Она действительно слушала примерно с минуту. Голос в трубке принадлежал мужчине. К концу его монолога подруга просто посерела от злости, во всяком случае, Алене так показалось: черты лица Катерины заострились, губы превратились в тонкую линию и побелели. Она отвернулась к окну и тихо проговорила: — Не звони мне на мобильный! Давай до вечера, ладно? Сейчас не могу. Да дела у меня, дела. Понял?! Скорее всего звонивший поинтересовался в резкой форме, какие именно дела у Катерины. Она вздохнула, закрыла глаза, из последних сил сдерживаясь, чтобы не заорать: — Я встречаюсь с продюсером. Теперь, когда ты мне оказал такую любезную услугу, я вынуждена заботиться о нашем благосостоянии. Нет, я не должна сидеть дома. Я хочу работать. В трубке сдерживаться не стали, ответили нервным криком, смысла которого Алена не поняла, но по лицу Катьки догадалась, что от нее что-то усиленно требуют. — Я нервная, потому что мне страшно. — Тут ее голос преобразился в прямо-таки Маринины заботливо-томные переливы. — Да нет. Мне страшно за тебя, дурачок! Ну пожалуйста, подожди до вечера, ладно? Хорошо. Я постараюсь. Она положила мобильный в сумочку и устало взглянула на пребывающую в безмерном удивлении Алену: — Вот все стонем, что не клеится с мужиками, а может, без них-то и лучше. — Смею заметить, что вы не правы, — встрял улыбающийся Бакунин, но, поймав на себе две пары возмущенных глаз, дернулся и предпочел с очень озабоченным видом уставиться в монитор. — Мобильный? — спросила Алена. — На работе выдали. — Ка-ва-лер? — Да какой там кавалер! — Катька даже фыркнула. Для пущей убедительности. — Так, недоразумение. — Ты с ним говорила не как с недоразумением. Особенно к концу, — настаивала Алена. — Ну… — Катька даже растерялась, — это по привычке. Интрижка почти закончилась. — Потому что он пожелал, чтобы ты бросила работу, вышла за него замуж и засела в четырех стенах? — Именно. Да черт с ним! Мы почти расстались! Алена встала и принялась, кинула в сумку блокнот и ручку: — А чего тебе понадобилось от Валентины Титовой? — Помнишь, я говорила, что меня пригласили на новый проект «Политические дебаты»? Который придумал Андрей Титов. В общем, кое-какие бумаги: приблизительный сценарий и все такое мы нашли в его кабинете, а вот план студии, рекомендации по выставлению картинки, света, количество камер в студии и тому подобное, в общем, визуальная часть хранится у него дома. Он как раз над этим работал в последнее время. Так что хочешь не хочешь, а нужно наведаться туда. Брать кого-то с телецентра не хочется, пойдут потом разговоры, что наша группа слизала идею… — В общем-то, так и есть. — Мы этого и не собираемся скрывать. Даже в титрах укажем, что идея принадлежит Андрею. Он ведь даже группу сам подбирал. Но ты же знаешь эти сплетни, начнут потом… В общем, меня просили особо не афишировать, — тут она совершенно некстати хитро подмигнула. — К тому же я помню твой интерес к причинам гибели Андрея. Так что надеюсь, ты мне не откажешь. — Ты умеешь надавить, — усмехнулась Алена. *** До смерти мужа Валентина Титова была красивой женщиной. Теперь черты ее лица заострились, уголки губ скорбно опустились, и лишь черные глаза казались необыкновенно огромными на бледном как мел лице. Держалась она ровно и достойно, как и подобает женщине, только что похоронившей мужа. Причем женщине интеллигентной — никаких истерик, опухлостей от рыданий и всего такого прочего. Валентину вряд ли можно было причислить к высоким людям, но ее прямая спина, расправленные плечи, которые она кутала в пуховую шаль, несмотря на летнюю жару, делали ее фигуру какой-то внушительной и зрительно прибавляли сантиметров десять. Алена, поравнявшись с ней, даже удивилась, что она сама чуть выше хозяйки дома, а с порога ей показалось, что росту в Валентине около 170 см. Встретила она девушек со спокойной грустью, пригласила пройти, усадила в уютной комнате, которую назвала кабинетом, пообещав найти нужные бумаги в считанные минуты, но, начав перебирать папки в столе мужа, растерялась и, повернувшись к ним, призналась с извиняющейся полуулыбкой: — Я никогда не вникала в его дела. Боюсь, что вряд ли смогу разобраться за пять минут. Может быть, я отдам вам эти папки, а вы сами посмотрите? — Конечно, — с энтузиазмом кивнула Катерина и, подскочив к столу, принялась раскрывать одну папку за другой. — Просто кошмар какой-то! — в голосе Валентины послышалось тихое отчаяние. — Он оставил после себя столько всего! Не знаю, как я справлюсь. Вот, наконец-то! — Она потрясла в воздухе несколькими листами. — Ну надо же, а мы вчера с адвокатом так и не смогли его отыскать. — Она почему-то повернулась к Алене и принялась ей объяснять, — Это договор с той злосчастной фирмой «Дом». Что мне теперь с ним делать? — Я слышала, что Андрей расторг контракт с этой фирмой, — проговорила Катерина. — Вот видите, — Валентина горестно покачала головой, — вы слышали, а я нет. А у него таких контрактов, договоров всяких — целый стол. Откуда мне знать, что нужно, а что нет? Он уже давно мне ничего не рассказывал! В последней фразе прозвучал вызов. Потом она как-то сразу сникла и закончила уже совсем печальным голосом: — Мне в этих бумагах не разобраться за всю оставшуюся жизнь. Даже с адвокатом, даже с десятью адвокатами. — Может быть, и не стоит разбираться? — осторожно предположила Алена. — Ах, милая моя! — Валентина посмотрела на нее как на дурочку, из чего стало понятно, что с этого момента авторитет Алены в глазах вдовы резко упал. — Все эти бумаги — деньги. Ну… какая-то часть из них — определенно. И суммы немалые. Вы предлагаете выкинуть все это на помойку? — Но должна же быть какая-то система, — встрепенулась Катерина, которой стало жаль несчастную женщину. — Вот смотрите — контракт с рекламным агентством на съемку. Андрей снялся, это я точно знаю. То есть вам надлежит получить за него гонорар, Или вот — договор на… ой, это что-то сложное! Какие-то акции, это и мне не по силам. — Вот видите! — Валентина потуже закуталась в шаль. — И мне тоже. Ужасно, правда? — Нашла, — неожиданно сообщила Катя, — вот нужные бумаги. Какое счастье! Алена решительно поднялась с дивана, собираясь покинуть скорбный дом. — Давайте чаю попьем, — ни с того ни с сего предложила хозяйка и снова виновато улыбнулась, — Я так рада, что ко мне заглянули просто люди с улицы. Я устала от деловых встреч. Столько проблем… столько… С этими словами она необыкновенно легкими шагами вылетела вон из комнаты. Алена пожала плечами и растерянно глянула на Катерину. Та махнула рукой, мол, просто молчи, и такое бывает. Валентина появилась с подносом в руках спустя пять минут. Все это время подруги хлопали друг на друга глазами, размышляя, как себя вести в столь сложной ситуации. На чай с женой Титова они никак не рассчитывали. Во всяком случае, Алена. Валентина тем временем умело сервировала журнальный столик и порывистым жестом пригласила их сесть. Они подчинились. Рассевшись, долго молчали. — Вы его хорошо знали? — наконец спросила Валентина Катю. Та робко ухмыльнулась, придав лицу мечтательное выражение: — Я была режиссером на его программе. К тому моменту он ее уже не вел. Вряд ли я знала его как человека, скорее как профессионала… — В самом деле? — в голосе вдовы послышалась легкая ирония, отчего Катя пошла пятнами. Алене показалось, что Валентина вглядывается в Катьку слишком пристально, будто бы пытается рассмотреть ответ на ее покрасневших щеках. Ей стало жаль подругу, но исправить ее положение она не могла. В конце концов, у Валентины есть все основания подозревать любую знакомую своего мужа в более чем просто «профессиональных отношениях» с ним. Пусть уж отыграется, ей простительно. «И все-таки странно, что Титова с подобными вопросами пристает только к Катьке, — промелькнуло у нее в голове. — Уж если на то пошло, то я выгляжу куда более презентабельно, чем она. И самоуверенность тут ни при чем. Катька сама из себя сделала пугало. Но на меня Валентина даже внимания не обращает. Может, чует, что к телевидению я вообще никакого отношения не имею?» — Хотя какая теперь разница. Если что-то у вас и было, он и вам тоже изменил, не так ли? — неожиданно хихикнула вдова. — Не так, — с тихим упрямством ответила Катерина. — Я с ним только в коридоре сталкивалась. И вообще, Андрей никогда не позволял себе флирта на работе. — Ну да ладно! — легко отмахнулась Валентина. — А вы видели его Наташу? — Она заметила их округлившиеся глаза и снова хихикнула: — Да, да, да! Я тоже о ней знаю. — Не думаю, что она действительно существовала, — едва слышно проговорила Алена. — Скорее всего это лишь слухи. На самом деле ее никто не видел, да и сейчас никто не может найти… — Она бросила робкий взгляд на подругу, чтобы та ее поддержала. Но Катя даже если и хотела это сделать, то не успела. — Не нужно меня жалеть! — Титова решительным жестом откинула от себя салфетку, которую комкала в руке на протяжении всего чаепития. — Я ее видела! Алена с Катериной разом вздрогнули. Уж слишком резко прозвучал ее голос. Словно она выдохнула из себя всю боль, которую накопила за все годы супружеских измен. Она и сама перепугалась столь несвойственного для вдовы поведения. Прищурилась и с минуту созерцала Катерину так, словно пыталась понять, знакома ли та с Наташей и не является ли она ее тайной сторонницей. Катька за это время просто сжалась в комочек. Алене пауза показалась ужасно странной. Ну с чего это Титова решила подозревать безобидную Катьку? Да у нее же на лбу написано, что между ней и Наташей — холеной Андреевой барышней — вообще ничего общего. Видимо, Валентина, наконец, пришла к такому же выводу, поэтому продолжила уже со смиренным спокойствием: — Последние восемь лет я жила в аду. Знаете, что такое ад? Все думают, что это жаркое пламя, черти и грязь. Так вот нет! Ад — это одиночество, это стук шагов на лестнице. Когда стоишь у темного окна и вслушиваешься в эти шаги. Шаги… Около семи вечера их много — люди возвращаются с работы. Ты пытаешься узнать ЕГО шаги, но тщетно. Мимо тебя проходят десятки людей, а его все нет. Потом шагов становится меньше, потом они исчезают совсем. А ты все ждешь и ждешь. Ты замираешь, когда к дому подъезжает машина. Прямо как собака! Сначала надеешься, что он застрял в пробке, потом — что его задержали дела, потом цепляешься за мысль, что у него какой-нибудь поздний ужин с коллегами. Но когда все сроки проходят приходится признать, что ожидания напрасны, и нужно идти в пустую спальню, в которой он появится только под утро, будет молоть какой-то бред про пробки, дела и поздние ужины. И тебе придется верить, потому что ты по-прежнему его ждешь. И еще ты ждешь, что когда-нибудь это закончится. А недавно я поняла, что это не закончится никогда. Для меня не закончится. Даже когда появилась эта его Наташа. Сначала я думала, что смогу пережить его недельные отсутствия, но нет — я так же стояла у окна, но уже не ночами, а сутками напролет. Первое время он все еще врал по инерции, а потом перестал. Он ничего мне не объяснял. Все было понятно и без слов. Он думал о разводе, но я понимала: развод меня не спасет. Я, как раньше, буду его ждать, но теперь уже не ночами и сутками, а годами. Годы постоянного ожидания, чужих шагов и пустоты… Валентина с силой стиснула платок на груди, будто пыталась задавить боль в сердце. Алена боялась пошевелиться, вглядываясь в ее бледное лицо, на котором тускло мерцали черные глаза. Глаза, в которых закончились слезы. «Нужно кого-нибудь попросить, чтобы убил меня, если я соберусь замуж за Бунина!» — подумала она в этот момент. Валентина грустно ухмыльнулась: — А теперь он уже никогда не придет. Я думала, что с его смертью пытка закончится. Но самое страшное, что я ошиблась. Я и сейчас его жду. Глава 9 — Вот ни за что бы не подумала! — В голосе Марины прорезались нотки языческого восхищения. — За восемь лет либо сто раз разведешься, либо привыкнешь к выкрутасам мужа. Алена уже успела пожалеть, что рассказала ей о встрече с Валентиной Титовой. Надо же было ляпнуть! Всегда так бывает: когда не о чем поговорить, выкладываешь то, что вовсе не следует выкладывать просто для того, чтобы не молчать.