«И все-таки Бунин прав. Терещенко не его, а моя навязчивая идея. Интересно, смогу я когда-нибудь от этой идеи избавиться?» *** В полутемном вестибюле ее встретил лейтенант Морошко, который и сообщил, что Вадим уже едет и скоро будет здесь. Он же и препроводил ее к кабинету капитана Терещенко. — Вы тут на стульчике посидите, — робко предложил он. По всей видимости, он ее действительно боялся. — Морошко, — окликнули лейтенанта, — к тебе Кузякину вести? — Валяй! — махнул он и, усмехнувшись, решил пояснить Алене, — Замечательная чета Кузякиных. Муж Семен Петрович — законченный алкоголик, на протяжении многих лет систематически по пьянке избивал свою супругу. Ну, та терпела-терпела, потом однажды терпение ее лопнуло. Она дождалась, пока тот заснет праведным пьяным сном, налила в кастрюлю воды, сыпанула туда полкило гвоздей, поставила все это дело на плиту, а потом вызвала 11-ю бригаду «Скорой помощи». Им объяснила, мол, муж сказал: «Проснусь, буду семью кормить». Санитары мужа и повязали. Проснулся гражданин Кузякин в смирительной рубашке в психиатрической больнице №1. Буянил, конечно. Его пытались лечить, даже закодировали от алкоголизма. Выпустили. И не смог он простить своей супруге такую подлость. Явился домой и врезал ей уже на трезвую голову. Тут и ножи в дело пошли, и вилки. Она, конечно, в крик — убивают! Соседи милицию вызвали. Вот теперь мы и разбираемся, кто из них больше виноват. — Н-да… — усмехнулась Алена, — тяжела семейная жизнь, и суровы ее законы. — Я к тому, что, может, напишете про это дело? — А убийство было? — Она подмигнула лейтенанту. — Я ведь на убийствах специализируюсь. — Если так и дальше пойдет, то убийства будут. Очень они импульсивные граждане — эти Кузякины. Один раз даже мне досталось. — Морошко, ты чего мою даму развлекаешь? — Вадим хлопнул его по плечу. — Проваливай. Тебя уже Кузякина заждалась. — Терещенко, а с бабами-то этими что делать? — снова заорали из конца коридора. — Оформи по всем правилам и глаз с них не спускай! — весело крикнул Вадим. — Смотри, они очень опасны. Особенно для такого симпатяги, как ты. Он открыл кабинет и впустил Алену. — Какая у вас рискованная профессия, — усмехнулась она. — Не то слово. — Настроение у него было хорошее хотя выглядел он неважно: бледный, синяки под глазами, здоровая царапина через всю правую щеку. — Что, тоже под руку Кузякиной попал? — Она достала платок и принялась вытирать ему раненое лицо. — Нет, эти дамочки покруче Кузякиной. Только что задержали. Ну и дельце! В славном поселке Балашиха стали пропадать мужики. Сначала слесарь Петров, потом сантехник Жимухин, потом владелец ларька Иничев. И пропадали парни бесследно. Год мы пытались их найти хотя бы в виде трупов — безрезультатно. А потом сантехник Жимухин сам прибежал и рассказал потрясающую историю о том, как две садистки держали его в подвале гаража, избивали и регулярно насиловали. Можешь себе такое представить?! Дамы эти — вполне приличные с виду — просто фурии какие-то. Трех мужиков приковали цепями и год измывались. Жимухин чудом выбрался из этого ада. Вот задержали мы их сегодня. — Он вдруг перехватил ее руку, легонько прижал к раненой щеке. Алена смутилась и покраснела. Чего это она в самом деле себе позволяет! Навязывается со своей никому не нужной заботой. У него же есть криминалистка Лена. Вот пусть она и вытирает его смазливую рожу! — Почему-то маньяков-мужиков, которые женщин насилуют, вы воспринимаете более спокойно. — Она убрала руку и отошла к столу. Вадим перестал улыбаться: — Их больше. А этот случай просто вопиющий. Ну согласись. — Женщины в конце концов всех вас под себя подомнут, — раздраженно заметила она, изо всех сил пытаясь успокоиться. Получалось плохо. Руки тряслись. Она неловкими пальцами комкала платок. — Может, подаришь? — Он шагнул к ней. — Если тебе не противен запах моих духов, то возьми. Сегодня я беспредельно щедра. — Она с ужасом заметила, что протянутую с платком руку здорово лихорадит. Вадим скорее всего тоже заметил. Он взял платок, благодарно улыбнулся и выдвинул для нее стул. — Воды хочешь? — А водки нет? Он все-таки подал ей стакан с водой, потом сел напротив за стол и наконец взглянул на нее. Взглянул очень внимательно: — А что стряслось? «Господи! Что делать-то?! Вода в стакане рябь пошла!» — Послушай, — она поднесла стакан к губам, если ты будешь так пялиться, я подавлюсь. Жарко на улице, потом, рассказы ваши действуют на психику не лучшим образом. Как представлю трех несчастных отравленных мужиков, прикованных к стенам — рыдать хочется. — Но ты зачем-то ведь пришла? Она все-таки поперхнулась и, откашлявшись, пробормотала: — Зачем же я пришла? Зачем, а? — Потом хлопнула себя ладонью по лбу,— Вспомнила. Я же хотела посмотреть на тебя. — Алена, — он опустил голову, — ты ставишь меня в дурацкое положение… Впрочем, — тут он оживился, и глаза его засветились радостью. Похоже, искренней. — В любом случае я счастлив тебя видеть. — А если я тебе кое-что расскажу? — Она допила воду и решительно поставила стакан на стол. Он развел руками: — Я весь внимание. Алена детально поведала о разговоре с Ленкой Конкиной, разве что опустив причины ее откровений, потом рассказала о своей экспедиции к новой квартире, в которой, со слов уборщицы, теперь обитает Наташа. И о ее странном «плюгавеньком» кавалере. Вадим слушал внимательно, ни разу не перебил. Когда она закончила и над столом повисла задумчивая пауза, он мягко улыбнулся: — Все это, конечно, чертовски интересно, но, к сожалению, дело Титова абсолютно бесперспективно. — В каком смысле?! — Она подскочила на стуле. — В таком, что все движется к его закрытию. Факт убийства не установлен. — Но ты же говорил, что причина аварии выглядит очень подозрительно! — Конечно, подозрительно. Но этого недостаточно. Кроме того, даже если мы догадаемся, кто убийца, все равно доказать ничего не сможем. А это значит, что ни один суд не станет рассматривать наши аргументы, потому как сочтет их голословными обвинениями. Вот так. — Да что же это за беспредел?! — возмутилась Алена. — А ты посуди сама: что у тебя на Ромова или Валентину Титову, кроме их подозрительного романа? Или на кого другого? Ведь на месте гибели Андрея Титова не обнаружено никаких улик, даже отпечатков пальцев и тех нет — одни металлические обломки. Поэтому, говорю тебе, привлечь человека за убийство в данном случае можно, лишь если он сам сознается в преступлении. А это вряд ли произойдет. — Но должен же быть какой-то выход. Допустим, я докажу, кто убийца, вернее догадаюсь, можно ведь заставить его признаться. — Как? — Вадим снова развел руками. — Авария чистая, никаких улик. Если и подстроена, то не подкопаешься. — Значит, ты забросил это дело? — Голос ее упал, как рухнули и все связанные с расследованием надежды. — Я бы с радостью его забросил, но Андрей Титов — телезвезда. Был бы он обычным дворником — давно бы уже забыли. А тут давят со всех сторон. Необходимо проверить все версии возможного убийства и вынести окончательное решение, что авария случайная. Для этого еще попотеть придется. Со столькими людьми он контактировал в последнее время. Вот взять хотя бы эту Наталью Степанову, такая головная боль! — Он демонстративно приложил ладонь ко лбу. — Ты ее видел? — встрепенулась Алена. — Если бы. Титов купил квартиру и машину, на которой разбился, на имя этой дамочки. Сам ездил по доверенности. То есть все это имущество, вернее, квартира, вдове Титова не принадлежит, а по закону является собственностью Степановой. Конечно, мы ее завалили повестками, но она не является. Один раз позвонила, сказала какую-то чушь про депрессию, обещала прийти, но так и не пришла. Морошко, между прочим, даже дежурил у этой квартиры, в которую ты сегодня наведалась. Двое суток дежурил, но тщетно. Поговорил с работницей этой Наташи — Надей. Но та ничего толком не сказала: мол, хозяйка бывает редко, живет где-то в другом месте, а где, она не знает. — А обыск в квартире? — У тебя все просто, — усмехнулся Терещенко. — С какой стати прокурор выпишет ордер на обыск квартиры честной гражданки? — А вам на Петровке не кажется подозрительным, что она знать вас не желает? — Попробуй посмотреть на это дело иначе: девушка потеряла друга. Ей плохо, у нее эта самая… депрессия. Не хочет она говорить о своем несчастье, скрывается от всех. Что тут подозрительного? Тебе любой психолог объяснит, что иногда такое с людьми происходит. Особенно с теми, кто теряет близкого человека. — Если не брать во внимание оставшуюся от него огромную квартиру, которую можно загнать за бешеные деньги, — ехидно добавила Алена. — Мы, конечно, пытаемся выяснить о ней окольными путями, но тут пока одни тупики. Приехала она в Москву из Тулы. В паспортном столе Советского района города Тулы подтвердили, что да, выписалась в Москву, а квартирку свою однокомнатную вроде бы продала. Вот и все. Никаких родных или друзей — ничего. Но ведь и это не так уж и подозрительно. Не было бы гибели Титова, скажи, выглядело бы странным, что о человеке в большом городе органы местной милиции ничего сказать не могут? Она же не преступница, даже в медвытрезвитель приводов не было. — Но Титов погиб. — В том-то и дело, — грустно изрек Вадим. — Ладно, если ты хочешь, я могу продолжить свои поиски. У меня больше шансов выйти на Наташу Степанову. — Буду тебе благодарен, — он встал из-за стола, показывая, что разговор окончен и его ждут другие, более интересные дела, — только не слишком рассчитывай на успех. Я же предупредил, что расследование с точки зрения поимки преступника совершенно бесперспективное. «Это мы еще посмотрим!» — подумала про себя Алена. Глава 12 По дороге домой Алена ругала себя на чем свет стоит. «Вот, — злобно прошептала она, — теперь я за ним таскаюсь!»