— Что вы, что вы, Лэна? — отдёрнул Роберто руку. — Вы уже спасли один раз мою жизнь! — сказала серьёзно девушка. — Это было тогда, когда вы спасли от смерти моего отца. Ведь я не пережила бы его погибели!.. Теперь вы спасли меня вторично. Я не знаю, как отблагодарила бы вас за это девушка вашей родины, но я выражаю мою благодарность, как умею… Взволнованный до глубины души Роберто сам поцеловал руку молодой девушки. Потом охотники, сняв шкуру с убитого хохотуна, поторопились возвратиться к бэлону, благо Фэнг тащил уже за поясом пару великолепных жирных диких индюков, мяса которых было достаточно, чтобы накормить весь экипаж барки. По дороге, однако, пришлось остановиться: Роберто Галэно услышал странные мелодичные звуки, исходившие из травы у подножия какого-то банана, словно там пела неведомая птичка, и заинтересовался этим. — Тан-тай! — пояснил Лакон-Тай — Поющая ящерица, или ящерица землетрясения. — Что такое? — изумился Роберто. — Ну, да, ящерица землетрясения! — вмешался в разговор Фэнг. — Подождите, я попробую, может быть, мне удастся поймать певунью, благо она не из того сорта ящериц, водящихся в Бирмании, которые ядовиты не менее самой ядовитой змеи. Пять минут спустя в руках Роберто Галэно очутилось изловленное Фэнгом грациозное маленькое животное с курьёзною, словно раздутою головою, и тонким, стройным, почти змеиным тельцем серого цвета, покрытым разноцветными пятнами. — Но почему вы называете эту певунью ящерицею землетрясения, друг Лакон-Тай? — заинтересовался молодой учёный. — Потому что эта ящерица — величайший друг человека! — серьёзно ответил старик. — Не знаю, чем это объяснить, но тан-тай предчувствует близость землетрясения и оповещает о грядущей беде всегда за несколько минут особенно резкими, тревожными криками, словно при землетрясении и ему грозит опасность погибнуть. Таким образом, мои соотечественники стараются всегда держать у себя в доме в клетке тан-тая, но, к сожалению, животное в неволе скоро погибает. Но идёмте к нашей лодке! Уже поздно! И странники поспешили к бэлону. Там всё оказалось в полном порядке, и гребцы, стосковавшиеся по доброму куску хорошего мяса, немедленно принялись жарить индюков, присоединив к ним трёх или четырёх тут же подстреленных Фэнгом корморанов. Мясо этих последних не понравилось итальянцу, потому что жир корморана отдаёт тиною и рыбным запахом, но гребцы поглощали корморанье жаркое как настоящее лакомство. Трапеза ещё не была закончена, как на берегу, у которого причалил бэлон, показалась целая партия полуодетых людей, которыми явно руководил высокий старик. — Искатели древесного масла! — сказал, завидя этих людей, Лакон-Тай. — Да это целая экспедиция. И с ними ещё какие-то странные субъекты. Бьюсь об заклад, что это не сиамцы, а, вернее, выходцы из области Камбоджи. Смотрите! У них карабины, и, кроме того, они тащат за спиною какие-то кожи! Новые пришельцы, видя роскошную барку, робко приблизились к берегу, и старшина партии искателей масла, узнав в Лакон-Тае вельможу, поторопился предложить свои услуги, если в них встретится надобность, но Лакон-Тай отказался, пожелав лишь узнать, что за чужеземцы присоединились к сиамцам. — Мы — агенты-охотники одного фаринги, который живёт в Бангкоке! — пояснил один из охотников. — Фаринги — совсем сумасшедший: он платит нам деньги, чтобы мы доставляли ему шкуры разных животных, в том числе обезьян. Услышав, что в этой местности обезьяны положительно кишат, мы пришли сюда, чтобы устроить охоту на четвероруких истребителей посевов… Если господин пожелает, мы можем устроить эту охоту в его присутствии: любопытно посмотреть, как попадаются в наши сети обезьяны! Лакон-Тай десятки раз видел охоту на обезьян, действительно являющихся злейшим врагом сиамского земледельца и садовода, но ни Лэна-Пра, ни, тем более, доктор-европеец не видели ничего подобного, и старик в угоду им изъявил желание задержаться в этой местности и принять участие в оригинальной охоте. Отдохнув ещё час на бэлоне, наши странники покинули барку, которая прошла вверх по течению и причалила у посёлка искателей масла, и углубились в лес вместе с ловцами. Очень скоро они достигли места, где заросли казались буквально переполненными стаями четвероруких. Обезьяны шныряли по густой траве, с быстротою белок взбирались по стволам, забивались в листву или качались на ветвях дерев, и приближение людей, по всем признакам, не производило на них особого впечатления. Тут были буденг с подобием бороды и длинными хвостами, дук с розоватыми лицами и сиаманг, самая, кажется, уродливая из всех. Ловцы расставили на выбранной полянке большие глиняные кувшины, наполненные рисом. — Тут будет хорошее угощение для «лесных людей», — засмеялся один из них. — В рис подмешан опиум и ещё кое-что… Оставив на полянке кувшины, люди отошли. Через минуту полянка кишела обезьянами. Сначала они недоверчиво похаживали вокруг кувшинов, потом какой-то бородатый смельчак рискнул и запустил лапу в узкое горлышко кувшина. Торжествующий крик раздался из его зобастого горла. Должно быть, на обезьяньем языке это означало: — Ура! тут есть чем поживиться нашему брату! И он принялся уплетать отравленный рис, запихивая его в пасть обеими лапами. Его примеру последовали другие, потом около горшков с рисом завязалась свалка. Скоро, однако, с обезьянами стало твориться что-то неладное: к рису был подмешан в огромном количестве перец, который вызвал изжогу, и у лакомок показались слёзы на глазах. Утирая глаза теми же лапами, которыми они хватали рис, обезьяны засыпали глаза перцем, и тогда началось уже столпотворенье вавилонское: крики боли, гнева, испуга понеслись со всех сторон. Животные катались по земле, свивались в клубки, дрались, рычали, визжали и выли! — Теперь пора. Они все слепы! — сказал первый из ловцов и с поднятою дубиною шагнул на полянку. Второй последовал его примеру, и они, работая с удивительным мастерством дубинами, в четверть часа перебили огромное количество злополучных лакомок, расплачивавшихся жизнью и шкурами за удовольствие покушать рисовой каши… Увлекшись наблюдением, наши странники внезапно очнулись, когда откуда-то издалека донеслись глухие звуки ружейных выстрелов. — Что-то случилось на реке! — воскликнул побледневший Лакон-Тай. — Поспешим, друзья! Кажется, на наших гребцов напал какой-то враг! Ловцы обезьян переглянулись странным многозначительным взглядом и почему-то стали уговаривать Лакон-Тая остаться ещё в лесу, обещая показать ещё кое-что интересное, а когда не на шутку встревоженный старик наотрез отказался и поспешил со своими спутниками покинуть полянку, на которой ещё валялись тёплые тела только что убитых обезьян, ловцы остались тут. Глядя вслед Лакон-Таю, чуть ли не бежавшему к реке, один из ловцов промолвил другому сквозь зубы: — Обезьян ловят на рис. Людей можно поймать на обезьяну. Понимаешь? Другой засмеялся и ответил: — Пусть поищут свою барку! Наш покровитель должен быть доволен нами: мы увели этих слепцов так далеко от реки, как только было возможно… Потом мнимые ловцы обезьян, не обращая внимания на добычу, тенью скользнули в чащу и потерялись в тени бананов, скользя по траве бесшумно. Двадцать пять минут спустя Лакон-Тай и его спутники находились уже у реки, там, где находились лагерь собирателей масла и бэлон. Ужасная картина представилась им: наскоро сооружённые хижины бедняков — собирателей масла догорали, здесь и там валялись изуродованные трупы. От бэлона не было и следа… — Где же люди? Где мои верные слуги? — растерявшись от неожиданно нагрянувшей беды, спрашивал Лакон-Тай. — Что случилось? Я ничего не могу понять! Кто мог напасть на наш бэлон? Какие-нибудь местные дикари? Но за что они истребили своих же соплеменников? И потом, ведь наши гребцы были поголовно вооружены и могли оказать сильное сопротивление целой банде врагов, а я тут не вижу ни одного трупа чужих, словно наших людей застигли врасплох… — Вот где наши гребцы! — воскликнул в это мгновенье Фэнг. В самом деле, несколько в стороне от горящего селения лежали в разнообразных позах злополучные гребцы исчезнувшего бэлона, но тщетно доктор Галэно искал на этих телах следов ран: казалось, гребцы погибли в один момент, поражённые громовым ударом. — Они словно спят! — прошептала с содроганием Лэна-Пра. Естествоиспытатель наклонился к первому близлежащему гребцу и приложил ухо к его груди, потом подошёл к другому, к третьему. — Да они и в самом деле не умерли, а только спят! — сказал он. — Может быть, их отравили? Но чем? А, вот оно! И он принялся разглядывать валявшиеся тут же два сосуда. — Тут была рисовая водка, тодди! — сказал он, понюхав содержимое сосудов. — Но к ней, надо полагать, было примешано ещё что-то, какое-то усыпляющее, может быть, тот же опиум… — И их взяли, как те ловцы взяли беззащитных обезьян! — проворчал Фэнг. — Стойте, друзья! — вскрикнул Лакон-Тай. — Нам надо пойти туда, где были эти ловцы обезьян. Я начинаю подозревать, что они нас с целью заманили в лес! — Так они и будут дожидаться нас! — проворчал Фэнг. — Они давно улепетнули, сделав столь успешно своё дело. Тем временем доктор продолжал обследовать спавших беспробудным сном гребцов. — Нет, кажется, эти люди не отравлены, а только усыплены! — сказал он после долгого наблюдения. — Готов поспорить, что не позже, как завтра, они проснутся, но, разумеется, с адскою головною болью! — А что предпримем мы? — спросила Лэна-Пра у отца, стоявшего в глубоком раздумье. — Останемся и мы тут. На нас лежит обязанность охранять этих несчастных. Ведь их могут растерзать хищные звери или явятся прикончить те самые неведомые враги, которые их усыпили. Впрочем, может быть, Фэнга одного будет достаточно для этого, а мы втроём обследуем лес. Предпринятое обследование леса только подтвердило опасения и указало, что ловцы обезьян принимали участие в таинственном заговоре, так как ни с единой из убитых обезьян не была снята шкура… — Вот видите? — твердил обескураженный старик. — С нами сыграли скверную шутку! Бэлон исчез, без него почти невозможно продолжать путь к священным водам озера Тули-Сап… Мои люди усыплены… Поселение лесорубов уничтожено, и сами они или перебиты или разогнаны по лесу. Неужели же вы не видите, что это страшный удар, направленный именно против нас, или, правильнее, против меня? Какой-то могучий и беспощадный враг, тот самый, который отравил белых слонов, который подговорил нашего властителя послать меня в дебри Сиама с этим странным поручением разыскать скипетр Короля Прокажённых, этот враг теперь пытается отнять у меня возможность добраться до заветной цели! — Очень может быть, что вы правы, Лакон-Тай! — отозвался доктор, обдумав сказанное стариком. — Но не надо падать духом: мы живы, в вооружении недостатка нет, наши люди проснутся завтра, и мы пойдём снова к нашей загадочной цели, несмотря ни на что! Потерян бэлон? Так! Но мы ещё придумаем что-нибудь! — Да, мы придумаем! — оживился старик. — Я не хочу погибать, и я не погибну! Я отыщу этот проклятый… этот священный скипетр Короля Прокажённых, хотя бы для этого мне пришлось спуститься в ад! — А мы, отец, пойдём за тобою! — положила ему руку на плечо, ласково улыбаясь, Лэна-Пра. — Правда, доктор? Роберто Галэно молча кивнул головою. Подумав немного, он задал вопрос: — Но куда же мы направимся теперь? Лакон-Тай ответил: — Сначала придётся подыматься по течению реки Нам-Сак до устья канала, соединяющего эту реку с Мэ-Намом. На это уйдёт не менее шести-семи дней. Потом придётся пробираться по горам. Там уже будет видно, что делать дальше. Сейчас вопрос заключается в том, что… — Стой! Кто идёт? — прервал его слова крик Фэнга, схватившегося за ружьё. — Не стреляйте! Это мы, собиратели масла! — послышался ответ, и на опушке показалась толпа людей, в которых наши странники без труда узнали своих гостеприимных хозяев этого утра. — О, господин мой! — всхлипывал подошедший к Лакон-Таю высокий старик, старшина партии собирателей масла. — О, добрый и могучий господин мой! За что обрушилось на нас это несчастье? Что сделали мы этим людям, этим демонам? Всё, что мы выработали в лесу за два месяца трудной работы, всё это погибло! — Но кто это сделал? — спросил Лакон-Тай. — Кто же знает? — пожал плечами старик. — Знаю одно: это не наши соотечественники, это или бирманцы, или, вернее, люди из области великой реки Камбоджи. Они явились под видом мирных странников, принялись угощать ваших гребцов, а когда те свалились и заснули, начался неожиданно грабёж и избиение моих людей, ни в чём неповинных, мирных бедняков… В разговоре о загадочном нападении прошла добрая половина ночи. Разумеется, Лэна-Пра мирно спала: и тут, в глуши лесов, зная, что она находится под охраною отца, Фэнга и… и доктора-европейца, она чувствовала себя в полной безопасности, словно в своём дворце в Бангкоке. Но сон мужчин был тревожен, да и на всякий случай они постоянно сторожили, сменяясь каждый час. После полуночи некоторые из опоенных снотворным зельем гребцов стали проявлять признаки жизни, шевелиться, бормотать, приподниматься, оглядываясь вокруг мутными глазами. Один за другим они приходили в сознание и приближались к костру, у которого сидели, сторожа покой лагеря, Лакон-Тай или Фэнг. Узнав о том, что случилось, бедняги приходили в отчаяние, но Лакон-Тай успокаивал их, советуя лишь на будущее время никому не доверять и пуще всего не соблазняться даровым угощением. Солнце взошло и осветило место пожарища. В это время на реке показалась медленно плывущая лодка, в которой сидели три человека. Один из них крикнул удивлённо: