Николай Иванович задумался. — Поворачивается, но не достанет до этого места. Надо что-то соорудить, типа телескопической штанги. — Ты сможешь? Он посмотрел на Аркадия и Андрея. — С помощью товарищей смогу. — Сколько понадобится времени? — Часа два, не меньше. — Приступай. Не задействованные в операции члены экипажа вернулись на мостик, но, конечно, никто себе не мог найти места. Каждую минуту смотрели на часы и возмущались, почему время тянется так медленно. Техники притащили из мастерской какие-то железки, что-то собрали, кое-что заварили, как-то приспособили тросики для поворота головки и позвали остальных. — Так, теперь, главное не дышать. Чтобы штанга не упала от своего веса. Она очень длинная, поэтому, тяжелая. Камера после модернизации выдвинулась гораздо дальше вперед и показала уже не только кисть, но и руку. — Так, отлично. А поворачиваться она может? — Немного. В теории. Камера чуть вздрогнула и повернулась влево. Это был капитан. Без сомнения. Хотя, было видно только верхнюю часть лица, никаких сомнений не оставалось. Он лежал ногами к сердцу реактора, а левая рука оказалась откинута. — Вот и нашли капитана, — произнес Эмиль. — Как он туда залез? — Николай Иванович, есть какой-то способ, чтобы залезть внутрь? Какой-то технологический вход. Да, я понимаю, что звучит глупо, но все-таки. Тот почесал затылок. — Почему глупо? Есть способ. Он прошел чуть вглубь и показал рукой на отдельно стоящий металлический ящик. — Вот здесь. Можно положить какую-то деталь или вещь, и через несколько последовательных камер это все доставляется в непосредственную зону реактора. Там подхватывается манипулятором и дальше. — Человек может влезть туда? Николай Иванович молча открыл шкаф и выдвинул ящик. — Мдаа… Тесновато. Полметра на полметра. Как думаете, капитан мог туда поместиться? — Думаю, — подал голос Семен, — чисто теоретически мог. В истории есть зафиксированные примеры, как люди, крайне гибкие и пластичные, помещались в подобные и даже меньшие ящики. Такое возможно, да. Но я не замечал за капитаном особой пластичности или гибкости. — Ладно, — скомандовал старпом, который неосознанно уже принял командование над подлодкой. Подумаем об этом позже. Николай Иванович, мы можем тело вытащить? — Куда вытащить?, — не понял тот. — Сюда. Оттуда. — Нет, точно. Даже будь мы на базе, для такой операции потребовалось несколько дней. Спроектировать и создать манипулятор. Доставить его внутрь, смонтировать, подтащить тело к этим шлюзам. Затем, — он помялся, — извините за подробности, как его обратно через этот тоннель протащить — я без понятия. По частям, что ли. — Если как-то проник туда, то и проникнет обратно. Никаких «по частям»! — Да, но туда-то он проник так или иначе сам. А оттуда уже вернется в виде тела. Да и у тела такой высокий уровень радиации, что тотчас надо будет изолировать отсек, или даже несколько. А самим находится в носовой части. — Да и это не поможет, — встрял поникший Игорь. Не забывайте, что мы идем за металлами, и как мы будем их транспортировать домой. Если вся кормовая часть окажется радиационной, то и руда облучится. Здорово получится — привезли много руды, но как минимум половина фонит так, что легче затопить подлодку. — Так, через пять минут общий сбор в кают-компании. Надо обсудить. Все расходились со странными чувствами, а рассевшись за столом переглядывались молча, не зная, что и сказать. — Так, народ, — старпом встал и обвел всех взглядом, — вы все знаете, что случилось и что мы обнаружили. Первое-наперво, как и. о. капитана заявляю, что в целом ничего не поменялось. Мы идем в указанный район, где наш геолог осуществляет бурение, и мы, целые, здоровые и с рудой, возвращаемся домой. Теперь прошу ваши мысли и предложения по поводу произошедшего. Взял слово Эмиль. — Думаю, нам с самого начала надо выяснить: он сам туда залез или ему помогли. Поясню. Вот сейчас я вижу всего две версии произошедшего. Первая — с капитаном что-то случилось, какое-то мгновенное безумие, аффект, дьявол попутал — выберите сами, и он решил покончить жизнь самоубийством. Залез в тот ящик каким-то образом, пролез к самому реактору, и там отбросил коньки. У меня три вопроса к нашему уважаемому ядерщику. Он повернул голову к Николаю Ивановичу. — Первый: подумай хорошо, пожалуйста, нет ли какого-то другого доступа внутрь реактора. Не стесняйся, и прими в расчет самые невероятные возможности. Потому, что мне очень сомнительно, что взрослый мужчина мог не только поместиться в том ящике, но и проползти несколько шлюзов. Второй: каков там уровень радиации? Как долго там может находится человек? Я понимаю, что там уровень просто дикий, но все-таки. Одно дело пробыть в сознании полминуты, и совсем другое — четверть часа. Это сильно меняет дело. И третий: может ли нахождение там тела как-то подвергнуть опасности подлодку? Я в том смысле, реактор нормально будет работать, если внутри тело? Не сможет, не знаю, вытекшая кровь куда затечь, что-то закоротить или повлиять на эффективность захвата нейтронов. Тело же, как я понимаю, будет постепенно разлагаться. — Я скажу, — вклинился Семен, — насчет разложения. Что описанных случаев таких нет, есть похожие. Там тело не гнило, как обычно, а распадалось под огромным количеством альфа, бета и гамма-частиц. Фактически, думаю, оно будет истлевать, пока не останется небольшая кучка от костей. — На первый вопрос, — начал ядерщик. Нет, другого доступа внутрь нет. Это исключено. Помимо датчиков целостности, который задублированы и работают исправно, есть еще и счетчик радиации. Если бы что-то было еще, тотчас бы радиация выросла, и тревога верещала по всей подлодке. Нет, это только один доступ. Второй вопрос: все зависит от конкретного режима реактора, но могу сказать, что взрослый и крепкий мужчина на том месте, где мы обнаружили капитана, выдержит не больше одной минуты. А скорее, гораздо меньше. Тут же потеряет сознание и приехали. А если учесть еще путь от этих шлюзов до самого реактора, думаю, человека хватит только на то, чтобы добраться туда. Градиент же. И третий вопрос, как это повлияет. Не думаю, что сильно. Не знаю, — он бросил взгляд на молодого врача, — как именно будет разлагаться тело, но, надеюсь, что радиация быстро сожжет там все. Жидкость, вытекающая из трупа, может, по идее, куда-то затечь. — Понятно, — Эмиль кивнул. Это говорит, что вторая версия моя несостоятельна и рассматривать ее не будем. — Скажи все-таки. Мало ли, может, там есть здравое зерно. — Зерно? Ну ладно. Всего два варианта: капитан сам залез, по своей воле или по воле другого, пока неважно, или же, туда уже доставили труп. Второй вариант сразу отбрасывается потому, что труп надо доставить внутрь и вернуться. А там такой уровень радиации, что преступник упал бы там рядом. — Логично, — старпом задумался. Так, давайте попробуем установить, кто вчера последним выдел капитана. Они переглянулись между собой. — Хм, ну, значит, это я, — сказал старпом. Когда все разошлись, мы переговорили с ним недолго, как лучше огибать Мидуэй, и я отправился спать. Значит, я последний. — И что нам это дает? — подал голос Дмитрий. — Не знаю. Аркадий, значит так, иди на мостик, делай с Ладой, что хочешь, но разыщи или видеозапись, или что-то, что может нам подсказать, что случилось. Или, судовой журнал. Хотя, — он хмыкнул, — вся эта история настолько дикая, что я совсем не удивлюсь, если данных нет. Связь не отключай, мы хотим все видеть. — Есть. Он отправился на мостик, и там начал копошится с бортовыми системами. — Артем Викторович, — вызвал он коммуникатор. — Слушаю. — Вы были правы. Примерно через полчаса, как вы ушли, постоянная запись прерывается. — Везде? Во всех отсеках⁈ — Минутку, проверю… Да, везде. Все камеры. Потом, примерно через час все включается. Начинают все ходить, в реакторный отсек вот заходит Игорь, потом еще раз, потом несколько раз Николай Иванович, потом еще раз, потом, судя по всему, вызывает нас. Дальше все присутствовали. — На час. Очень занимательно. — Другими словами, — медленно произнес Игорь, — это не спонтанное какое-то действо. Кто-то, скорее всего сам капитан, отключил камеры, проследовал в реакторный отсек, предварительно убедившись, что все спят, залез в тот ящик, куда поместиться можно, только сломав себе ноги, пробрался через шлюзы, пополз до реактора, лег на спину головой от сердца реактора и благополучно умер от облучения. Так? — Получается, так… Все молчали, не в силах переварить услышанное. — Предложите, пожалуйста, менее бредовую версию. Потому, что это настолько надуманно, что у меня слов нет. Но ни у кого другой версии не было. — Нельзя отрицать, что злоумышленника точно не было. Возможно, и был. Даже, скорее всего был. Даже капитан бы не смог все это провернуть в одиночку. — Мужики, — тихо произнес Николай Иванович, — я не учел еще один момент. Прошу прощения, что-то растерялся.