Бен посмотрел в сторону Билла Денбро, поймал его взгляд, и они оба вновь дружно рассмеялись. Билл подтянул до пуза штаны, поднял воротник рубашки и, сделав бандитское лицо, зашагал по кругу. — Я тебя урою, малец, — понизив голос, произнес он. — Ты мне на мозги не капай. Я тупой, зато сила есть. Я лбом грецкие орехи раскалываю. Нассу — будет уксус, насру — цемент. Я Генри Какашка, я здесь за пахана. Эдди повалился на землю и катался от хохота, держась за живот и постанывая. Бен аж согнулся, склонив голову к коленям, из глаз его струились слезы, из носа — сопли… Он гоготал, точно гиена. Билл сел рядом с ними, и мало-помалу все угомонились. — Во всей этой истории одно хорошо, — вскоре сказал Эдди. — Если Бауэрс будет ходить в школу, здесь он тебя вряд ли будет искать. — А вы часто играете на Пустырях? — спросил Бен. Ему бы в жизни никогда не пришло в голову играть здесь — и дело не в дурной репутации Пустырей — просто он никогда бы до этого не додумался. Но вот он оказался здесь, и что же? Не так уж плохо. Недурно, можно сказать, даже очень: берег низкий, сидеть здесь приятно, вот и солнце скоро сядет. — К-конечно. Т-тут в-в общем-то чисто. И н-никто особенно не мешает. В-весело. Ба-бауэрс со своими дружками, во всяком случае, сю-сюда не заглядывает. — Вы тут с Эдди играете? — И с Ри-ри… — Билл покачал головой. Бен заметил, что лицо его сморщилось от натуги, словно собралось в комок, как мокрая посудная тряпка, и внезапно Бена поразила мысль: когда Билл вышучивал Генри Бауэрса, он совсем не заикался. — Ричи, — наконец выговорил Билл. Сделал паузу, затем продолжал: — Еще Ричи Т-тоузнер приходит. Но сегодня они с отцом с-собирались устроить уборку на че-че… — На чердаке, — перевел Эдди и бросил камешек в воду. — А, я знаю его, — сказал Бен. — Так вы, значит, часто сюда приходите? — Эта мысль увлекла его, и он почувствовал какую-то глухую, неодолимую тягу к этому месту. — Д-довольно часто, — сказал Билл. — Ты бы п-пришел з-завтра. М-мы с Эдди па-па-пытаемся построить п-плотину. Бен не мог ничего ответить. Его поразило не только само приглашение, но и та простота, с какою были сказаны эти слова. — Может, что-нибудь другое придумать? — предложил Эдди. — От этой плотины толку мало. Бен поднялся и спустился к ручью, смахивая на ходу грязь со своих широченных джинсов. По берегам ручья были раскинуты кучи веток, а палки, на которых они держались, унесло течением. — Вам надо сюда досок, — объявил Бен. — Раздобудьте доски и поставьте их в два ряда друг против друга. Сделайте нечто наподобие сэндвича. Билл и Эдди посмотрели на него в недоумении. Бен опустился на одно колено. — Смотрите. Вот здесь доски и вот здесь. Воткните их в дно ручья, в два ряда, один ряд против другого. Понятно? Потом, пока течение будет их подмывать, заполните промежуток песком и камнями. — М-м-мы… — произнес Билл. — Что вы? — М-мы так и с-сделаем. — О-о! — протянул Бен, чувствуя себя на редкость глупо, да и его вид, наверное, подтверждал это. Но ему было наплевать, что у него глупый вид, внезапно он почувствовал необычайную радость. Он не мог припомнить, когда он в последний раз был так счастлив. — Да. Мы. Во всяком случае, если мы заполним промежуток песком, камнями и илом, плотина устоит. Передняя доска от напора воды обопрется о камни. Вторая доска не закрепится, скорей всего, течение ее подмоет и снесет, но если мы поставим третью доску, сделаем подпору… Смотрите. И он концом палки принялся чертить на голой земле. Билл и Эдди Каспбрак склонились над ним и с серьезными лицами изучали рисунок. — Ты что, раньше строил плотину? — спросил Эдди уважительным, почти благоговейным тоном. — Не-а. — Тогда откуда ты знаешь, что эта плотина устоит? Бен недоуменно взглянул на Билла. — Конечно устоит! Почему бы ей не устоять! — сказал он — Но откуда т-ты з-знаешь? — спросил Билл. Бен уловил в его голосе не саркастическое недоверие, а, напротив, неподдельный интерес. — Откуда т-ты з-знаешь? — Просто знаю и все, — ответил Бен. Он посмотрел на чертеж, как бы желая удостовериться в его точности. Он никогда не видел водонепроницаемой перемычки, ни на диаграмме, ни в реальной жизни. Он даже не представлял себе, что начертил довольно точное ее изображение. — Ну ладно, — сказал Билл, похлопав Бена по спине. Т-тогда до з-завтра. — А когда? — М-мы с Э-эдди б-будем здесь в половине десятого. — Если я с матушкой не окажусь в «неотложке», — со вздохом добавил Эдди. — Я прихвачу доски, — сказал Бен. — В соседнем доме у одного старика их завались. Несколько штук стырю — ничего страшного. — И чего-нибудь пожрать прихвати, — предложил Эдди. — Какие-нибудь сэндвичи, булочки. — Ладно. — Какие-нибудь ружья, пистолеты у тебя есть? — «Дейзи», духовушка, — ответил Бен. — Мне мама на Рождество подарила, но она с ума сходит, если я дома из нее палю. — П-прихвати, а? — предложил Билл. — М-может, в войну поиграем? — Ладно, — обрадованно ответил Бен. — Ну, ребята, мне пора. — Н-нам т-тоже, — сказал Билл. Они пошли с Пустырей втроем. Бен помог Биллу втащить на насыпь Сильвер. Эдди плелся сзади и сокрушенно осматривал свою забрызганную кровью рубашку. Дыхание у него вновь вырывалось со свистом. Билл попрощался с друзьями и, гаркнув: «Гони, Сильвер!», укатил прочь. — Ничего себе велик. Гигант! — сказал Бен. — Не то слово, — подтвердил Эдди. Он снова прибегнул к аспиратору, и мало-помалу дыхание у него восстановилось. — Иногда он возит меня на багажнике. Такая скорость — дух захватывает. Хороший парень Билл. Человек. — Эдди произнес последнюю фразу небрежным тоном, но глаза его были красноречивее. В них читалось обожание. — Знаешь, что случилось с его братом? — Нет, что такое? — Убили его. Прошлой осенью. Какой-то негодяй. Оттого Билл такой. Заметил, как он заикается? — Да, есть немного. — Но с мозгами у него все в порядке — ты не думай чего. — Ты что! — Я не случайно тебе это сказал. Если хочешь дружить с Биллом, лучше не заикайся насчет его младшего брата. Не расспрашивай. Его так это сокрушило. — Меня, наверное, тоже бы сокрушило, — сказал Бен. Он смутно припомнил, что прошлой осенью много было разговоров про убийство одного мальчика. Интересно, о ком тогда думала мама, когда подарила Бену эти часы: о Джордже Денбро или о последовавших трех убийствах. — Это случилось после наводнения? — Да. Они дошли до угла Канзас-стрит и Джексон-стрит, где им предстояло расстаться. Кругом сновали ребятишки: одни играли в салки, другие бросали бейсбольные мячи. Один толстый коротыш в синих шортах с важным видом просеменил мимо Бена, он привязал себе на спину енотовую шкуру, а хвост перекинул на лицо, и он болтался у него на переносице. Малыш катил хула-хуп и вопил радостно: «А обручем салить слабо?» Бен и Эдди проводили его насмешливыми взглядами, как взрослые, затем Эдди сказал: — Ну, мне пора. — Подожди секунду. У меня идея: если ты в самом деле не хочешь угодить в «неотложку». — А что такое? — Эдди в сомнении посмотрел на Бена, но в то же время с надеждой: а вдруг он поможет ему. — Пятак есть? — Есть десять центов, а что? Бен посмотрел на темные пятна подсыхающей крови на рубашке Эдди. — Зайди в магазин, купи шоколадного молока и размажь половину на рубашке. Придешь домой, скажешь маме, что нечаянно пролил на себя. Взгляд у Эдди повеселел. За четыре года после смерти отца зрение у мамы сильно ухудшилось. Из тщеславных соображений, а также потому, что она не умела водить машину, мама отказывалась ехать к окулисту, чтобы заказать себе очки. Подсохшая кровь и пятна шоколадного молока почти неразличимы. Может статься… — А и вправду, может, обойдется. — Если она догадается, ты уж не говори, что это я тебе посоветовал. — Не скажу, не боись. Ну, до встречи, аллигатор. — Ага.