Царевич промолчал. Марья гневно встряхнула головой и двинулась дальше. – Что мы знаем о мире, куда он попал?! – говорила она, со злостью толкая двери и проходя один зал за другим. – Ничего! Что он мог там придумать, какие тайны постичь?! Если он меньше чем за год прорвал заклятие… – Он не прорвал, – перебил Иван. – Какая разница! Не он, так его посланец! И что мне с ним теперь делать, Иван? Ты хоть представляешь, что мне с ним теперь делать?! Царевич промолчал. В отличие от Коломны, он вполне себе представлял, что делать, и понимал, почему так нервничает и накручивает саму себя Марья. Нельзя в спокойном состоянии принять решение, которое сейчас необходимо. А то, что Марья его примет, Иван почти не сомневался. Если только Ольга не вмешается и не переубедит сестру… «И чего они только примчались?! – раздражённо подумал царевич. Да ещё так скоро!» Они вышли в Зеркальный зал с окнами в пол с одной стороны и зеркальной стеной с другой. В зале горели свечи, было светло и тревожно от колеблющихся язычков пламени. У зеркальной стены Иван сразу же с привычным раздражением заметил супругов Скаль-Грайских. Ольга торопливо поправляла и расчёсывала растрепавшиеся волосы. Князь, отряхивая рукава бело-коричневой куртки, что-то успокаивающе и негромко говорил ей. На кресле валялись брошенные плащи; тут же жался испуганный Колобок. Ольга обернулась на звук открывшейся двери, кинулась к царице. – Маша! – Оля! Сестры поцеловались. Царевич и князь лишь кивнули друг другу. Иван недолюбливал Скаль-Грайского, хотя, честно говоря, сам не очень понимал, за что. Светловолосый, голубоглазый, с мягкими пушистыми усами и бородой, молодой князь был совершенно лишён надменности и высокомерия, смотрел открыто и просто и с первого взгляда располагал к себе едва ли не всех, с кем общался. За редким исключением, вроде Ивана, который считал князя подкаблучником и оправдывал этим, за неимением большего, свою неприязнь. – Ну что тут, Маша, что случилось? – княгиня тормошила сестру за руки. – Мы летали под Гребнем и сразу же сорвались, как услышали. Истокчто, вскрыт? – Ольга спрашивала, подняв брови и с явной надеждой ошибиться. – Да, Оля, вскрыт! – жёстко сказала царица. – Братец наш объявился. Прислал посланца, требует Обмена. – Откуда ты знаешь, что он? – побледнела Ольга. Марья протянула руку и выпустила из ладони покачивающиеся на цепочке часы. Ольга судорожно вздохнула, дрожащими пальцами взяла, щёлкнула крышкой. Несколько секунд смотрела на остановившиеся часы неподвижным взглядом. Неслышно подошедший князь взглянул на часы из-за плеча жены и задумчиво нахмурился. – Насколько я помню, идея была в том, чтобы изгнать Бессмертного навсегда, – произнёс князь, забрав часы у жены и вернув Марье. – Ты говорила, что заклятие обратной силы не имеет. – Не имеет, – согласилась она. – Но его можно снять. Ольга дёрнулась что-то спросить, но, словно подавившись словом, передумала и промолчала. – Но вы же не собираетесь? – князь переводил взгляд с жены на царицу и обратно. – Или нет? Или я чего-то не знаю? – Ты не знаешь, кого он прислал сюда, князь, – хмуро ответила Марья. – Мальчишка. Самый обычный мальчишка. Ровесник Яны с Олегом. – Ну и? – князь по-прежнему переводил непонимающий взгляд. Ольга охнула, взмахнув ресницами – она всё поняла. – Мальчишка – это наживка, князь, – терпеливо объясняла царица. – Он отправлен сюда за пером… в общем, неважно зачем – это та же приманка, только для мальчишки. Вот только он этого не знает. Он думает, что получит обещанное и вернётся домой завтра утром. А он… – царица поперхнулась, прикрыв рот ладонью. – А он не вернётся, – закончил за неё Иван. – Маша! – Ольга умоляюще посмотрела на сестру. – Что? Ну что?! – вскипела царица. – Думаешь, мне этого хочется? Или ты на что-то надеешься? Не обманывай себя, Ольга! Вместо мальчика явится Кощей, и тогда нам всем… Ну что я тебе буду объяснять – ты и сама знаешь. – Насколько я помню, Лонгира у него нет, – проговорил князь, коротко поглядывая на жену. – Вы же забрали у него перстень перед заклятием. Так чего так бояться? Пусть явится; пока он без сил, мы справимся с ним. – И что ты предлагаешь с ним сделать? – язвительно спросил Иван. – Убить? Князь понял сарказм. – Убить Бессмертного не получится, это правда, – спокойно сказал он. – Но можно же обезвредить. Твоя темница, Марья… – Моя темница, князь, – перебила она, – выдержит кого угодно, кроме него. Один раз он уже уходил из неё – заметь: без кольца! Второй раз я испытывать судьбу не хочу. Здесь он сильнее нас всех. Он справится с нами даже без камня. Ему хватит рассеянного, а потом всё равно вернет себе прежнюю мощь. Князь промолчал. Он знал, что это правда. После схватки у Истока Ольга вернулась как будто бы не в себе – вымотанная до предела и совершенно без сил. Вчетвером, на пределе сил, они еле-еле одолели Бессмертного, и после этой минутной схватки Ольга отходила неделю. Она говорила потом, что и Марья несколько дней не могла встать с постели. – А что… – Ольга запнулась, помолчала, справляясь с голосом. – А что Велизарий с Морозом? Они уже знают? Царица вопросительно обернулась на Коломну; дьяк кивнул. – Сказали: решать вам. Если потребуются – будут. – Нет, не надо, – качнула головой Марья. – Это семейное дело. Велизарий с Морозом здесь ни при чём. – Ещё как при чём, – усмехнулся Иван. – Он убил Метелицу. – Тем более, – нахмурилась Марья. – Тем более не стоит на него рассчитывать. Я уж не говорю про Велизария. Для старика он до сих пор остаётся главной ошибкой в жизни. В комнате повисло молчание. Все понимали, что решение принято, и ждали только, кто произнесёт его вслух. – На что же он рассчитывал? – недоумённо вздёрнул плечи князь. – Неужели он не понимал всего этого? Сёстры переглянулись. – На чувство вины он рассчитывал, – желчно сказала Марья. – Что мы не решимся оставить мальчишку здесь. – Маша! – прошептала Ольга, приложив ладони к виску. – Я не могу так! Наш брат обманул его, неужели мы тоже обманем? Неужели нет никакого другого способа вернуть мальчика домой?! – Есть, – спокойно ответила царица, глядя сестре прямо в глаза. – Не задавай глупых вопросов, Ольга, ты знаешь, что есть. Но он не перенесёт его. Княгиня отвернулась с выступившими на глазах слезами. Да, она знала. Но легче ей от этого не стало. «Однажды тебе придётся кому-то причинить боль, – вспомнила она слова из давно позабытых, казалось, уроков брата. – Однажды ты кого-нибудь убьёшь или устроишь что-то ещё более скверное. Конечно же, для блага других; конечно же, в исключительных обстоятельствах и только один раз. Не заблуждайся! Одним разом дело не ограничится. Некоторые поступки имеют слишком сильную инерцию. Ты не можешь исправить их и даже контролировать последствия. Они уже сами тебя ведут». «Он был прав! – с ужасом думала Ольга. – Мы думали на нём всё закончится! Но теперь пострадают другие люди. Из-за нас в том числе. Из-за меня! Если бы я тогда не согласилась, ничего бы этого не было!» * * * Тяжелее всего оказалось объяснить всё мальчишке. Ольга не смогла. Она только плакала и гладила его по голове, обещая, что всё будет хорошо и они что-нибудь придумают. Даже Марья почувствовала, что это выше её сил. Пришлось позвать Коломну. Сухо и деловито дьяк разъяснил плачущему мальчишке ловушку, в которую его послал Бессмертный. Самый зловещий колдун Третьего мира был изгнан в мир без волшебства, где он не мог колдовать и творить те злодеяния, что совершал здесь. Проход между мирами устроен таким образом, что в волшебный мир из не-волшебного можно попасть, только зная о нём и видя, куда направляешься. В обратном же направлении можно переместиться лишь в том случае, если кто-то заменит выбывающего – иначе проход не откроется. Чтобы Костя вернулся обратно через озеро Истока в колодец на усадьбе Бессмертного, нужно чтобы кто-нибудь в это же время нырнул в колодец и открыл проход. Иначе вернуться не получится, можно просто захлебнуться и утонуть в озере. Очевидно, Бессмертный рассчитывал поменяться с мальчиком, открыв для него проход, и самому вернуться обратно. Но есть проблема. Как Костя справедливо заметил, на нём заклятие Запрета. Он не может вернуться в волшебный мир, пока заклятие не снято. А снять могут лишь те, кто наложил его при изгнании: четыре сильнейших волшебника сказочного мира после него самого – Мороз, Велизарий, царица Марья и княгиня Ольга. И для этого нужно согласие их всех четверых. Но согласия никто не даст. Бессмертный оставил по себе здесь слишком дурную память, чтобы кто-то снова решился пустить его в Третий мир. Он изменился, пытался доказать Костя, он стал хорошим, он никому не причинит вреда. В это сложно поверить, возражал Коломна. Бессмертный обманул мальчика с Жар-птицей, обманул с возвращением – хорошие люди так не делают. Если бы Бессмертный рассказал мальчику всю правду, если бы прислал с ним официальное предложение мира и доказательства своей благонадёжности, можно было бы о чём-то говорить. А так – нет. Так он опять взялся за свои манипуляции, опять использует людей – хуже того: детей! – втёмную. Он рассчитывал, что жалость к ребёнку даст ему пропуск обратно в волшебный мир, к источникам магии, обретя которую он вновь станет почти всемогущим и подчинит себе все царства и земли Третьего мира. Но не в этот раз. Пойми, мальчик, убеждал убитого горем Костика дьяк, ты стал игрушкой в руках Бессмертного, и нам всем тебя очень, очень жаль. Но мы не можем рисковать спокойствием и благополучием Девятого царства и всего Третьего мира ради того, чтобы вернуть тебя домой. Меня ждёт мама, плакал мальчишка. Она не знает, где я, наверное, думает, что пропал. Что же с ней будет, если я не вернусь?! У Ольги разрывалось сердце, она обнимала Костика, умоляюще смотрела на Марью. Царица стояла неподвижно, обхватив себя руками и глядя в огонь камина. Если у Бессмертного осталась хоть капля совести, убеждал Коломна, он придумает, как убедить твою маму, что ты жив и с тобой всё в порядке. Но вернуться ты не сможешь, мальчик. Коломна посмотрел прямо и строго. Лучше тебе понять это сразу и окончательно. Да, сейчас будет тяжело. Но потом станет легче. – Не станет! – зло проговорил Костя, мотнув головой. Он вытер глаза, насупился, изо всех сил стараясь сдержать новый прилив слёз. Его вдруг осенило. – А как же Алексей Иванович? Как он оказался в нашем мире? Ведь никто с нашей стороны портал не открывал, вы же его изгнали. – Да, – согласился Коломна. – Но видишь ли, в чём дело, Костя. Мощь заклятия, используемого при изгнании, и перегрузки при переходе из нашего мира в твой таковы, что обычный человек, да хоть бы даже и волшебник, их не выдержит. Погибнет без вариантов. Остаться в живых мог только Бессмертный. Костя нахмурился. Бессмертный… бессмертный… Ну что ж… Раз они не оставляют ему других вариантов. – А как он стал бессмертным? – спросил Костя. Он ещё раз вытер глаза, хотя плакать уже не хотелось. Сёстры переглянулись. Коломна наморщил лоб, пожевал губами. – Этого никто не знает, Костя. Эту тайну он унёс с собой в твой мир. Вот как! Костя перевёл взгляд с бесстрастного Коломны на напрягшуюся Марью и смутившуюся Ольгу. Кажется, ему опять что-то недоговаривают. Что ж, ладно. Раз ему не хотят говорить, он сам узнает, как стать бессмертным, станет им и вернётся домой. Чего бы ему это ни стоило! * * *