– Я понимаю, Евдокия Филаретовна, но ведь оперативник вас в прошлый раз спрашивал только о девушке. – Ну… – протянула Игнатьева, – оно, конечно, можно и так сказать. – Кстати, вы больше не видели ту девушку? – Нет, – покачала головой женщина и, подумав, добавила: – У нас тут пенсионерский совет собирается на лавочке, – она кивнула в глубь двора, – так наши дамы не сомневаются, что Рашид навсегда расстался со своей девушкой. Не понравилось парню, как она его облапошила, – осуждающе поджала губы Игнатьева. Мирослава подумала, что сейчас Евдокия Филаретовна расскажет ей, что девушки их поколения до свадьбы дорогих подарков у своих парней не брали. Невольно вспомнились рябиновые бусы… Но Игнатьева ничего такого рассказывать ей не стала, просто подозвала собаку и погладила её. – Красивая у вас собака, – сказала Мирослава. – Да, – согласилась женщина, – моя Матильда и красавица, и модница. Только она у меня не крашеная, а натуральная платиновая блондинка. Обе женщины, не сговариваясь, рассмеялись. А потом Волгина заметила как бы вскользь: – Евдокия Филаретовна, вы ведь много времени проводите с Матильдой на свежем воздухе? – Немало, – согласилась Игнатьева и хитро прищурилась: – Свежий воздух ведь не только собакам полезен, но и их хозяевам. Большинство-то из них выведут своего пса на полчасика – и бегом на работу. А мне торопиться некуда, я своё отработала, вот и гуляю с Матильдой до тех пор, пока нам с ней это обеим не надоест или пока не проголодаемся. – Значит, вы могли заметить людей, которые часто появляются в вашем дворе, хотя постоянно и не живут здесь. – Вы имеете в виду жильца профессорши Поповой? – И поправилась: – Теперь уже можно сказать, не жильца. – И его в том числе, – кивнула Мирослава. – Что ж, после того как его в новостях по телевизору, сердешного, показали, я узнала, что видела его тут время от времени. Он машину, видно, оставлял за углом на стоянке, потому что сюда приходил всегда пешком. – С пустыми руками? – Зачем с пустыми? Всегда шёл пакетами нагруженный, ни дать ни взять ослик с поклажей, – проговорила с доброй улыбкой Игнатьева. – Он приходил один или с женщиной? – Один он приходил, и только один-единственный раз я видела, как он прошёл в подъезд, держа под ручку симпатичную молодую женщину. – Волосы у этой женщины были такого же цвета, как шерсть вашей собаки? Евдокия Филаретовна задумалась, а потом сказала: – Пожалуй, что да. – И тут же добавила поспешно: – Но если вы меня спросите, не была ли это девушка Рашида, я вам точно скажу, что нет. Мирослава кивнула и стремительно переменила тему, спросив: – У вас здесь есть поблизости открытые кафе? Пожилая женщина растерялась: – Да, такие кафе есть. Некоторые стационарные и летом просто выносят столики на улицу под навес, а другие приезжают только летом и обслуживают народ под зонтиками. Правда, работают они только до первого октября, так что скоро все закроются. Летние уедут, а стационарные будут обслуживать посетителей только в помещении. – Спасибо большое, – искренне поблагодарила Мирослава. – Да вроде как не за что, – отозвалась женщина. – Не скажите, Евдокия Филаретовна, – улыбнулась детектив, потрепала на прощание собаку и удалилась. А Игнатьева ещё постояла на месте несколько минут, раздумывая о том, зачем Мирослава спросила её о кафе, расположенных поблизости. «Может, она проголодалась, – подумала добросердечная женщина, – а я и не додумалась сразу пригласить её к себе чаю попить». Игнатьева снова посмотрела на угол, за которым скрылась детектив, и решила, что теперь бежать за ней поздно. Старым ногам никак не угнаться за молодой женщиной со стремительной походкой. Посмотрев на болонку, Евдокия Филаретовна проговорила ласково: – Пошли домой, Матильдушка. А то что-то загулялись мы с тобой сегодня, – и, развернувшись в сторону дома, не спеша зашагала по дорожке. Матильда послушно затрусила вслед за хозяйкой, не забыв прихватить свой красный мячик. Волгина позднее на всякий случай заглянула и к обоим свидетелям, видевшим стремительно выбегающую из подъезда девушку. Но вопросы она задавала не о девушке, а о квартиранте Поповой. Оказалось, что его видели и Кузнецов, и Погорельский. Кузнецов даже сказал, что видел Костюкова с женщиной. Правда, Иван Фёдорович оговорился, что это было давно, месяцев пять назад. – Женщина была блондинкой? – спросила Мирослава. – Нет, брюнеткой, если вы имеете в виду ту, что налетела на меня, то это точно была не она. К тому же она не шла вместе с ним, а нагнала его при подходе к подъезду и окликнула. Я заметил, что ему это не понравилось. – Почему вы так решили, Иван Фёдорович? – Потому что, когда он обернулся, я заметил, что он поморщился, – ответил Кузнецов. – И ещё один вопрос… – Задавайте. – Может быть, вы замечали в вашем дворе какого-то постороннего человека, не живущего здесь, не важно, мужчину или женщину. Кузнецов задумался, а потом покачал головой: – Нет, что-то не припоминаю такого. Зато Погорельский вопросу Мирославы обрадовался и сразу заявил: – Как же, видел я тут одного мужика. Он сначала возле магазина отирался, там-то я на него и обратил внимание, ну, в смысле, понимаете. – Афанасий Андреевич многозначительно подмигнул Мирославе. – Догадываюсь, – обронила она. – Ну вот! – ещё больше обрадовался Погорельский. – Я уже хотел к нему подойти познакомиться, но когда пригляделся повнимательнее, понял, что не наш это человек. – Афанасий Андреевич осуждающе покачал головой. – То есть не из вашего двора? – уточнила Мирослава. – То, что не из нашего, это сразу было ясно, я в том смысле, что непьющий он. Так что я не стал тратить на него время и ушёл. – Отчего же, Афанасий Андреевич, он вам запомнился? – Я бы, может, и забыл его, да только дня через два увидел, что он стоит возле нашего подъезда и на окна пялится, вроде как высчитывает, какое окно какой квартире принадлежит! А как увидел меня, так сразу дёру! Ну, я и скумекал, что неспроста он тут отирается! Короче, жулик! Высматривал, кого бы обокрасть! – Что же вы в полицию не обратились? – Да кто мне там поверит? – хмыкнул Погорельский. – Да и потом, с тех пор как я его спугнул, он здесь больше не появлялся. – Афанасий Андреевич! Миленький! – воскликнула Мирослава. – А вы хорошо запомнили этого человека? – У меня глаз-алмаз! – весь напыжился Погорельский. – А вы могли бы его описать? Мужчина задумчиво почесал в затылке и кивнул: – Могу. – Точно? – Точнее не бывает! Зуб даю! – Зуб не надо, – отказалась Мирослава от предложенного подарка. – А чего надо-то? – заинтересованным взглядом окинул её Погорельский. – Съездить в одно место. – Э нет! – замахал он обеими руками. – У меня денег на автобус нет. – Я на машине вас довезу туда и обратно. А потом заглянем в магазин! – обнадёжила его Мирослава.