Когда я пообедал, меня очень трудно вывести из равновесия, пытаясь испортить настроение. Потому что я сыт, благодушен и совершенно не настроен на конфронтацию. Сижу напротив сердитого начальника отдела контртеррора и борьбы с ОПГ, медитирую. Какиагэ Юкио в это время бухтит, пытается давить на меня авторитетом. Дурацкая затея, на мой взгляд. — Исии-сан, то, что произошло на Окинаве, не делает чести ни мне, ни вам. Убивать без суда и следствия — это неправильно. Надо было собрать улики, осудить и заставить гнить в тюрьме. Вместо этого — американцы заперлись на базе, в любой момент могут открыть огонь по ни в чем не повинным людям. — Во-первых, Юкио-сан, кто вам мешал собирать, подавать прошения и пытаться судить мерзавцев? Ой, я забыл… Американцы не выдают ублюдков. Их отправляют домой, там вручают награду и на освободившееся место пихают следующего мерзавца… Во-вторых, янки всегда готовы стрелять по мирному населению. И пока они сидят на нашей земле — будут убитые, изнасилованные, замученные. Вы это знаете лучше, чем кто-либо другой. Окинава занимает полпроцента Ниппон, но при этом почти восемьдесят процентов военных объектов США расположены именно там. Не считая контингента в сорок тысяч или больше. Губернатор Окинавы уже зубы сточил в бессильной ярости — никак не может заставить так называемых гостей вести себя прилично. Воровство, грабежи, надругательства и мордобой — это практически каждый день. И убийства. Сколько там суммарно инцидентов за тридцать лет? Больше сорока тысяч? Больше трех в день? И вы мне рассказываете, что я в чем-то виноват? Пф… — Если начнете убивать, чем вы будете отличаться от них? — Если я приеду в Штаты и начну там гадить — да, я буду как они. Но сейчас — я на своей земле. И я вынужден принимать меры в ситуации, когда кто-то вместо защиты интересов Ниппон просто перекладывает бумажки… Хотите мне сделать замечание, Юкио-сан? Тогда продемонстрируйте, что ваши методы работают. Что преступники не получили условные сроки, а сидят пожизненно в той же Фуче, сходя с ума в одиночке. Вот тогда я признаю, что был не прав… Здесь на флешке то, что мне удалось собрать по двум американским резидентам. Торговля наркотиками, шпионаж, работа с триадами, валютные махинации. Там много всего. Отличный момент, чтобы прибить мерзавцев, работавших на зарубежных покровителей. — Двое? Это не тот журналист, которого вчера зарезали в Циндао? Улетел провести выходные с друзьями, в ресторане сцепился с местными бандитами и бедолагу буквально искромсали. По углам шепчутся, что триадам подбросили факты, как американец вольно распоряжался деньгами на оплату их услуг. — Сдох? И ладно. Жаль, второго мы отловить не успели — как только начало пахнуть жареным, прихватил любовницу и сдернул вместе с наличными… В любом случае — вот у меня результат. Который поможет очистить страну от плесени… Я понимаю, Юкио-сан, что зачастую у вас связаны руки. И поэтому в таких ситуациях привлекают меня. Пользуйтесь возможностью вычистить загаженные конюшни, пока есть такой шанс. — Ваши методы принесут Ниппон большие неприятности. — Мои методы — работают. Здесь и сейчас. Я тот самый инструмент, который эффективно решает проблемы. И я не одинок. Штаты используют мафию, где это возможно. Высадку на Сицилию во Второй мировой обеспечивала коза-ностра. Европа с удовольствием натравливает левацкие группировки на консерваторов и неугодных политиков. В Латинской Америке эскадроны смерти сначала использовали для зачистки криминала, затем для борьбы за власть. Это — данность. Не понимаю, почему вы пытаетесь изображать страуса, вместо того, чтобы давить врагов любыми способами. За океаном не гнушаются ничем. Подкуп, убийства, терракты. Все, что позволяет им править миром… И только уважаемый Какиагэ Юкио льет слезы над сдохшими ублюдками… Мне очень жаль, Юкио-сан. Я был о вас лучшего мнения. Кланяюсь, выхожу в коридор. Формально — я не имею права указывать начальнику отдела контртеррора, как делать его работу. Но с другой стороны — флэшку взял. И я более чем уверен, что каждую крупицу данных изучит под микроскопом и постарается использовать. Мало того, у меня есть подозрение, что он обязательно на верхах мое предложение прокрутит, в привычных местных традициях бесконечных иносказательных бесед получит ответ и через какое-то время мне сделают заказ. Завуалированный, само собой. С персонами, кто слишком долго живет на территории Ниппон и попутал берега. Не всех Какиагэ Юкио может подвесить за яйца: он работает днем, под прицелом журналистов, пишет отчеты на каждую операцию. Поэтому иногда никто не мешает подсказать ночным монстрам, чью кровь можно пролить. Тайно или явно, оставив отрезанные головы на перекрестке. Чтобы чужаки знали — японцы умеют терпеть. Но когда терпение заканчивается… * * * В-ж-ж-ж… Мы входим в вираж. Точнее говоря — это Кеико Кодзима входит в вираж на старой спортивной тачке, а я болтаюсь на пассажирском сиденье, подвывая от восторга. Не, в самом деле, когда мне оператор со съемок подбросил первый ролик с миловидной девушкой на «покатушках», я удивился. Чего так орать? Подумаешь — тебя везут, смотри, радуйся жизни. Но сейчас, когда под две сотни дымишь покрышками, вписываясь в поворот — ощущения непередаваемые! Просто мне вдруг в голову стукнуло — а ведь из ближнего окружения все умеют водить машину. И телохранители, и брат секретаря. Про Нобору Окамото не говорю — это его работа. Он уже прошел два курса обучения экстремальному вождению, чтобы при случае успеть «крайслер» выдрать из любой ловушки. Последний, кто из самого ближнего круга не умеет тапку в пол — это тринадцатилетняя девочка. Которой почти четырнадцать. И которая неплохо за эти месяцы вытянулась на усиленном питании и физкультуре. Поэтому я заехал на днях к Изаму Исикава, попросил что-нибудь посоветовать. Молчун поскреб затылок и показал на электро-карт, на которых по стадиону народ рассекает. Скатались, заглянули в гости в дальние боксы. Там как раз ломали голову, что с побитой машиной делать. Ездить она еще могла, но вот для серьезных тренировок уже не годилась. Я по цене металлолома и купил. Колеса подшаманили, усадили девушку вместе с нашим штатным гонщиком за руль. Сам сидел в гараже, на компьютере работал и краем глаза поглядывал. На пятый раз — решительно выпроводил Изаму погулять, сам устроился пассажиром. И попросил «прокатить как следует». Просил? Катают. Ору от восторга, вцепившись в трубы защитного внутреннего каркаса. — Жми, Кеико-сан! Это круто! В последний поворот мы все же не вписались. Он — хитрый, с загогулиной. Туда или дрифтом на пониженной, или совсем сбросив скорость. Боком воткнулись в невысокое ограждение и полетели кувыркаться над травкой. Потом проскакали еще метров двадцать по газону и окончательно замерли кверху колесами. Благо — почти рядом с финишем. Поэтому народ успел примчаться и залил пеной паривший двигатель, брюхо с колесам и и нас заодно. — Замечательно… Теперь понимаешь, Кеико-сан, почему я сам за руль не сажусь? Пусти меня — вылетели бы уже на первом повороте… Молодец — хорошо учишься. Вот еще пара-тройка месяцев и сможешь трассу проходить ювелирно. И потом поддерживать навыки, как Окамото-сан. — Похоже, господин, у нас теперь традиция. Вы разбили «хаммер», я разбила гоночную машину. — Разбила? Не, разбила — это когда колеса в заливе вылавливают. А ты ее чуть-чуть подрихтовала. Мелочи. И вообще, мне у нее задний спойлер не очень нравился. Как-то он излишне вызывающе топорщился. — Потому что эта машина — самец. Да. Растет язва. Надо будет намекнуть Седой Хэруми чтобы по женским вопросам чему полезному учила. А то начнет встречаться с молодым человеком, тот сдуру что-то ляпнет — и схлопочет локтем в лоб. Очень любит на спаррингах в ближней дистанции Кеико-сан локтями работать. Эффективно у нее получается. — Так. Ждем, пока нас выковыряют и пойдем чай пить. Надо чуть-чуть в себя прийти. А то я до сих пор понять не могу — где у меня верх, а где низ. И где перепуганный «спойлер» между ног… Хорошо покатались. Вечером с поклоном вручил премиальные группе Чо Сугахара. Отлично сработали. Разведали детально подходы к базе и тропинки на ней. Составили описание главных фигурантов. Отработали все возможные запасные варианты. И отыграли как по нотам — три головы на перекрестке и никаких следов. Ни на камерах, ни свидетелей, настоящие шиноби. — Я доволен вами. Никакой дурной атаки грудью на пулеметы, задача выполнена в полном объеме, хвостов не оставили. Верю, что и в будущем будете работать аналогично. — Хай, господин. — Что-нибудь для меня отдельно хотите отметить? — В прибрежной зоне нужен свой флот. Не контрактники из рыбаков, а специально обученные люди, кто прикроет от любых проверок и поможет с проведением акций. Те же баллоны с воздухом для аквалангов подзарядить. — Интересное предложение. Опишите в деталях, Сугахара-сан. Прогоним через аналитиков, подумаем, как реализовать. Для работы в Азии сейчас создаем частную военную компанию. Может быть, что-то с их помощью сделаем. Может быть, из своих на месте организуем. Команде — неделя отдыха, затем возвращаетесь к тренировкам. Все четверо выполнили церемониальный кэйрэй, но остались сидеть. У старшей ликвидаторов остался еще один не решенный вопрос: — Господин, мы хотели бы эти премиальные передать семье погибшего офицера. Пока были на Окинаве, собственными глазами видели, как простые люди поступали также. Мы посовещались и хотим поддержать его семью, насколько это возможно. Однако. Я от них подобного не ожидал. Похоже, наемники стараются распрощаться с прошлым и окончательно в душе вернулись домой. Даже менталитет сменился. — Запомните адрес. Это вакагасира Кото, Косуносэ-сан. Когда вам удобнее подъехать к нему? — Завтра в любое время. — Тогда я созвонюсь, уточню детали. Косуносэ-сан от Семьи как раз курирует этот вопрос. Не только вы стараетесь помочь семье погибшего… Я от себя лично благодарю вас за этот жест от чистого сердца. Ниппон может гордиться вами… * * * В среду я успел по Токио кругов двадцать нарезать. Ощущалось это именно так. По точкам Семьи проехал, с народом за жизнь поговорил. Кто учебу для местных продвигает, кто по башке хулиганам настучал и те обижаются, просят третейского судью. На съемках ротация актеров десятого плана из братьев. Первая партия выгружается дальше основной работой заниматься, неофиты поступают под будущий прессинг. Успел краем уха услышать, как уходящие «сдают вахту» и приятелям объясняют: — Молитесь, «селедки». Будет полный пи… Но — правильный, нужный. Без этого — никуда. «Селедки». Знакомо. Любимое словечко одного из инструкторов. Ничего — я из парней барракуд выращу по итогам. Чтобы по своим углам любого в клочья драли, если кто без спроса сунется. После обеда дорулил в клуб и меня отловили буквально на пороге комнаты: — Исии-сан, вы просили сообщить, когда Кудо-сан подъедет. Так вот — он приехал и в гостевой спать завалился. — Пьяный? — Почему сразу пьяный? — удивилась миловидная девушка, которая у нас теперь вторым барменом работает. Чииоко Мацуура — двадцать три года, миниатюрный черноволосый электровеник. Фигуристая, спортсменка, активистка и все такое. Макото Огава уже зашивается, поэтому подобрал помощницу. Не из босодзоку, обычная хохотушка, которую наняли по объявлению. — Пьяный — потому что гастроли, клубная жизнь и толпы поклонниц — это ежеминутный стресс. Который снимать можно разными способами. Новенькая, еще не привыкла к нашему шизанутому клубному настрою. Здесь день товарища не простебал — время зря потратил. — И как вы справляетесь? Ну как не порадовать милоту: — К сожалению, кокаин мне нельзя, врачи не рекомендовали. Спиртное уже не берет. Гарем любимая Симидзу-сан разогнала. В компьютерные игры меня местная шпана обыгрывает постоянно. Поэтому я просто обижаю боксерскую грушу. Грушу отпинал — настроение улучшилось. Кивнув, стучусь в соседнюю дверь. Не дождавшись ответа, вхожу внутрь. Вах, в самом деле. Не пьяный. Просто умотанный. Горо Кудо завалился спать в майке, натянув наполовину одеяло и выставив наружу худую волосатую ногу. Осторожно потрепал его по плечу: — Брат, у тебя час. Слышишь? Потом я тебя будить буду. — Да, да, еще минуточку… Ладно. Пусть спит. Через час я его чуть-чуть покручу, подлечу и крепко заваренный чай волью внутрь. Не скажу, что станет как огурчик, но по делам со мной сможет поехать. Вышел, заметил как заглядывает в коридор Мэдока Киносита. До начала дискотеки еще два часа, в клубе пока почти нет посторонних. Волонтеров чуть-чуть, музыканты пришли и на сцене обустраиваются. Развозчики еды подскочили — для них «Малыш» Эндо кормежку продавил у руководства клуба. У нас рядом небольшой ресторанчик болтался на грани выживания. Теперь две трети обедов и ужинов готовит для нас, по хорошим расценкам. В итоге — выгодно получается. Соседи довольны, у них дела в гору пошли. Народ питается по цене на тридцать процентов дешевле, чем в любой забегаловке. И все горячее, свежее всегда. Кто во время дискотеки хочет перекусить — уже с наценкой. Но к позднему вечеру сметают все. — Мэдока-сан, присмотрите за Кудо-сан, чтобы не беспокоили. Я через час сам его разбужу. — Хай, Исии-сан. — Домо аригато… Добыв телефон, набираю Тэтсуя Датэ, барабанщика «Бэби-Кавай». Нет, можно и менеджерам перезвонить, у приятеля трое сейчас помогают тур проводить. Но я хочу информацию изнутри отловить. Надо понять — где это народ умудрился так умотаться. — Оссу, Датэ-сан, Тэкеши Иссии на проводе. Нам тут еле живого босса привезли. Не подскажешь, где он успел оторваться по полной программе? — Это его волной популярности накрыло, — фыркает в ответ любитель «отжигать ритм». — На местном ящике два шоу записали, вчера вечером у мэра встреча с кучей местных. С утра он вроде должен был с людьми из Окаями встретиться, на выходных там играем. И потом звонки из Нагасаки. Там просят три концерта провести, местные очень об этом мечтают. — Как это?