— Потерпи, а то ничего не поможет. Пришлось подчиниться. — А мы за тобой, — вспомнил Горка, — Андрей Петрович сейчас в штабе ждет нас. — Зачем? — Не знаю. Спросил, где ты, потом велел сбегать да узнать, не случилось ли что с тобой. Сашка задумался: значит, Андрей Петрович еще ничего не знает о его отце. А может быть, нарочно не сказал им, чтобы они его не предупредили, может, велел им молчать пока? Он посмотрел на ребят — не притворяются ли? Кажется, нет. Шагая с ним рядом к штабу, Витька и Горка, перебивая и дополняя друг друга, с увлечением рассказывали, как вчера вечером они разоблачили еще одного хитреца — грузчика с рыбкоопа. — А здорово голову морочил! — восхищенно говорил Горка. — Подумать только, станет это он под вечер у своего кола, что вбит в русло ерика, привяжет к нему кулас и забрасывает донки. Не придерешься! Посидит час-другой и, как стемнеет, к дому. А рыбы всегда столько, будто целый день ловил!.. Вот Андрей Петрович и послал нас проверить, когда его не было на полоях, не стоит ли там по дну сетка. И точно, к колу была привязана одним концом, а груз большой, и все балберы-поплавки в воде — ничего не увидишь сверху!.. — Вечером его и забрал Андрей Петрович, — рассмеялся Витька, — прямо к его куласу на полуглиссере подкатил! — Сейчас Славка Косарев с ребятами готовит боевой листок, — добавил Горка и ухмыльнулся: — Вот будет опять разговоров на селе! Чего-чего, а в этом Сашка не сомневался: его бы только не затронули, ого бы не разбирали по косточкам!.. В штаб он вошел после всех и настороженно посмотрел на Полосухина. Продубленное солнцем и ветрами скуластое лицо Андрея Петровича было весело и беззаботно, он приветливо улыбнулся Сашке и, подойдя к нему, протянул здоровую руку. — Где же это мой начальник штаба пропадает, а я ничего не знаю? — шутливо нахмурился он, и не успел Сашка открыть рта, как Горка и Витька поведали своему командиру обо всем. — Тогда — другое дело. А сейчас зуб не болит? — Перестал, — облегченно вздохнул Сашка, радуясь, что немного отлегло от сердца, что легче стало на душе. И то ли от того, что его опасения оказались напрасными, то ли усыпляюще подействовала выпитая водка, но уже не было той тревоги, что все время томила его и держала настороже, хотелось что-то делать, что-то говорить, и тут он вспомнил о своем вчерашнем наблюдении у моста. — А с полоев, Андрей Петрович, вода начала уходить, — сказал он. — Я давеча по Сухому ерику проверял. Не погибнет ли там икра? — Вот поэтому, ребята, я вас и собрал сейчас, — перестал улыбаться Полосухин. — Надо по ерику и на полоях выставить вешки и два раза в день замерять спад воды. Если она станет убывать медленно и равномерно, бояться нечего — скоро весь малек вылупится из икринок!.. — А если быстро? — спросил Сашка. — Тогда что-нибудь придумаем, — успокоил его Полосухин. — И еще, друзья, — продолжал он, — сейчас в село приезжает много людей. Одни из них — по делам, другие в отпуск пли на каникулы, а кое-кто и в надежде поживиться. Предупредите всех ребят, чтобы присматривались к незнакомым, и если заметят, что кто-нибудь будет скупать у рыбаков вяленую рыбу… Сашка встретился взглядом с Полосухиным, и ему показалось, что тот, говоря о спекулянтах, хочет дать ему понять, что его тайна перестала быть тайной, и он, инспектор, уже все прекрасно знает о его отце, вот только не говорит об этом во всеуслышание, а ждет, когда Сашка решится и скажет ему сам. Он отвел от Полосухина глаза и, чтобы скрыть от него свое вдруг вспыхнувшее краской лицо, отвернулся к окну. Нет, он так больше не может! Надо уйти отсюда как можно быстрее, а то он сам выдаст себя. Но как это сделать, какую придумать причину? Ах да, зуб! Сашка схватился рукой за щеку и несколько минут сидел неподвижно, ожидая, когда на него обратят внимание, потом, словно от сильной боли, у него на лице появилась гримаса и он слегка застонал. — Что, опять? — заметил Полосухин. — Ты вот что, иди-ка сейчас прямо к врачу на прием, чем-нибудь помогут… — Сашка было замотал головой, но тот стоял на своем. — Иди, иди, и за дело не беспокойся: ребята справятся. Сашка, ни на кого не глядя, вышел из штаба и быстро зашагал к больнице. Не дойдя до нее, оглянулся и, убедившись, что за ним никто не следит, убрал со щеки руку и свернул к дому в переулок. А что же дальше, опять слоняться из угла в угол, опять сидеть дома? И до каких это пор?.. Уж взаправду бы ему заболеть, что ли! Глава 25 На рыбалке Сашка ногой оттолкнулся от мостков, сел за весла и погнал кулас через реку наискосок. В заводях у старых ветел, что днем и ночью полощут в воде свои ветви, малька всегда было много, и Сашка, приманивая его крошками хлеба, быстро наловил сачком несколько десятков рыбешек и пустил их в ведро с водой. Потом поднялся по течению чуть выше судорембазы и бросил якоря у суводи. Забрасывать удочки не торопился. Не спеша распустил леску, за спинной плавник насадил на крючки живца и, размахнувшись, кинул донку подальше от лодки. Когда грузило легло на дно, натянул жилку и закрепил ее за сторожок, чуть спустя проверил, не ослабла ли, потом попробовал колокольчик — сразу ли зазвонит, как дернет рыба, и только после этого принялся разматывать следующую леску. Вторую и третью донки Сашка тоже насадил мальком, а на крючки двух последних зацепил лягушат, зная, что в этой суводи частенько попадается сом, и замер. Вот так же несколько часов провел он в безмолвии на реке и вчера под вечер, и хотя поймал всего лишь два бершика да несколько мелких тарашек, время пролетело незаметно. Правда, если бы он ловил, как сейчас, на глубине, а не у берега под ветлами, то, вероятно, уловом довольны были бы не только кошка с котятами. — Ты бы и нам, что ли, рыбки принес, — упрекнула его мать. Тогда Сашка промолчал, а наутро, едва рассвело, в огороде накопал червей, на берегу поймал несколько лягушат и поехал на рыбалку, решив угодить матери. Пусто теперь его ищут на селе сколько хотят! Мать ничего не скажем мальчишкам — предупредил ее, чтобы молчала, а сами не догадаются, что он уехал ловить рыбу. И даже если увидят с того берега лодку, то все равно не узнают, кто это сидит: слишком уж широка здесь Старая Волга!.. И все-таки на душе у Сашки было неспокойно. Кто знает, может быть, он зря прячется от ребят! Ну не найдут они его ни сегодня, ни завтра. А дальше? Не станет же он все дни хорониться от них на рыбалке, рано или поздно попадется им на глаза. Что тогда сказать товарищам, чем объяснить им свое нежелание быть с ними?.. — Дзинь… дзинь!.. — оборвав Сашкины мысли, предупреждающе звякнул колокольчик, и через несколько секунд залился серебряным голоском. Сашка схватил жилку, резким взмахом руки подсек рыбу и, чувствуя сопротивление, потянул ее на себя. Не успел он с крючка снять пойманного судака, как затрясся в яростном звоне второй сторожок, за ним еще один. Вот это рыба, в трех судаках килограмма два с половиной будет. А сколько он поймает еще?! Но минуты шли за минутами, а поклевок не было, и постепенно рыбачий азарт унялся, мысли вернули Сашку к действительности, и он тяжко вздохнул. О чем он задумался? Ах да, о мальчишках. А вдруг они узнают, что он с больным зубом ловить рыбу подался и заподозрят неладное. Скажут: как идти на полой ставить вешки да замерять уровень воды, так он болен, ему нельзя ходить, а целыми днями сидеть на реке в лодке — можно, и ничего у него не болит. Почему? Или не хочет с ними знаться, что воротит свой нос?.. Попробуй, объясни им тогда! И Андрей Петрович решит, что неспроста это он прячется от них!.. Опять зазвенел колокольчик, но теперь Сашка взялся за жилку уже с безразличием и, не подсекая рыбу, стал спокойно ее выбирать. — Ну как, Ершов, берет судак? — услышал Сашка за спиной голос. Обернулся, увидел подплывающего к нему на лодке завхоза школы. — Так себе… — нехотя буркнул ему, подводя к куласу рыбу, и рывком вытянул ее из воды. — Ого судачок, — позавидовал тот, — а говоришь — плохо! — и чуть поодаль от его куласа бросил якоря. В другое время Сашка наверняка обрадовался бы соседу, тем более, что уловом можно было смело похвастаться и рассказать, как за одну минуту выудил три рыбины. Но сегодня ему было не до этого. Насадив на крючок нового живца, он бросил донку по течению и стал наблюдать, как разматывает свои лески завхоз и торопливо укрепляет по борту лодки сторожки. Добро ему: никаких тебе дел, никаких сейчас забот — занимайся чем душе угодно, никто ничего не скажет, не подумает… Ребята как-то написали о его жадности в боевом листке, только на него это, видно, не больно подействовало. Пришел он на другой день в штаб, увидел у них разные игры, что ребята принесли из дому, и еще возмущаться начал. Мол, у самих всего полно, а они в газетку написали. Плюнул он тогда, повернулся и ушел. И тут же, наверное, забыл об этом. Может, и ему, Сашке, на все махнуть рукой, обо всем забыть и не вспоминать больше? Хорошо бы, да как это сделать, если не хочешь ни о чем думать, а оно думается!.. И вновь звонок колокольчика отвлек Сашку от невеселых думок. Сашка покосился на дергающийся сторожок, помедлил, будто не верил, что приманку схватила рыба. И лишь когда сторожок согнулся в три погибели и затрещал, он схватил жилку и сразу же почувствовал, что на крючке сидит крупная рыбина, и что, прежде чем ее вытащить, с ней придется повозиться. — Что же ты ждешь, выбирай скорее!.. Скорее… скорее!.. — торопил завхоз, с завистью глядя, как Сашка с усилием перебирает струной натянутую жилку. — Да не слушай ты его, — вдруг услышал Сашка голос и, покосившись на берег, увидел там Вовку Баландина, — леску порвешь!.. Отпускай ее потихоньку, раз не идет больше! Так… так… еще отпусти, — подсказывал он, заходя по колено в воду. — А теперь тяни снова. Да не торопись, спокойненько веди ее!.. Что, не хочет идти?.. Тогда пусть чуточку погуляет, но воли ей не давай. Та-ак, хорошо… Ну зачем же тащишь, куда спешишь?.. Эх, упустит ведь, а!.. Вовка скинул штаны и, бросив их на берег, поплыл к Сашкиному куласу. Ухватившись за борт, он подтянулся на руках и перевалился из лодку, и пока Сашка кряхтел и тужился, то подтягивая к борту, то опуская жилку с добычей, поспешно выбрал якоря, сел за весла и стал скорее грести к отмели. — А теперь прыгай с жилкой в воду, — едва кулас зашуршал днищем о песок, крикнул Вовка, — и выводи рыбину на меляк!.. Через несколько минут все было кончено. И хотя серовато-черный сомина, распустив усы и шевеля хвостом, уже лежал у его ног, Сашке не верилось, что борьба позади, что он сам справился почти с метровой рыбиной. Счастливо улыбаясь, он вытер рукавом рубахи вспотевший лоб и, переведя дыхание, встретился взглядом с Баландиным. А, Вовка?.. Кто знает, привелось бы Сашке вытащить этого сома, если бы не Вовкина помощь!.. Что же делать? Сашка потупил взор и сдержал вздох. Он понимал, что сейчас надо ему что-то сказать Баландину, как-то выразить свою благодарность, но все добрые слова будто вылетели из головы, и он лишь часто-часто моргал да, чувствуя свою неловкость, злился. Вовка, точно поняв его состояние, пришел на выручку.