— Мистер Ши, вы очнулись, — улыбнулась она мне, взглянув на планшет, — как вы себя чувствуете? — Х... кха... хреново, — выдавил из себя, внезапно обнаружив, что горло напрочь пересохло, а во рту натуральная пустыня. — Учитывая состояние надетой брони, когда вас доставили в наш госпиталь, — пожала плечами врач, подойдя поближе и взяв откуда-то снизу кровати бутылочку с водой, — то трещины и перелом в ребрах, сильный ушиб и трещина в затылочной части черепа, легкое сотрясение мозга, рана ноги и пуля в правой стороне груди, вместе с большой кровопотерей и гематомами по всему телу, это еще легко отделались, юноша, у нас тут лежат такие пострадавшие, что в регкамеру загружались куски окровавленного мяса, непонятно как живые. Открутив крышку и поднеся к губам, она помогла мне напиться. — Где это и давно здесь нахожусь? — утолив жажду, я почувствовал облегчение. — Военный госпиталь в расположении седьмой армии Нувары и это будет третий день, как начали доставлять жертв теракта, вас в том числе, — просветила доктор. Сходил за покупками, называется... И обычно, я более экспрессивен. — Почему я настолько безразличен, — сообразил спросить у посетительницы. — Седативные, — просто пояснила она, — когда начали приходить в себя первые выжившие и случилось несколько случаев суицида, пришлось включить в список применяемых препаратов всем пациентам. — Мне пожалуйста отмените, накладывать руки на себя не собираюсь, — попросил ее, сумев высвободить руку из-под простыни и самостоятельно ухватить бутылку, сделав новый глоток. Кивнув, она подошла к аппаратуре сбоку и что-то там понажимала. — Какое мое состояние и сколько придется провести на койке? Пожалуй, этот вопрос волновал меня больше всего, несмотря на химию в крови. Скоро появится новый работник, а я тут в госпитале валяюсь и даже ответить на звонки не могу. — Несмотря на очень недолгое время в регенеративной камере, — доктор присела ка краешек кровати и включила свой планшет, что-то там начав смотреть, — основные повреждения были восстановлены, повезло, что у вас уже были вколоты медикаменты сразу после получения повреждений, пусть и не особо эффективные, это сняло основные тяжелые последствия для организма, а регкамера подхватила процессы заживления, залечив наиболее опасные раны, особенно учитывая ваши приключения с террористами. На последнюю реплику я молча выпучил глаза — чего? — Во-первых, когда вас привезли одним из первых, с весьма характерными следами на броне, особенно среди знающих, — усмехнулась женщина и постучала по плашкам на груди, весьма полной, надо сказать, после чего продолжила, — а во-вторых, у вас это бронь старого поколения, в которых есть функция включения записи камеры на шлеме с питанием от резервной батареи, в случае потери сигнала от основного процессора, а у военных есть вполне себе компетентные специалисты, способные запись вытащить. — Не знал, — устало покачал я рукой с бутылкой, — при покупке в основном смотрел на климат контроль. — В общем, записанный ролик ушел гулять по рукам, а потом оказался выложен в сеть, вместе с роликами других бойцов, что смогли дать отпор террористам, — пояснила доктор и похлопала меня по ноге, — вы у нас герой вместе с остальными, молодой человек, правда, пока никто не знает вашей личности, но можете не сомневаться — не надолго. Что такое не везёт и как с этим бороться... Мало мне было приключений с Патрулем, так теперь еще и это. Успокаивает разве что наличие других героев. — Вы меня так обрадовали, доктор, — закатил я глаза, — кстати, а как вас зовут? — Ли Светлана Юрьевна, — представилась сотрудница госпиталя типичной фамилией каждого сотого гражданина в Империи, — и ваш лечащий врач. — Очень приятно, но надеюсь, наше знакомство в этих стенах будет не долгим, — кивнул ей. — А вот это, Нэдир, будет зависеть только от вас, — эдак наставительно погрозила она пальцем, улыбаясь, — будете выполнять все предписания и восстановительные процедуры, тогда сможете покинуть сие заведение через недельку-другую. — Не смогу я столько здесь лежать, — мрачно вздохнул я, — у меня там сотрудница должна прибыть через несколько дней, а я тут валяться буду и даже связаться нет возможности, поскольку, коммуникатор в броне накрылся вместе с самой броней. — Ну, с этим я могу помочь, — обрадовала меня Светлана, — принесу гостевой коммуникатор с ограниченным доступом — объект у нас режимный, сами понимаете — с которого сможете связаться с кем надо. — Спасибо, это было бы очень кстати, Светлана Юрьевна, — согласился с любезным предложением доктора. — Тогда я закончу обход и вернусь к вам, — кивнула она и поднялась с кровати. Получив в руки коммуникатор, я первым делом подключился к своему оператору услуг связи и зашел в учетную запись, пройдя проверку ДНК, скана сетчатки глаза и введения пароля, после чего, обнаружил больше сотни звонков за прошедшие три дня, а также не меньшее количество сообщений. Друзья, знакомые, составляли лишь треть от этого числа, а вот все остальные... Были от членов семьи и особенно ма. Взглянув на часы — у них должен быть сейчас вечер — я вздохнул и набрал самый часто звонивший номер. Пара гудков и вот черный голографический экран сменяется лицом красивой ускоглазой девушки лет двадцати трех-двадцати пяти, с глубокими синяками под глазами. — Привет мама, как видишь, со мной почти все в порядке, — помахал я ей рукой, натянув широкую улыбку в тридцать два зуба. Вглядевшись в мою замотанную физиономию, она сперва впала в ступор. — Живой! — внезапно выдохнула ма и натуральным образом разревелась. — Уааааа...! Естественно, на шум набежали остальные и я смотрел уже на высокого и массивного мужчину лет сорока с небольшой проседью в челке и густой бородой лопатой, а также две любопытные физиономии девчонок двенадцати и пятнадцати лет, к которым спустя несколько мгновений присоединился парень девятнадцати, устроивших шум и гам, из-за которого мне даже пришлось убавить громкость динамиков. Зато, мигом вспомнилось, почему я с радостью свалил учиться в Академию на другой планете под крыло деда. Большая семья — это хорошо, но иногда хочется тишины и спокойствия. — Ну вот, я же говорил, что с ним все в порядке, а вы мне не верили, — прогудел батя, забирая коммуникатор из ослабевших рук пускавшей слезу матери, — привет Нэд, ты как там? — Выжил, отстрелялся, лежу в госпитале, выздоравливаю, — лаконично ответил ему. — Надеюсь, ничего серьезного, — озаботился папа, внимательно меня осматривая. — Отделался легким испугом по сравнению с большинством, — отмахнулся я, — только недавно очнулся и обещают неделю-две восстановительного "отдыха" в койке. — Ну и слава богу, — улыбнулся он, — а мы тут как услышали о взрыве в твоем городе по новостям, сразу начали названивать. — Да уж я заметил, — криво усмехнулся ему. — Когда твой коммуникатор не отвечал, подняли на уши всех известных твоих знакомых и друзей, — всхлипнула ма, утирая катящиеся слезы платочком, — никто не знал, где ты сейчас, так что подумали про самый худший вариант. — Ага, мама почти три дня не спала, — покивала самая мелкая сестренка, забавно мотая торчащими в разные стороны хвостиками на голове, — а Вейшенг вчера вылетел на Нувару и уже скоро должен прибыть. Я едва сдержал стон — только мне старшего брата здесь не хватало! Он худшая наседка, чем сама ма! — Прикольный шлем, братик, — показала мне большие пальцы вторая младшая сестра, широко улыбаясь, за что тут же получила легкий подзатыльник от отца. — Не насмехайся над раненым братом, Джия! — Да-да, а под этим "шлемом" совершенно лысая голова, — закатил я глаза, ничуть не обидевшись на нее. — В любом случае, я нахожусь в военном госпитале, так что Вейшенг попасть сюда просто не сможет, — предупредил родных, — пусть лучше едет домой и ждет меня там, раз уж решил навестить, ВИ его впустит. — Мы свяжемся с ним, — покивал па и немного нерешительно спросил, — тяжело пришлось? — Ай, — сморщился и махнул свободной рукой, — по голонету гуляют ролики, один из них мой, там, где в одиночку действую. Как бывший военный, папа старался вдолбить в нас необходимые навыки обращения с оружием еще с детства, не взирая на пол, но кроме нормального попадания в неподвижную мишень, больших успехов со мной не достиг. — Ого! — только услышав об этом, обе егозы и брат шустро свинтили от родителей, очевидно, побежав смотреть. Проводив их взглядом, папа неожиданно посерьезнел. — А теперь, насколько действительно серьезно тебе досталось? — спросил он. — Пуля в груди, но застряла в мышцах, трещина в черепе, сотрясение мозга, сломанные ребра и трещины в уцелевших, пробитая почти насквозь нога, большая кровопотеря, — коротко доложил, не став запираться, — сильно побит, но ничего, заживет. — Хорошо, ничего страшного, — облегченно вздохнул он и приобнял вновь начавшую всхлипывать ма. — Ладно, я еще перезвоню, — кивнул им, — нужно от звониться и остальным. — Чтобы через месяц был как штык дома, — приказал батя до прекращения связи. — Обязательно, — не стал возражать. Кучу времени не был дома, а уж не показавшись после случившегося, я буду настоящим свинтусом. Глава 27 Глава 27. После звонка родителям, я больше трех часов отзванивался всем друзьям и знакомым, что жив, частично здоров и скоро окажусь на воле, а также связался с Еленой и уточнил, когда прибудет, обрисовав текущую ситуацию. На этом мои активные действия закончились и потянулась обычная больничная валанда с постепенным восстановлением. Казалось бы, медицина достигла впечатляющих прорывов в последние пару столетий, а восстанавливаться после ранений приходится все равно, нет мгновенного исцеления и даже регенерационная капсула хоть и может восстановить человека почти со смертельными ранениями, только вовремя доставь, от последствий вовсе не избавляет и приходится лежать на больничной койке, проходя восстановительные курсы. Как только я смог самостоятельно вставать через пару дней, питание перешло с внутривенного на стандартную армейскую пасту, содержащую все необходимые витамины и минералы, вот только совершенно безвкусную. Это чтобы не забывать, где находишься, хотя простенький синтезатор вояки и могли бы поставить. Но это так, обычное ворчание, все бы ничего, вот только начали приходить в себя соседи по палате, бывшие либо как овощи под действием лекарств, либо убиты горем со всеми вытекающими, несмотря на седативные препараты. Так что, как только появилась возможность из военного госпиталя свалить, по прошествии пяти дней, я перевелся в нормальную клинику, где меня продолжили долечивать и восстанавливать за относительно небольшую денежку в отдельной палате и нормальными удобствами, вроде отдельного туалета с ванной и не ограниченного наличия выхода в сеть. Конечно, скрашивал мне тоскливые будни Вейшенг, сидевший сперва на связи несколько часов в день, а потом заявлявшийся в посещаемые часы с горой вкусностей в пакетах, которые мы потом вдвоем и уминали за болтовней. Пошел он почти полностью в батю, нажрав под два метра росту и свыше ста килограмм тренированного тела, так что по сравнению с ним, я смотрелся как невысокий щуплый подросток, несмотря на свою комплекцию и видно, отношение было соответствующим. Вейшенг все никак не мог привыкнуть, что я вырос уже лет пятнадцать назад и продолжал опекать как раньше, по инерции считая несмышленышем. У старшего брата сейчас был длинный отпуск, взял за пару лет, и именно поэтому он мог себе позволить сорваться с Атарии при первом же желании. Я его подрядил сперва встретить новую сотрудницу, а потом и разместить в доме до моего выздоровления, но не подпуская к кораблю. По профессии он гуманитарий, так что толку с него в отношении проверки квалификации Елены было ноль без палочки.