Когда мы подъехали к площади и сменили лошадей, я заметил, что человек из Теннесси исчез в конюшне. Через несколько минут он вернулся, затем из конюшни вышел человек, оседлал лошадь и поскакал вниз по дороге, по которой вскоре должны были двинуться и мы. Извозчик дилижанса стоял рядом с нами, держа чашку кофе в руке и ожидая, когда заменят лошадей Подойдя к нсм, у я сказал: — Вы, похоже, честный человек. — Думаю, что да, — сказал он холодно, так что не наделайте глупостей. — Я-то не наделаю, а вот другие могут. Мистер, если вы услышите выстрел или техасский вопль внутри дилижанса, не останавливайтесь, слышите? Он глянул на меня. — Вы что-то знаете? — Меня зовут Флеган Саккет. Со мной мой брат. Думаю, что банда Фетчена собирается напасть на дилижанс и убить нас. А возможно и ограбить всех остальных. — Теперь мне ясно. Но сейчас здесь нет шерифа! — Мы все уладим сами. Вы просто заставьте этих лошадей немного побегать. Указав на рыжеволосого, я спросил: — Вы его знаете? — Часто ездит из Эль Пасо в Денвер, из Дюран-го в Тускон. Это все, что мне известно о нем. Извозчик со своей чашкой кофе зашел на конюшню, тем временем человек из Теннесси забрался вовнутрь дилижанса. За ним последовали Вогн и Гриф-фин. Рыжеволосый бросил недокуренную сигарету и затушил ее носком сапога. Я сделал шаг вперед, так что ему пришлось подойти ко мне поближе, и когда он поравнялся, произнес: — Держитесь подальше от всего этого. Это наши заботы. Он непонимающе посмотрел на меня. — Они наняли нас, — сказал я. — Все в этом дилижансе, кроме нас, в безопасности, — сказал я. — Они остановят нас где-то посреди дороги, думаю, возле «Подковы Мула». Дилижанс снова покатился, впереди был длинный подъем. Подъем был уже позади, и дилижанс выровнялся, когда я вдруг услышал, что извозчик затормозил. Я вытащил свой кольт и посмотрел на сидящих напротив меня мужчин. — Сидите спокойно, если хотите жить, — сказал я. Гелловей метнулся к человеку из Теннесси и вырвал у него пистолет. Человек из Теннесси попытался встать, но Гелловей приставил дуло пистолета к его голове, и тот свалился нам на колени. Мы отодвинули ноги и позволили ему улечься на дне дилижанса. Вогн и Гриффин взмолились, но я заткнул им рот. — Если вы не хотите, чтобы вам раскололи черепа, потерпите, — еще раз предупредил я. Снаружи послышался знакомый голос: — Ну, все в порядке, останавливайся здесь! Я обратился к рыжеволосому: — Не попридержите ли вы здесь этих парней для меня? Мне придется немного пострелять. — С удовольствием! — ответил он. Я выбрался через окно, и, немного помедлив, спрыгнул на дорогу. Рафин подошел к дверце дилижанса с другой стороны. Присев на корточки, я увидел его сапоги. — Все в порядке, ребята, — сказал он. — Вытаскивайте их! Гелловей толкнул дверь ногой, выстрелил в него и выпрыгнул на дорогу. В тот же миг я выскочил из-за дилижанса. Первым, кого я увидел, был Русс Менард. Он сидел на лошади с пистолетом в руке, и, ничего не подозревая, глазел по сторонам. Гелловей, упав в пыль, привстал на одно колено у колеса и стрелял в Рафи-на. Я выстрелил над Гелловеем, и моя пуля на миг опередила пулю Менарда, захваченного врасплох. Менард стрелял быстро, и его пуля попала в край окна дилижанса, зато моя поразила его в плечо. Услыхав свист пули и слегка повернув голову, я увидел, как Черный Фетчен целится в меня. Я нырнул под его протянутой рукой, а плечом подтолкнул Фетчена к дилижансу, затем навел на него пистолет и сделал три смертельных выстрела, видя, как при каждом резко дергается его тело. В это же мгновение взорвался патрон в патронташе и прорезал глубокую канавку в носке моего сапога. Но тут его конь резко развернулся, и на какое-то мгновение мишень соскочила с мушки. А когда он нашел ее, я был готов и выстрелил первым, но пуля Гелловея опередила мою. Менард слетел с лошади, но пытался подняться. Он был тяжело ранен, но глаза его сверкали странным белым светом и пистолет он держал уверенно. Я выстрелил ему в спину, он упал, но снова сел. Менард сидел и смотрел на меня, одно колено было у него прострелено, его пистолет лежал на ноге. Он был дважды ранен в легкие, и каждый раз, когда вдыхал, у него на грудь выливался пенистый поток крови. — Я говорил Фетчену, чтобы он оставил тебя в покое, — сказал Менард, — но он не захотел слушать. Я сказал ему, что никто не может победить счастье человека, а оно у тебя есть. — Для тебя все кончено, — сказал я тихо. — Похоже на то. Стащи с меня сапоги, Саккет, и вырой мне глубокую могилу. Не хочу, чтобы меня сожрали койоты. Будучи человеком не очень доверчивым, пока я стаскивал с него сапоги, я по-прежнему держал его на мушке. — Возьми мой пистолет, — сказал он- Он не принес мне ничего, кроме неприятностей. Гелловей подошел ко мне. — Фетчен умирает, — сказал он. — Ты его всего разорвал. Взяв пистолет Менарда, я последовал за Гелловеем. Джеймс Черный Фетчен не умирал, он был мертв, как и еще трое — один из них был человеком, которого я видел тогда на конюшне. Извозчик дилижанса сосал трубку. — Если вы, ребята, закончили, мы можем похоронить их и двинуться дальше. У меня — график. На приисках Рассела дилижанс остановился, и мы вышли. Мы вывели Рида Гриффина и Фреда Вогна на улицу. — Мы договаривались доставить вас в безопасности в Дюранго. Как видите, мы свое обещание сдержали, хотя вы и готовили для нас ловушку. Так что свои денежки мы заработали. Или доставить вас обратно? — Вы что, отпускаете нас? — По сорок долларов каждому, — сказал я, и они послушно заплатили. — Садитесь в дилижанс, — сказал я, — и сделайте так, чтобы вас здесь больше никто не видел. Итак, мы их отпустили, а техасец проводил, чтобы убедиться, что они действительно убрались. — Гелловей, — сказал я, — нам бы не мешало отыскать лошадей и отправиться к той хижине на Пасс Крик. — Ты думаешь, нам стоит остаться в этих краях? — Ну, здесь Юдит. И вообще, отличная местность. Мы приехали в эти незнакомые места и стали на тропу, озаренную одинокими кострами и частыми вспышками ружей. Теперь мы остановились, чтобы пустить здесь корни, а, если посчастливится, то и вырастить сыновей, которые будут жить более спокойно, чем мы. Потому что надеялись, что когда-нибудь мир все же станет спокойнее. Но что бы ни случилось, наши сыновья вырастут Саккетами, и они всегда будут готовы отстаивать свою честь.