- Скучаем, товарищ лейтенант, - сокрушённо вздохнул Смертин. - Боремся с искушением кого-нибудь убить. - Слушайте внимательно и запоминайте, на случай если вы вернётесь, а я нет… Он лаконично изложил полученные сведения. - Немцы ждут цистерны с горючим. В районе часа следующего дня, будет нанесён внезапный удар бронированным кулаком во фланг выходящим из окружения частям 16-ой и 20-ой армий, а также по всем прочим, кто выходит вместе с ними. Организовать сопротивление невозможно, спасёт положение только удар с воздуха. - Ничего себе поворот!.. - охнул впечатленный Смертин. - А вы удачно сходили на охоту, товарищ лейтенант, даже языка брать не пришлось. Но всё закончилось благополучно: тёмная ночь стала союзницей, внешнее кольцо охраны миновали минут за десять - не спешили, ползли по одному. Во тьме перекликались часовые, мерцали огни фонарей, ползли вразброс - если уж попадаться, то по отдельности, миновали открытый участок, редкие лес, подъём по пологому склону, где терпение уже отказывало, ноги не выдерживали - неслись вскачь. Сержант Климов подал руку, втащил командира на косогор, помог остальным. Шубин вполз в Коровью балку, облегчённо выдохнул, закрыл - глаза мир вертелся как веретено - неужели сделали? Дальше снова полагаться на удачу, ненадёжную как неверная жена? Подползли разведчики - тусклый свет фонарей метнулся по лицам. - У вас такой вид, товарищ лейтенант, будто вы в аду побывали, - неуверенно сказал Конторович. - Это был ещё не ад, Михаил, но если не успеем к нашим, будет такой ад, что чертям завидно станет, - он снова пересказал услышанное у палатки, пусть знают, время вроде есть, но как оно обернётся. - Рацию похерили, одна надежда на ноги. - Устроим засаду на колонну с горючим? - неуверенно предложил Баттахов и сам же отказался от этой затеи. - Это я так фантазирую от безнадёги. Выступаем прямо сейчас, товарищ лейтенант? - спросил сержант. - Можем разбиться на группы, чтобы вышел хоть кто-то, ночью скорость смешная, но всё лучше, чем стоять на месте. Правда в районе, куда мы выйдем, могут быть немцы. Нервный зуд не давал покоя. - Выступаем немедленно! - прозвучала команда. - Нарвёмся на немцев - часть группы уходит, не вступая в бой. Колонна растянулась и через несколько минут выяснилось, что идти по дну оврага, то же самое, что стоять на месте. Коровья балка была надёжным укрытием но совершенно не проходимой, особенно в условиях ночи. - Всем наверх! - приказал Шубин. - И вперёд… Краем оврага. Идея оказалась не лучше – природа, словно издевалась над ними, ершистый подлесок вставал стеной, били по глазам сухие ветки, передвигаться без шума и фонарей было в принципе невозможно. - Выходим на опушку, - последовала новая команда. Минут пятнадцать они перебирались через поваленные деревья, ползли по кочкам, всё это было нелепо, смешно и грустно, но всё равно лучше, чем никуда не идти. Глазастый Баттахов среагировал первым: - Лежать, не шевелиться! Слева - на другой стороне поля вспыхнули огни, прохладный ветерок донёс тревожную речь, понятно, что не русскую. Глина скрипела на зубах, все внутренности бурлили от злости - ловили движение, гады, повсюду стояли их посты: слева находился немецкий дозор, причём, судя по работе двух мотоциклетных моторов - усиленный. - Господин унтер-офицер, мне кажется, что-то видел, - донёсся крик. «Спокойствие. Не пари горячку, - подумал Шубин. - Нормальная штатная ситуация». Немцы запрягали долго, ворчливо вопрошал унтер-офицер: - А точно ли гренадер Шварц что-то заметил или у него ночные галлюцинации на почве недосыпания? Гренадер Шварц уверял, что с головой у него всё в порядке, но могло и показаться, будто вдоль опушки кто-то перебегает. Пользуясь заминкой немцев, разведчики переползли в лес, благо до него было рукой подать, зарылись в мох и траву. Можно было уничтожить этот пост - дело несложное, но тогда вся округа встанет на дыбы и из этого леса им уже не выбраться. Мотоциклы подъехали по широкой дуге, вспыхнули фонари, пулемётчики в люльках прильнули к прицелам, одна из машин проехала по тому месту, где минутой ранее лежали разведчики, экипаж второй предусмотрительно держался поодаль. Следопыт с фонарём мог выявить следы девятерых человек, но гитлеровцы даже не спешились, а только осветили опушку фонарями. - Поздравляю, Ганс! Тебе почудились сказочные русские персонажи, нечистая сила, - засмеялся сослуживиц. - Здесь никого нет, кроме беглых русских крестьян. «Это вы, упыри, олицетворяетесь с нечистой силой», - злобно подумал Шубин. Дозор удалялся, унтер крикнул, что надо передать по рации об инциденте другим постам, скорее всего гренадеру Шварцу померещилось, у него ведь и фамилия как у сказочника. А вдруг нет?.. «Не пари горячку, лейтенант, - твердил себе Глеб. - Погубишь себя и людей. Время есть, нужно выждать, отдохнуть». Повторять попытку было бы сущим безумием. Разведчики углубились в лес, снова спустились в Коровью балку, которая тянулась не на один километр. Опять сели кружком, фонари не включали, слушали как за пределами балки стрекочут мотоциклетные моторы, немцы явно обеспокоились, но не гоняться же ночью с пулемётом за каждым беглым русским крестьянином. - Обложили нас, товарищ лейтенант, - прошептал Климов. - Но ничего, в Коровью балку они не сунутся. Вы уверены, что мы должны рисковать? - С рассветом дойдём до наших, - Шубин успокоился. Группе требовался отдых, в любом случае в таком состоянии далеко они не уйдут, утро вечера мудренее. Этой ночью, как ни обидно, у немцев больше преимуществ, теперь они станут внимательнее. Утром, на определённом этапе, группа может разделиться - так больше шансов донести полученные разведданные. - Ищем место для ночлега, - решился Шубин. – Сержант, выставить посты. Спим до четырех утра. Чуть свет, сразу в путь. Дойдём до Ключниково, там разделимся. Тени засновали в прохладном воздухе. Глеб завернулся в плащ палатку, включил фонарь с подсевшим аккумулятором, стал изучать мятую карту - руки бы оторвать картографам за то, что выпускают такие изделия. Желябино, тем более Вязники на карте отсутствовали, зелёные массивы чередовались с пятнами песочного цвета, означающими поля. Отыскать участок куда их сейчас занесло оказалось задачей непростой, данное место определялось с погрешностью. Впрочем, Ключниково на карте значилось, а также дорога из Кудришей на Ярцево, которую наверняка уже перерезал противник. Балка обрывалась километра через полтора, дальше дорога и поля. Оставалось идти на северо-запад с обходом Ключниково. От упомянутого населённого пункта до Ярцево было километров семь, если не мешкать, неужели не добегут - хоть кто-то добежит. Линия фронта постоянно менялась: принимала причудливые очертания, порой лишённые всякой логики. Немцы теснили Красную Армию, она наносила отчаянные контрудары, при этом, некто Гельмут, совершенно прав - механизированных корпусов у советского командования практически не осталось. Сон не шёл. Внутренние психи прорывались наружу, трясла злость, он задремал за два часа до рассвета, а проснулся раньше всех, когда предутренняя серость расползалась по врагу, уставился с нескрываемым раздражением на сладко спящих товарищей. Глава восьмая Часовая стрелка перевалила за цифру девять. Солнце поднялось над деревьями и уже припекало, разведчики лежали на участке, изрезанном лощинами, мрачно наблюдали за происходящим. За спиной осталась Коровья балка, доведшая до белого каления, игра в пятнашки с немецкими разъездами, долгие посиделки у дороги, по которой тащились немецкие машины. Линия фронта продвинулась вперёд. Если Ярцево ещё не взяли - оно оказывалось на краю выступа, вдающегося в немецкий тыл. Если же Ярцево пало, то вообще непонятно зачем туда идти. Просто выполнить приказ и позволить немецким танкам перекрыть Смоленскую дорогу? - Не волнуйтесь, товарищ лейтенант. В Ярцево наши, - вещал Баттахов. - Я это чувствую и даже не спрашивайте чем. Бойцы украдкой посмеивались, гадали - каким же местом Баттахов это чувствует. Но резон в этом предположении был. Канонада гремела на западе, а на севере было тихо. В случае атаки на Ярцево, там поднялся бы такой шум, что в Москве бы услышали, однако чем дальше уходила полковая разведка, тем безрадостнее становилось на душе, вопрос о переменчивости удачи вставал ребром. Справа, метрах в семидесяти, пролегала дорога, на которой хозяйничали части вермахта, сломался грузный Опель Блиц, не рассчитанный на российские ухабы - колесо попало в яму. Водитель со взмыленным черепом бегал от кабины к капоту, пытался завести своего стального бегемота, присутствующий при этом унтер подвергал действия водителя беспощадной критики и, казалось, готов был съездить ему по морде. Потом унтеру это надоело, он махнул рукой и пешком направился в село. Водитель остался в гордом одиночестве, уселся на подножку, закурил и уставился в переносицу лейтенанта Шубина, прильнувшего к биноклю, потом поднялся, откинул сиденье, стал искать подходящий для ремонта инструмент. А ведь действительно в переносицу смотрел. Шубин убрал бинокль, без него все выглядело естественнее, упомянутая дорога строилась вдоль южной окраины сёла. Ключниково, не была затрапезной деревушкой - две тысячи населения, в глубине села возвышалась водонапорная башня, тускло поблёскивал купол церкви. Похоже немцы пришли без боя - разрушений не наблюдалось, вдоль дороги стояли опрятные избы, тянулись заборы. Из глубин села прогремела автоматная очередь. Водитель опеля даже ухом не повёл - соваться в населённый пункт было смерти подобно. Из переулка вышел патруль - трое автоматчиков в касках постояли несколько минут, обсудили свое дела и прогулочным шагом направились на запад. Слева - за дорогой, в глубине запущенного парка, за чугунной оградой располагался ещё один объект, по-видимому, описанное гражданином Фроловым дворянское гнездо некоего Нежинского, превращённое советскими властями в детский дом. За деревьями проступали очертания неухоженного, но внушительного особняка с массивный центральной частью и двумя, одноэтажными крылами, здание явно относилось к памятникам архитектуры. Следили за ним неважно: фундамент осыпался, на желто-песочных стенах чернели подтёки, фасадная часть вздымалась на два этажа, крышу венчала полукруглая приземистая башенка, наружу выдавалось крыльцо – высокое, полукруглое, такой же полукруглый козырёк поддерживали колонны. В парке сиротливо возвышался фонтан со скульптурными изображениями дельфинов. - Детдом был, товарищ лейтенант, - прошептал Климов. - Вывеска осталась, видите. Здание пустует, детей эвакуировали. Территория за оградой и немцев там не видно. Помимо особняка ничего, только лес, а всё село справа от дороги. В эту чащу нам надо, товарищ лейтенант. Только так мы обойдём село и через пару часов выйдем к нашим, если опять какая-нибудь ерунда не случится. Шубин напряжённо всматривался: территория поместья оказалась заброшенная, островерхая ограда тянулась по всему периметру, в нескольких местах прутья были вырваны - забраться внутрь не составляло труда. Но зачем? Ворота напротив фонтана были нараспашку, не закреплённую створку качал ветер, на задворках виднелись подсобные строения, за ними опять ограды, дальше цивилизация обрывалась - начинался лес. Разведчики откатились за деревья, пустились вперёд, несколько минут по лесистой низине, потом сгрудились у чугунной ограды. Позади поместья проходила просёлочная дорога, здесь были ещё одни ворота - тоже раскрытые. Задняя сторона особняка смотрелась мрачно - если фасад в годы советской власти иногда обновляли, то до задворок руки не доходили - осыпались стены, растрескался фундамент, краска слезла вместе со штукатуркой. На заднем дворе валялись груды мусора, дверь чёрного входа была распахнута, ещё одна дверь на торце восточного крыла болталась незакреплённой, на одной петле. Перебежать в лес они так и не успели - за спиной раздался шум, ехала машина, ещё одна - неторопливый двухтонный грузовик, выворачивал на просёлочную дорогу из-за западного крыла здания. Шубин напрягся - перебежать они точно не успевали, на углу ограды глухой бурьян, отвалились прутья решётки, даже приказывать было некогда, всё и без слов понятно. Люди попарно нырнули внутри ограды, бросились на землю, несколько секунд и вся разведгруппа переместилась на территорию имения. С Востока показалось легковая штабная машина, водитель плавно переезжал ухабы, грузовик уже встал напротив задних ворот, хлопнула дверца кабины, легковушка пристроилась рядом с грузовиком, тоже застучали дверцы. Чертыхались красноармейцы, сидя на корточках. Шубин лихорадочную озирался, скрипели стиснутые челюсти: как же они позволили заманить себя в капкан? Гараж, пристроенный к задней ограде, пока загораживал разведчиков от немцев, до утопленного фундамента двери восточного крыла было метров восемь. От удара кованным сапогом распахнулся борт грузовика. - Шлейцер, командуете! - выкрикнул офицер. - Проставить людей по периметру. Младший командир кинулся исполнять. «Сейчас рассредоточится вдоль ограды», - мелькнула мысль, Глеб кивнул подбородком на дверь восточного крыла: - Туда… Да как балерины на пуантах. Бойцов как ветром сдуло, преодолели короткий лестничный пролёт, растворились в чреве здания. Шубин спрыгнул последним, присел на корточки, высунул нос. немцы выбегали из-за гаража, растягивались в цепь, с наружной стороны ограды трое свернули за угол, пробежали мимо. На обратной стороне происходило, по видимому то же самое. Кого ещё чёрт принёс так не вовремя? Заскрипела створка ворот, забилась на ржавых петлях, показалось группа офицеров в щегольском обмундировании: один стал осматриваться, разминая костяшки пальцев, обтянутые тонкими перчатками, при этом скептически покачивал головой, по холёному лицу пробежала ироничная усмешка, он что-то бросил сопровождающему и двинулся к заднему крыльцу. Пара автоматчиков встала у входа. В особняк вошли только офицеры, эти люди действовали без опаски - здание уже рассматривали ранее. Шубин сполз со ступенек и скрылся в проеме, впереди был узкий предбанник, он вдруг расширился и превратился в коридор, прорезающий здание насквозь. Пространство освещалась за счёт высоких окон, обстановка вполне прилична, если не считать разбросанного повсюду мусора. Окрашенные стены, с фигурных потолков свисали люстры, интерьер напоминал школьный коридор - возможно здесь и находилась учебная часть заведения, времени не было проводить детальный осмотр. Справа возник проем, туда и устремились разведчики, снова Шубин пятился последним, задержался за проёмом. Офицеры вошли с центрального входа, с любопытством озираясь, одобрительно оценивая высоту потолков и кубатуру помещений. Один брезгливо отпихнул носком скомканную тряпку, второй засмеялся. До офицеров было метров тридцать, восточное крыло коридора не освещалась и Шубин остался незамеченным. Офицеры обменялись лаконичными фразами и двинулись по коридору в западном направлении к высокому витражному окну. Глеб облегчённо выдохнул и попятился в темноту. В фасадной части здания обстановка была приятнее: за узким коридорам начиналось анфилада просторных помещений; оконные проёмы драпировали суровые шторы; на стене обрывки стенгазеты, детские рисунки, пришпиленные булавками; массивные ходики, застывшие на половине восьмого; разбросанные стулья; мятая простыня на дальней стене - в лучшие времена воспитанникам детдома здесь крутили фильмы. Разведчики прижались к стене, вопросительно поглядывали на командира. - Будем бегать от кучки офицеров, товарищ лейтенант? - прошептал Чусовой. - Будем, - кивнул Шубин. - И ты Чусовой в первых рядах. Помните про наше задание, кто высунется первым прибью. Это не облава, немцы просто осматривают здание, надо им, осмотрят - уйдут. Тихо… - он прижал палец к губам - послышались голоса, смеялся офицер, пока ещё далеко, за поворотом. Здание имела сложную систему помещений и переходов. – Назад, - прошипел Глеб. - Задняя коридор они уже осмотрели. Человеческая гусеница потянулась обратно. Фигурная лепнина в декоративных нишах, недосягаемым потолок с потрескавшейся штукатуркой, вереницу лавочек вдоль стен. - Где подвал? - прошептал Шубин. - А чёрт его знает, товарищ лейтенант. Он сунулся в одно помещение - учебный класс, заглянул в другое - на двери был нарисован красный крест, внутри всё соответствовало данному символу, только царил беспорядок: на полу валялись разбитые флаконы с лекарствами; у шкафа с инструментами и склянками было разбито стекло. Дальше пришлось задержаться - насторожил неприятный запах. Глеб глянул за угол, поморщился. Именно здесь, в узком проеме между стенами, располагалась в лестница в подвал, она под крутым углом сбегала в темноту, на верхних ступенях лежали три мёртвых тела. Лейтенант поколебался, включил фонарь, это были две женщины средних лет и один мужчина, пожилой, в тёмном костюме и серой рубашке с галстуком. Женщины лежали лицами вниз, у них растрепались волосы, по практически седой. Это могли быть местные воспитатели, не успевшие эвакуироваться вместе со всеми, пытались спрятаться в подвале, но убийцы догнали их, расстреляли. Кровь под телами запеклась, превратилась в корку, под ногами перекатывались стреляные гильзы. Судя по запаху трупы лежали здесь не меньше двух суток. - Что там, товарищ лейтенант? Не задерживайте, проходите, - сержант вытянул шею и сдал подозрительный звук. – Ух, ё-моё… А этих-то за что? Снова послышались голоса - здешняя акустика причудливо расчленяла звуки, они отражались от стен и потолка. Невыносимо было бегать от немецких офицеров, которых можно было просто прикончить. И что потом? - вступать в героический, причём последний, бой с отделением охраны, к которому через несколько минут потянется подкрепление? - Спускаемся в подвал, - бросил Глеб шёпотом через плечо. - Да не шуметь мне тут! Под ноги смотрите. Продолжались детские игры в пятнашки. Спустились осторожно, стараясь не задеть мёртвых, вонь разъедала носы, но именно она и должна была отпугнуть желающих сюда спуститься. Фонари не включали, шли на ощупь, лестница круто шла в темноту, похоже подвалы в особняке были знатные. Шубин включил фонарь - озарились кирпичные стены, вздувшийся от сырости потолок, коридор делал изгиб, затем другой, снова лестница - уже не такая крутая, протяжённая. - Хватит, встали, - бросил он. - Куда собрались, дети подземелья? Прижаться к спине и ждать меня, дальше не уходить. Он заскользил обратно, присел у проёма, закованного в проржавевшие косяки. Как-то непредсказуемо менялась обстановка, совсем недавно их окружал лес. Меры безопасности не были излишними. Помимо офицеров по дому проскальзывали солдаты, бренчала амуниция, подвешенная к ремням. Остаться наверху - и игра в пятнашки приняла бы острый характер. Он ждал, прислонившись виском к косяку, старался не думать, что будет в том случае если немцы решаться спуститься в подвал. Голоса наверху делались громче, отчетливее. - Вальтер, ваши люди осмотрели всё здание?