— Надо поспрашивать. Как раз в этот момент мы заметили Бэта с тростью в руках. Он направлялся в Лонг Бранч. — Мистер Мастерсон, — спросил я, — сколько в Додже священиков? Бэт заморгал глазами. — Вам повезло, — ответил он. — Все, кроме одного, уехали из города, — и добавил, — не забудьте о судье. Гелловей направил лошадь к лагерю, чтобы подготовить там все как следует. Я верхом промчался несколько миль, чтобы конь был в мыле, и подъехал к дому священника. — Ваше преподобие, — запыхавшись, сказал я, — там, в лагере ковбоев, человек, он в очень плохом состоянии, жаждет от Господа отпущения грехов. Не могли бы вы поехать к нему? Священник был отличным парнем, он отставил чашку с кофе, вытер рот и запряг лошадь. Пока он надевал пальто, я закреплял постромки. Через несколько минут он уже был готов. — Да, еще одно, — сказал я, — он хочет сделать завещание и просил, чтобы его написал мировой судья. Он сказал, не важно, хороший ли тот юрист, лишь бы честный человек. Итак, я ехал рядом с тележкой священника, пока мы не добрались к домику мирового судьи. Он собрался еще быстрее. Они попылили на тележке из города на свою миссию милосердия. — Можешь спорить на свой последний доллар, — сказал Гелловей, — до ночи они оттуда не выберутся. Единственное, что нас беспокоило, чтобы внезапно в город не вернулся еще кто-нибудь из священников. Но никто не вернулся. ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ Ведя двух лошадей, я пересек улицу и зашел на постоялый двор. На углу я, на миг остановился, наблюдая за перекати-полем, и подумал о Юдит. Ничего особенного, и веснушки на лице… Но, черт, я скучал по ней. Над дверью конюшни висел фонарь, и его пламя задувал ветер. Вокруг никого не было. Я подвел лошадей к стойлам, привязал и, поднявшись по лестнице на сеновал, сбросил вниз сена. Я уже заканчивал работу, как вдруг мне послышались внизу чьи-то медленные, осторожные шаги. Сняв с курка свой шестизарядник, я, как можно тише, воткнул вилы в сено. Затем выпрямился, чтобы послушать. Если тот внизу знал, что я здесь, мне нужно было слегка шевелиться, иначе он заподозрит неладное. Ковбои нередко спали в конюшне, и я собирался эту мысль подсказать ему. Я рассчитывал заставить его подняться по этой лестнице, вместо того, чтобы он схватил меня, когда я буду по ней спускаться. Я стал думать. Человеку иногда полезно подумать. Когда он думает, это нередко спасает его от долгих скачек и мучительных головных болей. Итак, предположим, я спускаюсь и хочу подстрелить человека, когда он лезет по одной из этих лестниц. Где я должен занять позицию, чтобы видеть все три лестницы сразу? Большого выбора не было. Две лестницы — со стороны сеновала, напротив выхода, третья, о которой незнакомец тоже знал, — рядом с выходом. Если тот внизу хотел контролировать все три сразу, он должен находиться где-то с правой стороны конюшни, у задней части. Если же есть еще одна лестница, которой мало пользуются, то она — позади наблюдателя. Теперь же, если я попытаюсь спуститься по одной из трех лестниц, я окажусь спиной к стреляющему. Разобравшись, первое, что я сделал, это посидел на сене. Немного разбросал его вокруг, словно готовлю себе постель и не забочусь о том, чтобы не шуметь, затем снял ботинки и бросил их на пол. Потом тихонько поднял их, связал шнурком, и повесил себе на шею. Затем, как можно осторожнее, встал, ступая теперь в одних носках. Пол был твердым и не скрипел. Я подполз к отверстию и прислушался, но не услышал ни звука. Вытащил кольт и высунул голову посмотреть, что там внизу… Никого. Свесив ноги и зажав в правой руке кольт, я нащупал ногой первую ступеньку лестницы, нашел ее, затем — вторую. Спускаясь вниз и держась за лестницу, я искал его, но никого не видел. Я спустился еще на ступеньку и вдруг услышал: — Вот ты где, черт тебя побери! — Выстрел прозвучал не более, чем в тридцати футах от меня. Пуля попала в лестницу, отбросив мне в лицо рой щепок. Я выстрелил в ответ. Моя пуля прошла чуть левее вспышки. Уже стреляя, понял, что взял слишком высоко, и снова нажал на курок, целясь пониже. В тот же миг я отпустил руки и упал, приземлившись на пятки, перекатился вперед, круша упряжь и ломая стул. Буквально в нескольких дюймах от меня грохнул пистолет. Перекатившись, я снова выстрелил. Послышались крики, люди бежали к конюшне. В дальнем ее углу, возле лошадей, шатался человек. Он сильно наклонился вперед, схватился за живот, покачнулся и упал лицом вниз. Крики приближались. Вынырнув через заднюю дверь сарая, я проскользнул между стойками загона, и помчался за домами к гостинице. Перед входом я остановился, надел ботинки и подняллся по боковой лестнице гостиницы в холл. В дверях комнат показалось несколько голов, и одна из них принадлежала Юдит. — Флеган, что случилось? — спросила она. — Какой-то пьяный ковбой… — ответил я. — Тут в Додже такое бывает. Она все еще стояла в дверях своей комнаты. Одетая, хотя было уже поздно. — Завтра у меня свадьба, — бросила она пробный шар. — Думаю, ты поступаешь неверно, и не этого хотел твой дед… и отец тоже. — Мистер Фетчен — прекрасный человек. Вот увидишь. Мы услышали голоса снизу, затем стук ботинок по лестнице. Внезапно появился Колби Рафин, за ним Черный Фетчен и Нортон Вэнс с Бэром Фетченом. — Вот он! — завопил Колби. Он схватился за пистолет, но я свой уже держал наготове. Там, в Теннесси, эти ребята мало упражнялись быстро вытаскивать пистолет, и когда они увидели кольт в моей руке, это их охладило. — Не знаю, кого вы ищете, парни, — сказал я, — но мне не нравится, когда меня окружают. — Ты убил Тори! — закричал Бэр. Прежде' чем я открыл рот, вмешалась Юдит. — Как он мог? Он все время был здесь и разговаривал со мной! Это их остановило, они даже не подумали спросить, как долго я был здесь. В следующий момент у них такого шанса уже не было. В холл вошел начальник полицейского участка Эрп. — Что случилось? — спросил он меня. — Похоже, кто-то стрелял. Парни говорят, что убили Тори Фетчена. На лестнице появился Бэт Мастерсон. Эрп посмотрел на мои ботинки. — Ты не против, если я взгляну на них? Тот парень, что стрелял, прибежал сюда из-за домов. А там грязно. Я поднял один ботинок, другой. Оба были такие чистые, словно никогда не ступали ни на что иное, кроме как на дощатый пол. Колби Рафин был огорчен. Просто не мог этому поверить. — Он лжет! — кричал Колби. — Это он! Ведь Тори должен был… — Тори должен был что? — потребовал ответа Мастерсон. — Устроить ему засаду? Не так ли? На'сей раз вмешался Бэр. — Ничего подобного, — запротестовал он, — Тори всего лишь пошел взглянуть на свою лошадь. — В такой-то час? — спросил Эрп. — Ты имеешь в виду, что он должен был так поздно ехать из города, в бурю? — Да, — спокойно ответил Бэр. — Он спешил, чтобы присоединиться к нашим людям, которые были уже в пути. — Господа, — холодно сказал Эрп, — прежде чем задать еще несколько вопросов и прежде чем вы ответите на них, позвольте мне кое-что сказать. Ваш друг Тори Фетчен носил новые сапоги, сапоги с весьма характерным рисунком каблука. Там в конюшне он оставил достаточно следов. По ним видно, что этот человек очень долго ждал, приседал или стоял возле одной из подпор. Я бы даже сказал, он кого-то ждал и старался быть незамеченным. Либо нервничал, либо слишком долго ждал. Как бы там ни было, его пистолет стрелял дважды, и в него попали дважды… третий выстрел задел ему плечо. У нас нет претензий к человеку, который стрелял в него. Оба были вооружены, и оба стреляли. Я просто уточняю детали. — Один вопрос, господа, — сказал Мастерсон. — Вы пришли сюда, очевидно, за Саккетом. Вы хотели окончить дело, начатое Тори? — Ничего подобного! — Бэр Фетчен небрежно махнул рукой. — Просто там, в Теннесси, у нас возник спор, и мы… — Тогда я предлагаю вам вернуться в Теннесси и все уладить там, — прервал его Эрп. — Мне не нужна пальба в Додже. — Даю слово, начальник, — сказал я, — пока не начнут стрелять в меня, я не дотронусь до своего кольта. — Это по-честному, Саккет. Ну все, ребята, занимайтесь своими делами. А если еще возникнет какая-нибудь заваруха, я вас упрячу в тюрьму. Когда они ушли, я сказал: — Юдит, извини, что я тебя впутал в это дело. — Ты стоял здесь со мной! — настаивала она. — Я же вышла из комнаты, как только услышала выстрелы. Она была сообразительной. Только не учла, что бегущий человек может быстро покрыть приличное расстояние. — Они врут, — добавила Юдит. — Тори не собирался уезжать из города. Он должен был обедать со мной и Джеймсом. — Вроде поздновато для обеда?