Однако она понимала, что это реальность. Йенни подумала о Тимо, о его мимолетном появлении, — и о том, почему никто не додумался спросить, кто выпустил его из холодильной камеры. Быть может, это был сам Маттиас? Хотя с чего бы ему это делать? И почему Тимо сообщил им, что Маттиас приходил к Флориану, и тот примкнул к нему? Какую он извлек из этого пользу? И наконец, главный вопрос: кто, по ее мнению, способен на подобные зверства? Кто изувечил Анну, убил Томаса и Йоханнеса? И вообще, с чего они взяли, что это дело рук одного и того же человека? Раз Йоханнес был отравлен, между тем как двое других… Прежде чем Йенни успела обдумать этот вопрос, вернулись остальные. Нико держал в руках красный ящик со всевозможными консервами и пакетами. — Этого должно хватить на пару дней, — сообщил он и поставил коробку на пол рядом со столиком. — Тут все продукты, которые не требуют приготовления. Взгляд его остановился на бутылках с выпивкой. — Думаю, к ним лучше не притрагиваться. Кто знает, в какой из бутылок есть отрава… — Ну, по крайней мере, с водкой все в порядке, — заключил Давид и взял одну из бутылок. — В противном случае мы оба сейчас лежали бы в снегу рядом с Йоханнесом. Нико критически взглянул на прозрачную жидкость. — С водкой было все в порядке, когда мы ее пили. А это было до того, как мы отлучились. Где гарантия, что сейчас в ней ничего не намешано? — Что это значит? — вскинулась на него Йенни. — Хочешь сказать, я воспользовалась вашим отсутствием, чтобы добавить отравы в водку? Нико помотал головой. — Нет, я… — Что ты? — Йенни невольно повысила голос, но ей было все равно. Слова Нико так ее возмутили, что она просто не могла оставить их безответными. — Ведь я единственная могла это сделать, не так ли? Кроме меня, никто не оставался рядом с бутылками. Так что, видимо, только я… — Только не надо драматизировать, — прервал ее Давид. — До этого мы все выходили, чтобы вынести Йоханнеса. Включая тебя. Уже забыла? Давид был прав. Почти. — Все, кроме Флориана, — проговорила Йенни уже заметно тише. Давид кивнул. — Точно. Так что он тоже вполне мог это сделать. Не говоря уж о том, что в суматохе любой из нас мог улучить момент и что-нибудь подсыпать в бутылки. И нет причин так психовать. Нико ничего тебе не предъявляет, а лишь высказал логическое заключение. — Он взглянул на бутылку, которую все еще держал в руке, и поставил ее на прежнее место. — Так или иначе, у меня нет желания пить из этих склянок. Нико сел в кресло, стараясь при этом не смотреть на Йенни. Она прислушалась к себе, не возникнет ли чувство стыда из-за ее нападок на него, но ощутила лишь отголоски злости, вызванной неприкрытыми подозрениями. — Вот. — Давид протянул ей две колбаски на салфетке. — Только из банки. Не бог весть что, и до кулинарных изысков явно недотягивает, зато банка была запечатана, и можно есть сырыми. Йенни взяла салфетку с колбасками и благодарно кивнула ему. Давид вернулся к ящику и через пару секунд уже стоял с тем же набором перед Сандрой. Но та не спешила принимать угощение. — А какие гарантии, что ты сейчас ничего туда не подсыпал? Давид невозмутимо пожал плечами. — Никаких. Мгновение они смотрели друг на друга. Сандра, очевидно, решала, может ли она довериться Давиду. В конце концов, чувство голода, вероятно, одержало верх, и Сандра взяла колбаски. Прежде чем Давид успел вернуться к ящику, Нико поднялся с кресла, шагнул к банке и сам выловил две колбаски. Давид молча за ним наблюдал. Нико на месте в два прикуса съел первую и только потом вернулся на место. Снаружи между тем стало совсем темно, и невозможно было понять, идет ли еще снег. — Вот скажи мне, Сандра, — начал Давид с колбаской в руке, — ты же хотела ночевать в своем номере. А ты подумала о том, что окажешься непосредственно по соседству с шерифом Маттиасом и его шайкой? — Да, уже думала. И потому была бы признательна вам, если бы позже вы проводили меня до номера. — Хм… — протянул Нико, — ты не хочешь оставаться с нами, поскольку опасаешься, что кто-то из нас может оказаться тем психопатом. Но при этом хочешь, чтобы потенциальный маньяк провожал тебя, защищая от других потенциальных маньяков. Я тебя правильно понимаю? — Нет, Нико, ты понимаешь меня неправильно, — ответила Сандра. — Я просто не хочу оставаться с кем-то одним из вас, как и любой другой. Как раз потому, что каждый может оказаться этим самым маньяком. И всем станет легче, если мы перестанем вкладывать в чужие слова смысл, которого изначально в них не закладывалось, тебе так не кажется? «У всех понемногу сдают нервы», — заключила Йенни. Впрочем, что в этом удивительного? Она доела последний кусок, встала и принялась расхаживать по комнате. Затем ее внимание снова привлекли два небольших оконца в дальней части зала. — Как, по-твоему, Нико, скоро там решат направить к нам спасателей, когда снегопад наконец прекратится? Нико пожал плечами. — Даже не представляю. В его голосе по-прежнему звучала обида, что совершенно не вязалось с тем образом, который сформировался в представлении Йенни за прошедшие два дня. — Не исключено, что горноспасательная служба уже пыталась выйти с нами на связь, чтобы узнать, все ли у нас в порядке. Если они не получат ответа, то направят отряд, как только позволят погодные условия. — И когда это произойдет? На этот раз Нико все же посмотрел на нее. — Откуда мне знать? — Я подумала, ты знаешь такое по опыту. Нико невесело рассмеялся. — По опыту… Мой опыт подсказывает, что ничего подобного вообще не должно было произойти. Снегопад вроде этого — ладно… но все остальное? Давид поджал губы. — И мы приходим к выводу, что избавиться от телефонов — так себе идея. Второй раз я на такое не подпишусь. Цифровой детокс, хорошо. Ни телефона, ни Интернета, вообще ничего, чудесно. Но было бы достаточно просто выключить смартфоны и договориться, что никто не будет ими пользоваться. Должно же быть хоть немного доверия между нами. Я взрослый человек и иду на это по своей воле. — Ну да, — отозвался Нико, — об уровне доверия особенно говорит тот факт, что Томас пронес сюда телефон. И что? — Он с вызовом посмотрел на Давида. — Как ему это помогло? Никак. Потому что здесь на многие километры вокруг нет Сети. Будь у каждого из нас по телефону, это никак не изменило бы положения. Давид отмахнулся. — Как бы там ни было, я знаю одно: если мы выберемся отсюда, ни шагу больше не ступлю без смартфона. Со стороны дверей послышался топот, и все взоры устремились туда. Через мгновение в проеме возник Хорст. — Что случилось? — спросила Йенни. — Я… я говорил с Тимо. — Где он? — оживился Нико. — Не знаю, где он прячется. Где-то в подвале, в пустующих коридорах. Должно быть, он услышал меня, пока я разыскивал его. В какой-то момент он вдруг возник предо мной. Он… — Хорст потер глаза и покачал головой. — Он держал в руке кухонный нож. Я не мог приблизиться к нему. Тимо сказал, чтобы я проваливал, иначе он за себя не ручается. Он угрожал мне ножом. Мне! — Хорошего мало, — произнес Давид. — В каком смысле за себя не ручается? Что он имел в виду? Хорст шагнул к ближайшему из кресел и рухнул в него. — Сам не знаю, но еще ни разу не видел его таким. Такая… яростная решимость в глазах… Полагаю, когда этот полудурок заявил, что Тимо стоит за всем, а потом еще и запер его в холодильнике, то разбередил старые раны, так что Тимо просто потерял над собой контроль. — И что теперь думаешь? — спросил Нико. — Тоже считаешь, что он мог это сделать? Хорст несколько секунд смотрел на Давида, после чего медленно произнес: — Нет, я в это по-прежнему не верю. Йенни отметила, что убежденности в его голосе поубавилось. — Но я еще ни разу не видел его таким. И не знаю, что произойдет, если он повстречает Маттиаса. — У тебя разбитый вид, — заметила Сандра и кивнула на два кресла, сдвинутые Флорианом. — Может, тебе лучше прилечь? Хорст мотнул головой: — Нет, со мной все хорошо. Но Сандра поднялась, взяла подушку со своего кресла и направилась к лежбищу Флориана. — Давай, тебе станет лучше, вот… Она резко замолчала и уставилась на сиденье одного из кресел.