– Мне пора, – сообщила вдруг Сильвия, оказавшись у двери. – Столько дел. Надо найти новую служанку… И пересмотреть свои гобелены. Вдруг тоже требуется починка. – Погодите! – Джейн вскочила с кресла, но мэр загородил ей дорогу. – Пообщайся с Грэгом, милая, – улыбнулась миссис Олдброк. – У вас наверняка много общего. Он тоже любит историю, всякие ритуалы и прочее. И столько знает о Вуденкерсе! А потом он тебя привезет. Правда, Грэг? – Если леди пожелает, – хмыкнул мэр и приобнял Джейн за талию. Она вывернулась из его объятий, но тяжелая входная дверь захлопнулась, и Джейн будто бы оказалась в одной клетке с тигром. Бежать? Отбиваться? Превратиться в волка и вцепиться в глотку? Шея мистера Эдверсона была морщинистой, с выпуклой веной сбоку, и Джейн невольно скривилась. Пошарив взглядом вокруг, она увидела на каминной полке амфору, весьма тяжелую на вид. Мэр, впрочем, не спешил нападать. Он подошел к окну, за которым раздалось цоканье копыт, и сообщил: – Сильвия уехала. Мы остались одни, Джейн. И теперь я готов ответить на любые ваши вопросы. Немного приободрившись, Джейн подошла ближе к камину и будто невзначай оперлась на полку с амфорой. – Что ж, я бы действительно хотела спросить вас кое о чем, – сказала она. – Я весь внимание. – Вы вервольф? Грэгори криво ухмыльнулся и вернулся в кресло. Джейн оказалась за его спиной. Удобный момент, чтобы опустить тяжелую вазу прямо на седую макушку мэра, на которой розовел крохотный пятачок проплешины. – Увы, – сказал он и плеснул себе в чашку еще немного янтарной жидкости из бутылки. – Увы, да, или увы, нет? – уточнила Джейн, обходя стол и садясь напротив Грэга. – Нет, – сказал он, сделав большой глоток. Джейн покусала губы. Но, с другой стороны, если мэр и есть убийца, то, конечно, он не признается. Надо действовать хитрее – проверить, все ли его зубы на месте. – Ясно, – она улыбнулась, пытаясь выглядеть милой. – Что ж, расскажите о себе, Грэгори. – С удовольствием, Джейн, – ответил он. * * * Ральф постоял у церкви, глядя вслед удаляющемуся экипажу, а потом совсем неподобающе месту выругался. – Мистер Рейнфорд, – преподобный Габриэль выразительно поднял глаза к кресту над входом, и Ральф виновато пробормотал слова извинения и посторонился, чтобы не мешать процессии. Угрюмые мужики вынесли гроб и направились за церковь, где располагалось кладбище, и Ральф, помешкав, последовал туда же. Женщины причитали, но не слишком искренне. Опросив людей, Ральф понял, что никто к Марте не был особенно привязан. Сирота, не замужем, без детей. Зачем она пошла на холм, окруженный ягодником? Зачем принесла платок с кровью Джейн на место, где убили Максимилиана Олдброка? И почему, черт бы побрал этого мэра, Джейн уехала, даже не попрощавшись? Что-то он упускал. Деталь, которая бы внесла хоть какую-то ясность в это дело. Священник стал читать молитву, и Ральф, чувствуя, что вот-вот начнет неприлично зевать от монотонного ритма, отошел подальше. Раньше он не был на кладбище Вуденкерса, и теперь с интересом рассматривал могильные камни. Он нашел мистера Пампкина, на могиле которого лежал свежий букет незабудок, постоял у миссис Пристон, которая два года назад подозревалась в деле о пропаже курицы, а потом свернул к серому склепу, виднеющемуся под тисами. Остановившись в нескольких ярдах, Ральф склонил голову к плечу, придирчиво рассматривая статую, вырастающую из фасада. Эдвард, которого после смерти признали святым, вытягивал вперед руку и скалил гранитные зубы. Напомнив себе, что это, возможно, предок Джейн, Ральф заставил себя подойти ближе и пожал протянутую кисть. – Мистер Олдброк, – пробормотал он. – Какая честь. Мистер Рейнфорд к вашим услугам. Позвольте попросить руки вашей прапраправнучки. И пока вы не высказали вполне ожидаемых возражений, хочу заявить, что я совсем не так плох, как считает миссис Олдброк. Я прилично зарабатываю, у меня есть дом в Лондоне, который сейчас сдается, и ценные бумаги, приносящие пассивный доход. Эдвард молчал, но гранитная рука будто стала теплее. – Вы убили волка, и я тоже, – сказал Ральф. – У нас много общего. Хорошие зубы, к примеру. По оскаленному клыку святого прополз жучок и скрылся в щели между камнями фасада. – Я, в принципе, очень неплохой вариант, – сердито добавил он, убеждая скорее себя, чем безмолвную статую. – Да, Джейн из древнего рода. У нее, видимо, теперь есть солидное приданое. Но в искренности моих чувств вы можете быть уверенным. Я полюбил ее тогда, когда она была просто американкой, приехавшей в Англию в поисках счастья. Можно сказать, с первого взгляда! Ральф пнул камень, лежащий у порога в склеп, и вдруг заметил, что тяжелая дверь прикрыта неплотно. Взявшись за бронзовое кольцо, потянул на себя. Дверь открылась на удивление легко, как будто кто-то совсем недавно смазал петли. Возможно, миссис Олдброк часто посещает фамильный склеп? Оставив дверь открытой настежь, Ральф постоял на пороге, подождав, пока глаза привыкнут к сумраку, а после спустился по каменным ступеням. Вереница каменных гробов тянулась в глубь склепа, с потолка свисала бахрома паутины, и каждый шаг давался Ральфу с трудом. Больше всего ему хотелось развернуться и выйти наружу, всю сонливость как рукой сняло. Странная неловкость охватила его, словно самозванца, явившегося в гости без приглашения. На ближнем гробу было высечено имя Максимилиана Олдброка, и Ральф в нерешительности положил ладонь на каменную крышку. Чуть надавил, но она и не думала сдвигаться. Взявшись за края, Ральф поднатужился и, сцепив зубы, приподнял тяжелую плиту. Сдавленный запах ударил ему в ноздри, и он разжал пальцы. Камень с грохотом вернулся на место. Отдышавшись, Ральф быстро вышел наверх и закрыл за собой склеп. – Я вернусь, – пообещал он статуе. – Но мне нужен помощник. Один я не смогу снять крышку, не разбив ее. А тогда миссис Олдброк наверняка узнает, что я осквернил могилу ее сына, и не видать мне Джейн как своих ушей. Сорвав ромашку, он вложил ее в протянутую руку святого Эдварда и быстро пошел прочь. Он приведет сюда доктора и заставит его осмотреть останки Максимилиана Олдброка, раз уж сразу после убийства этого сделать не удалось. По крайней мере, доктор подтвердит, что отец Джейн не вервольф. Вспомнив о волке, который утром напугал их с Джейн по дороге в поместье, Ральф повернул к группе мужчин, которые собрались у церкви. У свежей могилы Марты осталось лишь несколько женщин да преподобный, который, судя по печальному выражению его лица, искренне скорбел по убитой. – В Вуденкерсе снова волк, – сообщил он вместо приветствия. – Надо что-то делать. – Облаву? – спросил один из мужиков, которые были похожи, как братья: все коренастые, с одинаково прищуренными глазами, задубевшей красной кожей и древесной пылью, въевшейся в морщины. – А что его загонять, если и так известно, где логово, – другой, с залихватски надвинутой на одно ухо шапкой, сплюнул в траву и переглянулся с соседом. – Вы знаете? – обрадовался Ральф. На него навалилось столько хлопот, что он был бы просто счастлив, если бы с волком расправились без его участия. – Займетесь этим? – А вы, инспектор, значится, не будете против? – с подозрением уточнил парень, которого Ральф частенько задерживал по воскресеньям. Он был тихим и спокойным, пока не хлебнет спиртного. Тогда в него будто вселялся другой человек – агрессивный и неуправляемый. Настоящий оборотень. И даже полнолуния не надо. – Нам лишние проблемы ни к чему, – покивал другой. – Конечно, никаких проблем, – заверил их Ральф. – Лучше избавиться от него, пока не поздно. – Надо обмозговать, – шмыгнул носом самый старый и, стащив шапку, протер ладонью лысину. – Жили ведь мирно. Может, волки тоже нужны. Для равновесия. – Нельзя ждать, – возразил самый молодой и кивнул в сторону свежей могилы. – Вот тебе равновесие. Старый вздохнул и натянул шапку по самые брови, а Ральф, попрощавшись с ними, направился по дороге к центру. Одной заботой меньше. Но червячок дурных предчувствий так и грыз его сердце. * * * У доктора Ральф направился прямиком в кабинет, откуда доносилось успокаивающее бормотание, перемежаемое редкими стонами, однако тяжелая клюка перегородила ему дорогу. – В очередь, – рявкнула пожилая дама, хмурясь из-под провисших полей соломенной шляпки. Разумно предположив, что доктор не согласится идти с ним на эксгумацию старого трупа, пока тут есть живые пациенты, Ральф присел на кушетку. Дама не сводила с него пристального взгляда, как будто ожидая, что сейчас инспектор вскочит с места и попытается еще раз проникнуть на прием перед ней. Чтобы избавиться от ее насупленного взора, Ральф прикрыл глаза, и усталость после бессонной ночи навалилась на него вся разом. Мисс Уокер возникла в его воображении: рыжие кудри струились по белым плечам, глаза сияли, а губы были призывно приоткрыты… – Инспектор. Тряхнув головой, Ральф протер глаза и с удивлением обнаружил, что за окном смеркается, а дамы, вместе со шляпой и клюкой, и след простыл. Доктор Филипс вынул из кармана белого халата часы, выразительно на них посмотрел, но после кивнул на открытую дверь кабинета. – Ладно, – вздохнул он. – Прием окончен, но для вас сделаю исключение. Дайте угадаю. Подозрительная сыпь? – Лучше, – сказал Ральф, поднимаясь и разминая шею. – Я бы хотел, чтобы вы еще раз взглянули на тело Максимилиана Олдброка. – Двадцатилетний труп? – уточнил доктор, возвращая часы назад в карман. – Это, конечно, очень заманчиво. Давайте проясним, этот вечер я собирался провести с одной вдовой, которая, хоть и не первой свежести дама, все же сохранилась несравненно лучше. – Признайтесь, вам ведь не дает покоя Максимилиан Олдброк. Загадочная смерть, мать не позволила осмотреть тело… – Я смирился. Иногда лучше чего-то не знать. – Я вам не верю. Такой любознательный человек, как вы, не может не стремиться найти ответы… – Его волк задрал. Вот вам и ответ. И Марту тоже. – Я в этом сомневаюсь, – сказал Ральф. – И готов хвататься за любую ниточку, которая может привести меня к разгадке. Хотя вряд ли вы сможете сказать что-то толковое по останкам Максимилиана… – Вы ошибаетесь, инспектор, – раздраженно возразил доктор Филипс. – Его ведь похоронили в фамильном склепе? – Верно. Каменный гроб на постаменте. – Труп должен был мумифицироваться. В таких саркофагах обычно тела сохраняются долго и в хорошем состоянии. Вот если бы Марту нашли, скажем, через несколько дней, я бы вряд ли смог снять отпечаток клыков.