Куда смотреть, что делать, что понимать, как обращаться с новыми знаниями — ни на один вопрос я не мог дать ответа. Я очнулся, может быть даже раньше, чем ожидал Самото. Шевелиться я не стал, решив, что раз мне дали время, то я буду просто думать, наблюдать и вспоминать. И по мере того, как я вспоминал, прикидывая и так и эдак события, со мной происходившие, все детали принялись складываться в одну большую картину. Правила вырисовывались простые и элегантные. Такие, что просто не верилось. — Почему ты смеёшься? — спросила меня Ирви. Я, сидящий под деревом, хохотал. — Это так просто и очевидно, что даже немного обидно, почему я этого раньше не заметил. — И всё же это просто и очевидно для тебя — создателя Оков Сна. — То есть Самото и Аманда этого не понимают? — Думаю, что не так детально и глубоко, как в это можешь погрузиться ты, — она улыбнулась мне. — У тебя есть план? — Пока нет, но думаю, что скоро будет. В этом месте всё со всем взаимосвязано. И если бы не было глобальной сети, было бы что-то другое, на других базовых принципах, но по сути такое же. Даже если кажется, что вещи не связаны, то они связаны. Через трёх Первооснователей, через эмоции Мелиссы, через распределительные узлы или служебные утилиты. И бэкдоры, предоставленные Миротворцам, на самом деле не бэкдоры. И информацию Тёмный извлекал таким чудным способом, при помощи таких протоколов, которых просто не существовало. И точно таким же чудесным образом, задним числом подменил мою программу, а следовательно и данные. Вполне вероятно, что выходили мы из здания Ашуры с теми данными, которые я ожидал, а вот уже по пути домой и произошла подмена. Когда помнишь только ту часть, которую тебе придумали, во всё это сложно поверить. Но как бы мне не стирали память, я всё равно восстанавливал её. Я учился, поглощал новые сведения из самых разных областей, из самых разных специальностей, и все необходимые данные были собраны, не хватало лишь ключа, чтобы всё расшифровать. Однако даже с ключом я часто упирался в стену. Мои рассуждения не могли найти подтверждения, не были практически применимы. Именно тогда я чувствовал, как Мелисса ведёт меня за руку, услужливо показывает, на что обратить внимание. Пусть она и выражалась странно, используя слова «магия», «чары», «потоки», «структуры» и прочее, но я перекладывал это на понятный язык и пробирался через очередной слой абстракции. Без неё этот процесс занял бы недели и месяцы и над каждой загадкой приходилось бы подолгу ломать голову. Мелисса знала хитрости, с ней я справился за часы. — Где он, дай мне посмотреть этому козлу в глаза, — ворвалась Аманда. Белые волосы растрёпаны, глаза огнём горят. — Тебе был дан шанс, но даже зная всё, ты всё равно сопротивляешься? Девушка приблизилась. При других обстоятельствах я бы уже подумал, что она хочет меня поцеловать. — То, что вы хотите совершить — неприемлемо, — буркнул я. — Она живой человек, такой же, как я, ты или Самото. Где, кстати, он? Но я уже знал, что он за дверью. Мой новый софт с повышенным уровнем доступа (удивительно похожий на тот, что использовала Четвёртая) обозначил его алым силуэтом как цель для атаки. Прикасаться к его системе я опасался. — Не твоё дело. Это наш с тобой разговор. Самото сказал мне, что ты общался с этим чудовищем, благодаря которому мы все тут заперты. Втроём. На веки вечные. — Ты не больно этому огорчена. Не потому ли что «веки-вечные» подходят к концу? Она заулыбалась. — А что там делать — снаружи? Ты хоть в курсе, что ты спишь? Нет? Так вот, сон гораздо веселее реальности. Там смерть, там страх, там пустота и безысходность. — Эскопизм какой-то, — фыркнул я. Она схватила меня за подбородок, резко дёрнула, заглядывая в глаза: — Я по-твоему сбегаю от реальности? Не будь меня, мы бы не заточили эту тварь. Как ты с ней говорил? Расскажи мне. Я просто хочу спросить, помнит ли она Лиорика Виктори, который остался без головы после встречи с ней. Я вспомнил картину в одной из комнат у неё дома с горой трупов и человеком без головы. Холодок пробежался по телу. Я переключил сознание на того себя, который сейчас сидел под деревом, передавая слова Аманды. Мелисса, сидящая у меня на коленях и смотрящая в глаза, чтобы поддерживать чары, смутилась: — Я не хочу сейчас оправдываться, — строго заявила богиня. — Всему есть причина. — Тому, что тебя сковали, тоже? — поинтересовался я от себя. — Так получилось. — Тогда зачем вся эта идея мести? — Одно другого не исключает, — стиснула она зубы. — Да, я помню её брата, его гнев и ненависть. Я помню их всех, помню по именам, потому как каждый проклинал меня перед смертью, даже дети. Все они желали в тот момент лишь одного, а я не могла им это дать, потому что тогда погибло бы намного больше. Тебе, Шон, когда-нибудь приходилось делать выбор? Никто не даст тебе выбор между хорошим и плохим. Выбор будет между плохим и ужасным. Если тебе дают выбор — ты уже проиграл. — Это слова моего отца. — Это твои слова. Я с ними согласна. Аманда уставилась на молчащего меня. — Нечего сказать? — Кроме того, что если вы в этот раз меня почистите, то я оставлю себе автоскрипт, который вынесет мне мозги. Эту мысль я усилием воли протолкнул через все файерволы. Сообщение раскатилось по сети цитатой, уходя в самые её недры. Получится или нет? Я не знал, но надеялся, что я правильно понял своё же творение. Аманда скривилась, глядя на меня. — Сколько эмоций, какие страсти, — она села ко мне на руки. Я не отворачивался. — Может тогда не тратить на тебя сил? Одна моя попытка тебя убить не увенчалась успехом, хотя я была уверена, что ты себя расщепил. — Расщепил? — состроил я дурочка. — Ах, ты же ничего не знаешь. А всегда так кичился, что знаешь больше всех. Полагался на свои субличности. Как тебе живётся, когда ты совсем один-одинёшенек? Как же ты бесил своим умением создавать живое, не похожее друг на друга. Подпускать тебя к субличностям — это кощунство. Правила, какие-то возмущения... Убить нужно было ту Миротворку сразу, а не тянуть, пока она не начала под твою дудку плясать. И оставить тебя наедине с самим собой, с твоей сутью... А кто ты по сути? Зануда! Ты с ума своим занудством сведёшь любого. — Ты потому меня в постель затянула, что я тебя занудством с ума свёл? — Ты тут ни при чём, — скривилась она. — Мне просто сказали так не делать, а я люблю перечить. Ты был моей опасной игрушкой, но оно того не стоило. Она прислонилась к моей щеке, положила руки на шею и принялась давить, осуществляя мою мечту наоборот. Ирви, сидящая на мне в реальности, принялась задыхаться. — Меня... гхе... душат, — крикнул я, изображая, что хриплю. Мне было больно смотреть на задыхающуюся Ирви. Самото ворвался, схватил Аманду за волосы. — С ума сошла?! — Да я любя, — промурлыкала девушка, вставая с меня и отходя в сторону. — Он весь твой. Развлекайтесь, мальчики. Я откашлялся, хотя в этом не было нужды. Мелисса не могла прокашляться ещё долго, словно рыба хватая воздух. — Я не умру, — пояснила она хриплым голосом, — но мне будет больно. Я сконцентрировался на сне. — Отпусти меня, я помогу тебе. Тебе, но не ей. Сука бешеная, — простонал я довольно убедительно. — Передумал? Условия будут другими. Ты останешься наравне с ней, не больше. — Наравне не значит пресмыкаться, — резонно рассудил я. — Я её вышвырну отсюда, будет у меня в «воюющих странах» жить! — То есть чистка не нужна больше? И мы вот прямо сейчас идём и накрываем Её колпаком? — переспросил Самото, будто бы не верил. Он не мог один этого сделать. Это было нечто, похожее на очень крупный файервол. Устанавливать нужно было его распределённо в разных частях системы и дальше незаметно перераспределять потоки исходящей из него энергии, маршрутизировать и балансировать их, иначе система уйдёт в асимметрию и будет под риском отказа. Теперь-то я понимал механизм, только вот не представлял на что я могу здесь повлиять. Нужно всего лишь время. — Давай ты меня развяжешь, я перекушу, сообщу отцу, что всё в порядке, никакого суда с Миротворцами нам не нужно, и тогда мы всё провернём. Самото рассуждал, но недолго. — Сейчас или в следующей жизни, — поставил он ультиматум. — Давай без выкрутасов. Ты либо делаешь, как я говорю, либо мы тебя почистим и будем ждать, пока ты поумнеешь. Может так и правильно: новая жизнь, новые возможности, новое видение ситуации. — С ребёнка? — Ты ещё не понял? Задним числом всё меняем. Ты был Шоном два месяца, мы хоть выдохнуть смогли. Ты такой зануда! Это просто ужас. Мы же договорились, что найдём способ захлопнуть ловушку до конца, перекрыть кислород. И мы искали девять сотен лет! Почти десять. И после этого всего ты заявил нам что? — Расскажи мне, я же не помню, — пожал я плечами. — Что смысл, оказывается, был не убить, а удержать, пока не остынет, и её нужно вернуть назад, с ней нужно поговорить. С кем? С ней?! Бред какой-то, — стал размахивать он руками. — Ну и что она может сказать? Смысл изначально был — убить, истощить за год. Но мы не смогли — она сильнее, чем кажется. Пришлось срочно возводить башню и запирать её там. А ты тут говоришь... Альфри, ты меня поражаешь иногда до глубины души. — Я такого, естественно, не помню, — пожал я плечами. Я всё пересказывал Ирви и та удивлённо смотрела на меня. — Ты видимо много провёл времени в конструкте, твои воспоминания исказились, — печально заявила Ирви. — Вашим желанием было, чтобы я убралась из Фрески. Но я... Как бы я вас всех бросила? После стольких сил, что я в вас вложила. И я сказала «нет». Тогда ваша цель стала прозаичней — убить, — её глаза сверкнули. — Извини меня за это. — Это было давно и въелось слишком глубоко, чтобы просто взять и простить. Если я скажу, что простила тебя, то совру, а я не такая.