Я перевёл на Елену и Адама взгляд, потом посмотрел на повеселевшую Адель. — Но нужно подождать. И ждать нужно будет очень долго. Ты сможешь? Она вытерла слёзы, кивнула. — Спасибо, дядя Шон! Она слезла с рук и убежала к себе в комнату. — Ты что вытворяешь?! — с глазами, полными ужаса, проговорила Елена. — Нам что, бед мало? Нужно было давать ложную надежду? Зачем ты сюда пришёл, Шон? Я встал, открыл рот, но не нашёл слов, которые нужно было сказать. Заговорил Адам. Голос его дрожал, был слабым, едва звучащим. — Ты оставил меня одного, без неё. С Майклсоном у руля у нас было всегда всё спокойно, а пришёл ты... Я не хочу обвинять, обвинениями делу не поможешь, но признай, Шон! — Я признаю. Их смерти — причина моих просчётов. Это я в них виноват. — А как же суд, ты же... — потерялась Елена. — Подавайте в суд, — согласился я. — Не подавайте, — отозвался Зануда. — Не встревай, это я разговариваю! — Шон, с тобой всё в порядке? — заволновалась вдова Гривусов. — Я... Да, всё в порядке, — я лицом пытался заставить Зануду заткнуться. Зануда всё же вылез: — В суд подавать — последнее дело, так как это приведёт к огласке и показания заставят давать даже маленькую Адель. Суд будет длиться годами, вытягивая из вас силы и средства, а закончится тогда, когда вас выпьют, — звучало как угроза. — Не слушай его, Лена, пожалуйста, прошу тебя. Подавай в суд, с корпорации станется. Я помогу. — Чёрта с два, мы ей помогать не будем! Да, это наш косяк, но мы не можем допустить... — Иди в жопу! Я взял ничего не понимающую Елену за плечи, перевёз взгляд на Адама. — Всё будет хорошо, я обещаю. Я всё исправлю. Можете поступать как хотите, я всё исправлю, я верну всех к жизни. — Ты сошёл с ума! — пропищал на меня Адам. — Елена, посмотрите на него, это же... — ...ложная надежда, — всхлипнула женщина. — Как бы я хотела тебе верить, Шон. — Ну так верь! — Нет, Шон. Это ты должен понять, — вдруг, всхлипнув носом, переменилась в лице она. — Ты должен двигаться вперёд. Организация мне за всё оплатит, и по всем счетам. Не знаю, зачем тебя сюда прислали, зачем ты сам пришёл, но двигайся вперёд, иначе тебя так же перемелют, как нашу семью сейчас. Только сейчас я увидел на столике постановление суда об отказе на рефинансирование кредита на жильё и школу. — Я всё исправлю, — прошептал я. — Смерть — это не пятно на майке и не разбитая фара, Шон. Всё!.. Иди... Не делай больнее... Она разрыдалась так, что Адаму пришлось её успокаивать, а я, постояв немного в неловкости, без какой либо уверенности побрёл назад. Всех репортёров я проигнорировал. Что-то очень политкорректно отвечал Зануда. Мне было не до того. Я всю жизнь учился разгребать последствия, но чем дольше я это делал, тем больших усилий это мне стоило. Странно было за этим наблюдать, обычно человек адаптируется, приспосабливается к ситуациям. Если ты часто кого-то теряешь, нельзя всегда переживать из-за этого. Отец учил, что люди — всего лишь инструменты для достижения собственных целей. Заменяемые инструменты. Очевидно для меня стало то, что я так не считал. Те ошибки, что я совершил — ужасны. Они повлекли за собой смерти. Мне нет прощения. Я неожиданно оказался в толпе репортёров, застряв на полуслове, видя, как другой я ушагивает спокойно в даль. — Дальнейшие комментарии излишни, — услышал я, как я обронил заученную фразу и направился за собой. Стоило трудов, чтобы догнать себя. — Теперь я Зануда? — спросил я у себя. — Ты всегда им был, — ухмыльнулся я другой. Он меня бесил. — Я знаю, что ты пытаешься всё исправить, однако сам не веришь в то, что это возможно. Но может быть было бы лучше держать свои желания при себе? — Вот ты и держи, а я буду их реализовывать. — Что ты делаешь? — Звоню отцу. Нет! Нам ещё проблем не хватало. Ещё смерти? Отчитываться родителям Четвёртой, платить людям Ринжины? Если умрёт Рамондо, единственный мой настоящий друг, я... Да я уже не знал, что я сделаю. Только мысль о том, что в конце этих страданий ждёт меня Ирви, которая выслушает и поможет, держала меня на плаву. — Отец? Я замер. Что он собирался ему наплести? Ситуация хуже некуда — мне дали поручение не допустить иска и я в который раз обосрался. — Я поговорил с Гривусами. Они настаивают на подачу иска, но истинная причина — у них отнимают дом. Я думаю, что на этом можно сыграть и показать всё так, что мы помогаем нашим сотрудникам в трудную минуту. Будет нам рекламная компания. — Это необоснованные траты, — начал было отец, но смягчился. — Можно будет уменьшить выплаты зарплат под слоганом социальной компании, что-то вроде принудительного страхования от несчастных случаев. Ты уверен, что... — Да, уверен, отец. И второе. Какое второе? Во что ты нас впутываешь? Однако я молчал. Если отец услышит второго меня, то положит нас в больницу, нам вправят мозги и мы больше никогда не увидит нашу Ирви. — Это по поводу данных? — грозный тон отца не оставлял других вариантов, кроме как капитулировать. — Послушай вначале, а после скажешь. — Говори. — У меня есть все основания считать, что это Виктория выкрали данные у Ашуры. — Оснований мало, ты ставишь... — Рискну, дерзну и перебью тебя, отец. У меня есть доказательства. Я могу сделать так, чтобы Ашура всё понял сам. Но Ирви же говорила, что Ашура и Виктория заодно. Не сходится. Стоит ли Ирви верить? Отец тяжело вздохнул: — Это очень рискованно. В случае провала Йомсбур выберет позицию избегания и все последствия лягут на тебя. Я буду настаивать, что ты предпринял эти действия в своё личное время в личных интересах. Иммунитет члена совета директоров для тебя будет недоступен. Это могила. Идти ва-банк с таким ничтожным процентом вероятности и такими рисками — проще сразу шагнуть в окно. И мы шагали, оставаясь в живых. — Я согласен, — сказал уже я, глядя на замученного и опустошённого Зануду. — Шон, ты очень сильно рискуешь. Но будь по твоему. Я прервал соединение. — Что ты творишь?! Мелисса Великая, что ты вытворяешь? — схватился за голову Зануда. — Вытаскиваю твою жопу из болота, приятель, — ухмыльнулся я. — И давай договоримся не упоминать Ирви в плохом ключе. — Ты действительно веришь во всё, что она тебе наговорила? — Да, верю.