Она понимает, что пришла в себя, поскольку может осознанно мыслить. В глазах по-прежнему темно, и тишина угнетает. Все та же полная изоляция. Неожиданно быстро Анна оценивает свое положение. И вновь ее обуревает желание закричать, однако она помнит, чем это закончилось в прошлый раз, и ей не хочется снова погружаться во мрак. Нет, нечего и пытаться кричать. Подумать. Необходимо подумать, как обратить на себя внимание. Как она смогла бы изъясняться. Этот монстр, вероятно, вместе с остальными в комнате. По крайней мере, Анна исходит из этого. После того как ее разыскали, вряд ли кому-то захочется оставаться одному. Но это значит, что она по-прежнему в опасности, как и все остальные. Только она знает, кто сотворил с ней все это. Она слышала голос и уже не сомневается в своей догадке. Хоть в это и сложно поверить. Необходимо найти способ, как сообщить остальным, кто этот монстр. Она мысленно перебирает свои возможности. Свои не-возможности, — поправляет ее новый голос, и это правда. Анна не может ни говорить, ни подать знак рукой, ни моргнуть. Единственное, что ей осталось, это движение головой. Как общаться с другими, изменяя положение головы? Не имея при этом возможности объяснить свое намерение? Увидеть или услышать, правильно ли ее поняли. И вообще узнать, есть ли в комнате кто-то еще и замечает ли ее старания. Какие старания? — насмешливо спрашивает новый голос. — Что такого ты хочешь сделать своей головой? Мотнуть? И что потом? Да, что потом? Ничего. У нее нет шансов. И эти адские боли. Прекратятся они когда-нибудь? Пожалуй, и в самом деле лучше просто умереть, как Томас. Нет, черт подери, — произносит знакомый голос. — Должен быть способ. Выход всегда есть. Анна понимает, что голос прав, и думает дальше. В нормальных обстоятельствах она закрыла бы при этом глаза. Но теперь это невозможно. 28 Не считая Нико и Хорста, остальные все еще были в каминном зале. Сандра сидела на коленях рядом с Анной и время от времени касалась ладонью ее щеки. Она подняла голову и взглянула на Йенни. — Ты же хотела взять кое-что из номера? — Да, — лаконично ответила Йенни. — Вообще-то я должна кое-что вам сказать. Она оглянулась, но Флориан так и не появился. Он не последовал за ней, когда она вышла из его номера. Вероятно, теперь он скроется, по примеру Тимо. И по той же причине — из страха, что остальные посадят его под замок. Или того хуже. Была ли в этом ее вина? Нет, не стоило думать в таком ключе. Она должна сказать остальным. Если Флориан действительно имеет какое-то отношение к этим чудовищным деяниям — во что Йенни просто не в силах поверить — и она умолчит об этом, то станет по меньшей мере соучастницей, если произойдет еще что-то. — Я… Вошел Хорст с коричневой сумкой на плече. Йенни подождала, пока он сядет, и начала по новой. — Я кое-что нашла в номере Флориана, и должна рассказать вам об этом. — В горле внезапно запершило, она сглотнула. — Но чтобы вы знали: я по-прежнему убеждена, что он не имеет ко всему этому отношения. — Выкладывай, не томи, — сказал Давид. — У него на столе лежал чехол от ножа. Пустой чехол. А нож у него кто-то выкрал. — Дай угадаю: тот самый нож, который нашел наш дорогой Маттиас, так? Йенни взглянула на Давида. — Да, он самый. — Что? — с трудом вымолвила Эллен. — Флориан? Но… почему он не сказал нам? — Потому что опасался, что во всем обвинят его. Если вспомнить, как поступили с Тимо, его сложно в чем-либо упрекнуть. — Вот тут ты не совсем права, милая Йенни, — непринужденно заметил Давид. — Когда объявился нож, и он понял, что этот нож его, никто и пальцем не тронул Тимо. Только когда ты рассказала, что видела его где-то там, Тимо упрятали в холодильник. Так что это не могло послужить для Флориана основанием. Йоханнес покачал головой. — Уже в голове не укладывается. Но это значит, что Флориан… — Это значит, — оборвала его Йенни, — что нож, который нашел Маттиас, принадлежит Флориану и его у него выкрали. Не больше и не меньше. — В таком случае кто его позаимствовал? — Вероятно, тот самый психопат, который вырезал Томасу язык с его помощью, — ответила Сандра вместо Йенни и встала. — И в конечном счете это может быть любой из нас. Давид демонстративно взглянул на дверь. — И где же теперь Флориан? Йенни пожала плечами. — Не знаю. Когда я спускалась к вам, он остался в своем номере. Боюсь, он… ну, вы понимаете. — Готов поспорить, он уже засел где-нибудь в дальнем закоулке и больше не покажется. — И проспоришь. Все взоры устремились в сторону двери. Там с жалким видом стоял Флориан. — Я сожалею, что не сказал вам сразу, но, может, вы хотя бы попытаетесь понять меня. Никто ему не ответил. Флориан прошел к свободному креслу и сел. — Нож лежал у меня на столе с той самой минуты, как мы заселились. Я и думать о нем забыл, так что понятия не имею, когда его выкрали. — Но кто мог бы просто так войти в твой номер и взять его? — стал допытываться Йоханнес. — Ума не приложу! Может, я оставил дверь открытой? — Это маловероятно, — сказал Хорст. — Дверь запирается, если ее захлопнуть, и открыть ее можно только ключом. — А как насчет электронных замков на дверях? — Они еще не включены. Их активируют, когда сменят все двери с замками и подключат к системе. Йоханнес поднял руки. — Значит, у него был ключ. Все посмотрели на Хорста. Тот покачал головой. — Только не начинайте по новой. Да, у нас есть дубликаты ключей, и мы могли проникнуть в номер Флориана, но с тем же успехом кто-то мог взять его собственный ключ. — Есть и третий вариант, — сказал Давид, пристально глядя на Флориана. — Что если нож вовсе и не крали? — Само собой, его украли, — громко возразил Флориан. — Подумай головой, черт возьми. С чего бы мне вытворять что-то подобное своим ножом и бросать его так, чтобы вы обязательно его нашли? Это все нелепо. — Проблема в том, что некто, способный сотворить такое с человеком, мыслит иными категориями, и действия, которые нам кажутся нелепыми, для него наделены своей логикой, — сказал Давид и выдержал паузу, словно давал Флориану возможность возразить. Не дождавшись реакции, он продолжил: — Этот тип — сумасшедший, а соответственно, и мыслит как сумасшедший. — Не соглашусь, — возразила Сандра. — Кто бы то ни был, вполне вероятно, что он с нами начиная с момента нашего появления здесь. Иными словами, этот человек среди нас. И до сих пор ему превосходно удавалось маскироваться. Не выходит ли, что он достаточно умен и в состоянии логически мыслить и последовательно действовать? Конечно, никто не стал возражать. Йенни подошла к Анне и склонилась над ней. Когда она тронула ее лоб, по-прежнему холодный, голова слегка качнулась. Йенни забыла, когда в последний раз давала ей обезболивающее, и потянулась за флакончиком. Сложно представить, как страдает Анна от увечий. — Как поступите? — спросил нерешительно Флориан. — Со мной, я имею в виду. — А что с тобой? — спросил Нико, только что вошедший в комнату. Никто не изъявил желания объяснить ему, что к чему. Тогда Йенни, взглянув еще раз на лицо Анны, поведала Нико о своей находке и произошедшем разговоре. Когда она закончила, тот поджал губы и некоторое время задумчиво глядел на Флориана. — По-моему, нам не остается ничего иного, кроме как держаться вместе и следить друг за другом. Только преступнику известно, что здесь происходит. Мы и так уже разбились на три лагеря. — Согласен полностью, — поддержал его Йоханнес.