– Кэти, постой. – Кирстен медленно сворачивает на главную улицу, ведущую к «Бэйвью-центру». – Я ничего не понимаю. Ты насчет цветов, что ли? Капризная невеста! Ладно, что-нибудь придумаю. Стараясь не слушать болтовню сестер, я с дурным предчувствием снимаю блокировку со своего телефона. Наверняка вся школа в эти выходные тоже ожидает сообщений от Невидимки. Однако пока что ничего. Я решил для себя, что очередная жертва, кем бы он ни был, примет Вызов, и теперь не знаю, чего ждать. Игра вышла на новый уровень, и мы вступили на неизведанную территорию. Саймон до такого не додумался бы. Есть ли что-то неправильное в моей, не знаю, как это назвать… заинтересованности? Наверное, нет – после того, что случилось с Фиби. Не говоря уж о прошлогоднем надолго затянувшемся «шоу», когда целый месяц знаменитую Четверку поливали дерьмом. Но сейчас это вроде видеоигры, и я на нее странным образом подсел. Мог бы просто заблокировать этого Невидимку, и дело с концом. Так ведь нет! И насколько я знаю, вряд ли кто в «Бэйвью-Хай» его заблокирует. Что там на днях говорила Люси Чен за ланчем? Группа риска? Верно. Мы поставлены в условия, когда не можем не выбрать правильную подсказку, подобно простимулированным лабораторным крысам. Или леммингам. Любимый термин Саймона. На экране выскакивает сообщение от Мейв: Привет, в пятницу собираемся компанией. Бронвин приедет. Ты с нами? Наверно, – отвечаю я. – У нее весенние каникулы? Нет, просто выходной. Эштон устраивает девичник. А еще мы идем на мюзикл «В леса». Мейв добавляет улыбающуюся эмодзи. Я влюблен в этот мюзикл – мы его уже несколько недель репетируем – и потому посылаю в ответ целых три такие же рожицы. Вокальный диапазон у меня минимальный, что ничуть не помешало получить главную роль, ибо я один из немногих представителей сильного пола в театральной студии. Теперь горло постоянно болит от нагрузки, да к тому же репетиции перекрываются с моим графиком работы в «Пока Не Будет Доказано». Странно и несколько некомфортно осознавать, что ты начинаешь перерастать то, что ранее составляло почти всю твою жизнь. Особенно если не знаешь, что дальше делать с собой. Пока мое самое большое достижение в «Пока Не Будет Доказано» – поддержка Сандипа по вопросу переименования конференц-залов. Но мне там нравится. Будь возможность, я бы взял больше часов. Пока Кэти наконец успокаивается, мы успеваем добраться до центра. Кирстен бросает на меня виноватый взгляд, сворачивая на парковку напротив «Крылышек». – Прости, пришлось оказать, цитата, скорую флористическую помощь, конец цитаты. Ну ладно. А кто прислал сообщение, пока я тебя игнорировала? – Мейв. Телефон у меня почти разрядился, и я выключаю его и кладу в карман. – Ах, Мейв… – с ностальгией в голосе вздыхает Кирстен. – Одна из ушедших… – Она паркуется и заглушает двигатель. – Я имею в виду от меня. А ведь я соединила вас в одно целое. То есть объединила ваши имена. Я тебе не говорила? Послушай, как звучит: Нейв! – Я со стоном открываю дверь. – А ты в порядке? Не хочешь поговорить? Сестра всегда задает такой вопрос, и я всегда отказываюсь. – Конечно же, я в порядке. Мы расстались уже давно. Мы выходим из машины и направляемся к выходу с парковки. – Знаю, знаю. Только не могу взять в толк почему. Вы были идеальной парой! Вот один из таких моментов: как бы я ни обожал своих сестер, порой хочется иметь старшего брата. Или близкого друга, который знает толк в девушках. Почему мы с Мейв не стали идеальной парой, я не хочу обсуждать с Кирстен. И вообще с кем угодно. – Мы с Мейв отличные друзья. – Да, замечательно… – Кирстен останавливается настолько резко, что я чуть ее не сбиваю. – Что за толпа? Или здесь по субботам всегда так? Ресторан прямо перед нами, и действительно – на тротуаре яблоку негде упасть. – Обычно нет, – отвечаю я, и стоящий впереди парень оборачивается на голос. В первый миг я его не узнаю – мы ни разу не виделись за пределами школы. Потом до меня доходит: Маттиас Шредер собственной персоной, хотя и вне привычной среды обитания. Выглядит как пугало огородное: высокий, тощий, в мешковатой одежде. Жидкие соломенные волосы, и при всем этом необычно темные глаза. – Привет, Нокс, – говорит Маттиас безо всякого выражения. – Цыпленок. – Э-э? – переспрашиваю я. Это что, шифр? Мне следует ответить что-то типа «Ворон прилетает в полночь»? Кирстен выжидающе смотрит на меня, видимо полагает, я сейчас ее представлю. А я не знаю, что сказать. Это Маттиас. Прошлой осенью его временно исключили из школы за сайт-двойник Келлехера. Мы с ним до сих пор ни разу словом не перемолвились. Маттиас указывает куда-то наверх длинным пальцем, и я перевожу взгляд на крышу… Невероятно! Где были раньше мои глаза? Бусы из красных сердечек на шее надувного цыпленка наконец исчезли, но исчезла и голова! Как таковая она, наверное, на месте, однако кто-то водрузил поверх нее нечто похожее на голову от маскарадного костюма Дикого Кота, талисмана Бэйвью. И теперь фигура превратилась в гигантского фрика, Котоцыпа. Зрелище завораживающее! Краем глаза я поглядываю на возмущенное лицо Кирстен и фыркаю, стараясь удержаться от бурного хохота. – Боже мой, – бормочет сестра. – За что ж его так? – Месть яппи? – Эту версию я немедленно отбрасываю. Люди, которые жалуются, что надувной цыпленок уменьшает стоимость их недвижимости, не получат удовольствие от подобной проделки. – До тебя не дошло? – спрашивает Маттиас, уставившись на меня. Черт, все-таки он ненормальный. Мейв говорила: «Он просто одинок». Может, и верно. Но тогда верно и то, что он ненормальный. Я не сомневаюсь – такие вещи взаимосвязаны. У меня бурчит в животе. Желудок знает – мы в непосредственной близости от «Крылышек», и негодует по поводу задержки. – Не дошло что? – нетерпеливо спрашиваю я. – Всегда принимай Вызов! – Маттиас церемонно салютует мне, разворачивается на каблуках и исчезает в толпе. Кирстен совершенно озадачена. – О чем он? – Сам не пойму, – смущенно отвечаю я и снова включаю телефон. Два новых сообщения от Невидимки: ЗАДАНИЕ: прикрепить голову Дикого Кота к цыпленку над «Горячими крылышками». СТАТУС: выполнено Шоном Мердоком. Мои поздравления, Шон. Отличная работа. Ко второму сообщению прилагается фото Котоцыпа. Снято с близкого расстояния, явно кем-то, кто стоял совсем рядом. Кругом темно – очевидно, перестановка голов осуществилась минувшей ночью, хотя пик внимания пришелся на время ланча, когда в «Крылышки» начала стекаться публика. На экране всплывают все новые и новые сообщения. «Бэйвью-Хай» шлет комменты Невидимке. Полный улет! Хахаха Ржунимагу Эпично, Шон! На душе становится погано. С первого же года учебы в «Бэйвью-Хай» Шон – в компании с Брэндоном Уэбером – превратили мою жизнь в ад своими издевками в стиле «Сколько книжек Нокса поместится в унитаз». И даже сейчас Шон обожает спрашивать: «А правда, что твоя сестра гейская подружка?» Интересно, какой смысл этот неандерталец вкладывает в свои уродские издевки. Если я хочу, чтобы с кого-то в Бэйвью новая игра сбила спесь, так в первую очередь с него. Увы, теперь Шон может зазвездеть еще больше. Ведь таким, как Шон с Брэндоном, все легко сходит с рук. – Твой телефон сейчас воспламенится, – говорит Кирстен. – О чем пишут друзья? Я засовываю трубку в карман. Если бы так же легко выключить мою бессмысленную злость!.. – Какая-то дурацкая рассылка. По ошибке. Они мне не друзья. И Невидимка тем более. Я должен был догадаться с самого начала. Глава 7. Мейв Четверг, 27 февраля Я улыбаюсь Бронвин. – До сих пор не верится, что ты здесь. – Я была дома меньше двух месяцев назад, – напоминает сестра. – Ты изменилась, – говорю я. Вообще-то это не так. Я хотела сказать, что стала более милой прическа – косичка заплетена на одну сторону; в остальном Бронвин все та же. По-прежнему не расстается с изрядно заношенным любимым кашемировым свитером – даже приходится засучивать рукава, чтобы скрыть обтрепанные манжеты. А для меня, когда Бронвин рядом, весь остальной мир кажется ярче. Даже меню на черной доске в кафе «Контиго» выглядит объемным. – Обещай, что ты вернешься домой заканчивать магистратуру, о’кей? – Может, тебя самой к тому времени здесь не будет. Если вдруг надумаешь отправиться на Гавайи. – Бронвин, перестань. Мы обе знаем, что я не собираюсь в Гавайский университет. – Я запиваю водой последний кусочек альфахорес, стараясь, чтобы речь звучала непринужденно. С такой интонацией обычно говорят: Я не собираюсь на Гавайи, потому что острова мне не по душе, но не Я не собираюсь на Гавайи, потому что утром у меня опять шла кровь из носа. Впрочем, крови было совсем чуть-чуть, и через несколько минут все закончилось. К тому же у меня нет ни температуры, ни боли в суставах, ни необъяснимых синяков. Так что я в порядке. А значит, жизнь прекрасна. Бронвин кладет ложечку на блюдце и напускает на себя серьезный вид. – Допустим, через пять лет ты можешь поехать куда угодно и делать что угодно. Что ты выберешь? Ничего. Тема под запретом. Стоит только начать обсуждать с сестрой будущее на пять лет вперед, как все мои отчаянные усилия по фильтрованию информации пойдут насмарку и я расколюсь как орех. Испорчу сестре визит, семестр и миллион других вещей. – Нельзя сейчас планировать мое будущее. – Я тянусь за очередным печеньем. – Удачи не будет. – Почему? – Сестра морщит лоб.