очень. Ироничен, эрудирован, не чурается словесных парадоксов и не слишком зациклен на себе. Последнее Лену особо радовало – среди ее круга общения самолюбование являлось нормой вещей. А еще ему глубоко было наплевать на то, кто ее папа и сколько у него денег. От этого Елена вообще отвыкла, она всегда была «дочкой того самого Шелестова» и почти никогда «Еленой Шелестовой». Даже в «Белом знаке» тот козел хотел не ее трахнуть, а отца, пусть и в ее лице. А может – его деньги? Она выяснять тогда не стала, не до того было. Когда стало ясно, что слова не помогут и этот идиот завелся всерьез, то она просто саданула ему коленом куда следует, а после в лучших традициях сдала незадачливого ловеласа совету директоров, благо его председатель для нее был просто «дядей Славой» и знала она его с детства. Стучать Шелестова не любила и не умела, но тут овчинка стоила выделки. Было понятно, что она не первая такая у этого засранца, который громче всех орал, что здесь, в «Белом ветре», адюльтер недопустим. Просто остальные не могли его наказать, – а она могла. Только из «Белого знака» она ушла, причем в никуда. Нет, слова бы ей никто не сказал, более того – в тот же день предложили место на постоянной основе, но за спиной сотрудники шептались бы, скрипели чешуей, как змеи. Ей всегда было плевать на народное мнение, это да. Да и то, – она – это она, а народ – это кто? Это все сразу, а значит – никто. Но она все равно ушла. Ибо – нафиг. И попала в этот самый смешной «Вестник Файролла». После здания в Москва-Сити, блеска стекла и металла, просторных рекреаций и костюмов от «Канали» – обшарпанное строение на окраине города, коридоры, в которых завывает ветер, и самая странная в ее жизни компания. И что удивительно – именно это место оказалось тем самым, в котором она себя чувствовала как дома. В первый раз в жизни она была самой собой и занималась тем делом, которым хотела заниматься. В это не верил никто, особенно отец, он вообще не понимал, зачем ей это все нужно. Но, впрочем, против тоже ничего не имел, – хочет дочка работать – и слава богу. У остальных-то они только деньги тратят на никому ненужную благотворительность да собачек под мышкой таскают, а его вон каждый день на службу ездит. Пускай поразвлекается, пока замуж не вышла. Елена отпила вина и вздохнула. Так-то оно все так, – но что делать-то? Впору хоть у телевизора садиться, новогодние программы смотреть. А это уже самая нижняя точка падения для рационально мыслящей женщины, хуже только посещение вышеупомянутых благотворительных аукционов или выставок прогрессивных художников. Довелось ей в прошедшем году на одной такой побывать – вот где истинная скука-то была, она даже согласилась с мнением о живописи и художниках, высказанным давным-давно одним из бывших руководителей России (она про него документальный фильм видела). Если бы не какой-то забавный тип, одетый в майку с доктором Быковым (именно это внесло хоть какое-то разнообразие в рутину процесса), то и вспомнить об этой выставке было бы нечего.