— Это ты к чему мне говоришь? — Да вот, просто думаю. А зачем вообще это все? Почему бы не жить мирно, как раньше. Да, там политики грызлись, но простому человеку-то что с этого? Они семьи строили, карьеру, детей родили. А сейчас? Ну, вот зачем это все? Какое дело тебе вот до американского континента? У тебя там интересы? Какое-то имущество осталось? Помню, давным-давно, до нашего рождения, конечно, в школе проходили, Россия вечно, чтобы отвлечь внимание от внутренних проблем, вечно влезала в какие-то конфликты по всему миру. — Я что-то такое пропустил на уроках. — Так вот. В мире постоянно же какие-то конфликты. То в Африке, то на Ближнем Востоке, то в Латинской Америке. То коммунисты какие-то, то нацисты, то местные бандиты, то политики, которых отстранили от кормушки, а они снова хотят вернуться. И Россия постоянно влезала куда-то, даже там, где у нее совершенно нет интересов. И как только США поддерживали одних, наши тут же начинали помогать их врагам. Зачем? Вот какая польза нашим людям, что мы поддерживаем каких-то арабов или негров? Так там еще смешнее ситуация была. Американцы как поддерживали. Давали вооружение, вернее, продавали в кредит, а взамен брали под контроль все полезности, которые в этой стране есть: нефть, металлы, лес и прочее. Это рационально, это разумно. А как действовали наши? Поднимали экономику, практически бесплатные осуществляли поставки, фактически под честное слово. Под лозунги о всеобщей справедливости, миру мир, дружба народов и прочее. А потом, правительства тех стран, которые наши, по сути, и ставили на власть, говорили: а вы не вмешивайтесь в нашу политику, мы независимая и великая страна, у нас многовекторность. И что получается? Мы, наши, российские регионы, беднеют, из них выкачиваются ресурсы, а какие-то папуасы получают цивилизацию и развитие, которые, в конечном итоге, так или иначе, попадают под власти американцев. Потом новые власти этой Папуасии станут жирными, расставят везде своих родственников, будут бесить людей своим богатством, их, в конце концов, свергнут, и все по новой. Опять американцы начнут поддерживать одну из сторон, наши тут же назло им, и чтобы показать, что Россия великая держава, будем помогать их противникам. Ну, ты понял… — Кажется, это не только с Америкой было. И раньше. Не помню, с Англией, вроде. — Да, и не только. Наше государство всегда почему-то больше любило каких-то дальних людей, о существовании которых узнало только вчера, чем своих собственных граждан. Почему так? Я не философ, знаешь, но обидно. Да и не особо изменилось все… — Вообще-то, — Игорь немного откинулся на спинку, — не надо нам такие разговоры вести, знаешь ли. Идет война, а ты очеловечиваешь врага. Говоришь, что его методы правильные, его солдаты — тоже люди, и вообще. Я-то все это прекрасно понимаю, не маленький. Но, как посмотрит начальство… — Да уж, тут ты прав. — Скажи лучше, — Игорь обернулся на вошедшего Николая Ивановича и повернулся обратно к собеседнику, — тебе никогда наш капитан не казался… Как сказать… Немного странным? — В каком смысле? — Просто, вспомни. Как мы выходили из базы. — Ну? — Он идеально провел и даже не вспотел. — Хороший капитан. Из отличных. — Допустим. Потом бой, когда за нами гнались. У него пульс даже не поднялся. — И что? — Потом тот непонятный вражеский разведчик и шторм на поверхности. Ситуация тоже была, скажем, неприятная. — Продолжай. — И вот, недавний выброс газа. Нас могло и перевернуть, и как-то сломать системы какие-то. Представь, попадет задняя часть в такой пузырь, а передняя — останется в воде. Что тогда будет? Очень плохо, и для реактора в первую очередь. Капитан спокоен, как удав. — К чему ты ведешь, я не могу понять. — А теперь давай на минутку забудем, что я говорили про капитана. Забыли? Отлично. На мой скромный взгляд, быть очень спокойным может лишь тот, который что-то знает. Может, он знал что-то, чего не знаем мы? — Это конечно. Он же капитан, естественно, он должен что-то знать, чего не знаем мы. Какие-то секретные приказы от начальства, какие-то инструкции. — От начальства ли? — Игорь внимательно посмотрел на собеседника. Точно? Ни от кого-то другого? Брови Эмиля поползли вверх. — Ты хочешь сказать, что он шпион? — Ну что ты, — Игорь по-доброму улыбнулся, — кто я такой, чтобы так говорить? Так, мысли вслух. Ни в коем случае так не думаю. Да и ты, признайся, слышал за последние оды что-то о шпионах? Ну, таких, по-старинке, а не цифровых каких-то червях? Эмиль подумал. — Так, прямого сообщения между странами, понятно, нет. В принципе, добраться можно, окольными путями. Чисто теоретически, любой сотрудник нашей базы может оказаться шпионом. В принципе. Но это очень сложно, да и вероятность, что его раскроют — слишком высока. Гораздо проще заслать цифрового шпиона, как тот, помнишь, пару лет назад. Игорь кивнул. — Да, громкое дело было. При том, что он орудовал почти полгода, побывал почти на всех серверах, и что успел передать… Наверное, многое. Тогда многих посадили, а нескольких расстреляли. — Угу. Так гораздо проще в итоге. А человек-шпион… Тут какое-то ретро, с двойными и тройными агентами. — Да, я тоже так думаю. Просто, мысли вслух. Эмиль отправился отдыхать, а Игорь все продолжил думать. Что-то в этом походе ему не нравилось, что-то казалось очень странным. И нет, не опасность, и не близость месторождения к берегам Америки, и не то, что оно фактически находится на вулкане. Нет… Была какая-то недосказанность, какая-то тайна, и он ее чувствовал каждой клеточкой. Тут, от нечего делать, неосознанно, он задал вопрос. — Лада, на борту есть роботы? — Есть, — тут же ответил мягкий женский голос. Сердце Игоря учащенно забилось. Неужели, все так просто. Значит, робот есть! — Лада, кто этот робот? — Это робот-помощник Юнга. Игорь шумно выдохнул и схватился за грудь. — Ну, ты меня до инфаркта доведешь. Конечно, наш Юнга, как я мог о нем забыть. Наш верный помощник и друг. Наш бортовой пес практически. Конечно, что за глупость. Роботы… Ну, конечно, они есть на борту, на каждой подлодке есть свой Юнга, а кое-где и по два. Это был непревзойденный помощник и ремонтник, и часто экипажи просили нескольких таких машин, однако, начальство шло на увеличение крайне неохотно из-за их высокой цены. Ради шутки, он решил еще попытать ЦВС. — Лада, а кроме Юнги роботы на борту есть? Игорь уже ожидал отрицательный ответ и собирался отправляться в свою каюту, как из динамика раздался непривычный звук. — Информация закрыта. Он сперва не понял, что это значит, а потом, второй раз за пару минут, адреналин резко выбросился в кровь. — Что значит «закрыта»? Лада, кроме Юнги есть еще роботы на подлодки? — Информация закрыта. Так, он старался успокоиться, закрыть информацию мог или капитан, или большое начальство еще на суше. А у капитана есть абсолютная власть на борту. Значит, он не может не знать о таком запрете. — Так, тогда давай по-другому, — он проворчал. Как как у Азимова было… — Лада, кем закрыта информация? — Информация закрыта. — Лада, ммм, среди экипажа есть роботы? — Информация закрыта. — Лада, сколько людей среди экипажа? — Информация закрыта. Игорь выругался. — Ты чего ЦВС мучаешь? — к столу подошел Андрей. Ты что у нее спрашиваешь? Звук от ее сигналов по всему отсеку. — Да так, задаю один вопрос, а она ответить не хочет. — Ты учти, если сломаешь — будешь сам чинить. А без ЦВС нам проще домой вплавь добраться. — У нее есть какие-то защиты? Ну, закрытые области. — Конечно. Там многоуровневая система защиты «от дурака» в том числе. И есть барьер от логических ловушек и парадоксов, — он с укоризной посмотрел на Игоря. Так что, шел бы ты, геолог, отдыхать, а сломать нашу ЦВС еще успеешь. Игорь не хотел отдыхать, но пока делать было нечего, и все-таки отправился в свою каюту. На подлодке затихли все отсеки. Был, как говорили в шутку, «тихий час», и на мостике оставался только дежурный. Игорь все ворочался в постели. Информация закрыта. Наверняка, робот, если он вообще есть и не является его вымыслом — это и есть капитан. Правда, все улики косвенные, вскрывать и рассматривать внутренности Томаса было бы слишком радикально, но и их хватало. Что же делать? По инструкции, все решения принимаются коллегиально комиссией из трех человек: капитан, старпом и офицер по безопасности. Так же, например, решение о ядерном ударе принималось только при единогласном решении всех трех. Однако, существует еще такой пункт, о котором знал даже Игорь, формально не являющийся военным моряком. В случае, если один из этих троих по каким-то причинам не может осуществлять свою деятельность, то оставшиеся двое обязаны его отстранить. А что значит «не может осуществлять свою деятельность» — внезапно подумал он. Капитан отлично выполняет свои обязанности. На протяжении всех этих дней, даже если вспомнить подводный бой, сомнительно, что лучший из капитанов мог бы что-то сделать лучше.