— Подпишите, пожалуйста. Связь? Никакой, если подумать. Я рассказал вам эту историю для того, чтобы вы поняли, что поспешные выводы могут очень сильно изменить события, которые произойдут после. — Что же тогда случилось с Зоей Константиновной? Какова предварительная версия? — решила я докопаться до майора. — А вот это я абсолютно точно не обязан вам сообщать. Он держал меня за лягушку-путешественницу. Глупую и амбициозную. — На Зою Константиновну кто-то напал, а она даже не сопротивлялась. И после удара стала заваливаться назад, — сказала я. Пашков поднял голову. — Не знал, что вы провели следственный эксперимент. Когда успели? — Я уже была в этой комнате вчера и провела там какое-то время, но мне этого хватило, чтобы запомнить некоторые детали. Комната небольшая, кругом полно предметов, которые в случае борьбы были бы сдвинуты, перевернуты или повреждены. Все на месте, да вы и сами это заметили. Только вот все ли вы подлокотники осмотрели? — Все. И очень внимательно. Меня понесло. Я не узнавала себя, но уж слишком убийственными мне показались его слова о том, что случай с Зоей Константиновной, скорее всего, бытовой. При таком выводе он может вообще не искать того, кто на нее набросился. — Нельзя ничего исключать, Егор Егорович. Пока я говорила, Пашков даже бровью не повел. — Послушайте, — устало сказал он. — Вы немного зарапортовались, мне кажется. Я не говорю, что с вами не согласен. Согласен. Возможно. Наверное. Но вы никак не можете настаивать на своих выводах, они никак и ничем не подкреплены. Полиция займется этим делом, мы во всем разберемся. Поняв, что следователя не пробить доводами ни с какой стороны, я решила замолчать. Пашков оглянулся и задумчиво посмотрел в темный коридор. С минуту смотрел, я тоже туда заглянула. С учетом того, что в доме были только мы, все это показалось мне очень странным. Майор словно прислушивался к чему-то. Не услышав ничего подозрительного, он стал собирать свои бумаги. — Послушайте, а ведь я имею право вас задержать, — вдруг сказал он. — Не имеете. Пашков едва заметно улыбнулся. — Однако, — произнес он. — Вы знакомы с системой? — Знакома, — с этими словами я протянула ему руку. — Татьяна Иванова, частный сыск. Пашков, слава богу, не грохнулся в обморок, не уставился на меня с восхищением, не погрозил пальчиком и не смерил презрительным взглядом, намекая на то, что за вранье кому-то тут будет а-та-та. Ответил на рукопожатие, пошел к выходу, уведомив меня о том, что я могу понадобиться. Не удивил. Обычная процедура, знакомые уведомления. Пока что о своих догадках следователю я не проговорилась. Я не противник сотрудничества с органами внутренних дел, если мы вдруг оказываемся на одной территории или нам друг без друга никак, но сейчас что-то мне подсказывало, что все, что скажу, может быть как использовано против меня, так и не использовано. Второе, конечно, устраивало меня больше. Я бы хотела предложить следователю Пашкову сотрудничество, но захочет ли этого он? — Послушайте, — сказала я ему на пороге. — Послушайте. Вы давно работаете в местной полиции? — А что такое? — Шесть лет назад здесь пропал человек. Дело так и не раскрыли. — Припоминаю. Вы здесь по этому поводу? — Нет, но есть некоторые зацепки… Майор потер переносицу и прищурился на солнце. — Загляну вечером, — произнес он, — если у вас нет планов залечь в засаду. Часов в восемь, устроит? Нет, давайте будем честными. В данном случае майор мне нужен больше, чем я ему, но он еще не в курсе того, что известно мне. Вот и поделюсь. До восьми я успею съездить в больницу и поговорить с врачом. — Мне удалось кое-что узнать, — призналась я, — но с учетом местной специфики… — Взаимовыгодный обмен? Понимаю, — не стал ломаться Пашков. — Но я обязан сразу предупредить, Таня, о том, что никто из нас не должен нарушать чужие границы. Мы же взрослые люди. — Вы о том, что я обнаглею и стану рулить процессом? — А теперь мне надо было закатить глаза. — Не надейтесь. Обойдетесь без меня. Я сюда приехала за собственным интересом. Случай Зои Константиновны, скажем так, надуло попутным ветром, что не отменяет его важности, а также связи с причиной моего визита. Но я здесь по другому поводу. В общем, мой номер телефона я аккуратно указала при заполнении протокола. Не благодарите. — Я позвоню, — помедлив, ответил Пашков. — Спасибо, буду ждать. Закрыв за ним дверь, я не то чтобы обрадовалась, но облегченно выдохнула. Наконец-то одна. Настала моя очередь осматривать комнату Зои Константиновны. Ту самую, в которую меня занесло по ошибке. Ту самую, в которой я нашла сегодня ее раненой. Я была уверена, что полицейские осмотрели все, что можно, со всех сторон и под любым углом, но, оказываясь в подобных ситуациях, я всегда надеялась на то, что они что-то оставят и для меня. Как я и ожидала, в комнате не было никаких следов борьбы. Сопротивления тому, кто на нее напал, Зоя Константиновна, скорее всего, не оказывала. Журнальный столик стоит ровно, занавески не сорваны, не смяты. Фотография на комоде не опрокинута. И нигде никаких видимых следов биологического материала. Я исследовала сантиметр за сантиметром и ничего не находила. Ничего, что могло бы вызвать хоть какие-то вопросы. На улице под окном Зои Константиновны тоже ничего обнаружить не удалось. Оставалось развести руками и ждать вечера, а там, глядишь, и каких-то новостей от майора Пашкова. А вот будут ли они — вопрос интересный. В доме, куда я вернулась, было тепло и вкусно пахло. Только вот мой сюрприз был совсем некстати. Проверив все окна и замки, я вышла на улицу. Надеюсь, Клава меня пока не забыла. Глава 5 Дорогу до дома Клавы я запомнила хорошо. Она жила совсем недалеко, да и маршрут был простым: прямо, а потом направо. Я спешила, хотелось перехватить Клаву еще до того, как она узнает о несчастье, случившемся с Зоей Константиновной. Я понятия не имела, насколько быстро здесь разносятся слухи, но я была уверена, что Клава должна хотя бы приблизительно знать, что могло предшествовать покушению. По пути мне почти никто не встретился. Все же удивительно, ведь совсем рядом, на главной улице, кипела жизнь, люди сидели в кафе, что-то покупали в магазинах, встречались, разговаривали, выгуливали детей. А на улице, по которой я шла, царил ну просто докембрийский период. Я житель городской, мне многое было тут в новинку, поэтому все встречное разглядывалось в мельчайших подробностях. Домиков с гнилыми заборами, заколоченными окнами, сидящими набекрень ржаво-красными крышами, обсаженных по периметру кривыми плодово-выгодными деревцами, кстати, по пути попадалось ровно столько, сколько и вполне себе ухоженных строений этажа в два-три с чистыми двориками и опрятными огородами. Но нигде я не увидела ни души. Хотя за какими-то окошками белели явно свежевыглаженные занавески, а возле крыльца могла лежать, например, огромная резиновая тапка современного производства или трепетать на веревке выстиранное белье. Попадались и такие экспонаты: дом более-менее в порядке, заборчик хоть и худой, но аккуратно выкрашен в стильный бордо, тропинка от калитки до двери чисто подметена, какие-то кусты подвязаны. То есть казалось, что за жилищем следили. Но вся эта неживая чистота угнетала — запустение присутствовало незримо, хоть убей. Ни горшков с цветами на подоконниках, ни пустых трехлитровых банок вдоль стены, ни ржавой бочки у водостока. Складывалось такое ощущение, что я видела ненастоящие дома. Открой дверь — стены сложатся, как игральные карты. Подругу Зои Константиновны я увидела издалека и сразу же ее окликнула. Чуть было не сев в ту самую глубокую лужу, которая разделяла ее дом и дом Степновых, я осторожно подобралась к ней поближе. В этот раз Клава была одета не в знакомый мне свекольный халат, а в легкую куртку и джинсы и выглядела в этом прикиде гораздо моложе. Она как раз стояла лицом к калитке и набрасывала на нее веревочку, эдакий «навес», показывающий любому мимо проходящему, что хозяин куда-то ушел, но непременно вернется. Вот и сейчас было не очень понятно, вернулась ли Клава домой или, наоборот, уходит. — Вы куда-то собираетесь? — спросила я. — Или откуда-то пришли? — А тебе-то что? Куда несешься? — хмуро бросила мне Клава. — Я за вами. В руках у нее была большая хозяйственная сумка, которую она легко перебросила через забор на свою территорию. В сумке что-то звонко друг о друга стукнулось. — А я вот в гостиницу, — отодвинула меня с дороги плечом Клава. Вид у нее был такой, словно она готова была ударить меня лбом в голову. Так делают вышибалы в ночных клубах, когда подвыпивший клиент лезет в драку. Такой прием быстро успокаивает. Я пристроилась на безопасном от Клавы расстоянии и быстро поймала ее скорый шаг. — Я только что оттуда, — как бы между прочим сообщила я. — Из гостиницы. Там беда случилась. — В курсе, — отрубила Клава. Понятно, уже донесли. Она так быстро шла, что я еле успевала за ней. — Что там произошло? — спросила наконец женщина, не сбавляя скорости и не глядя на меня. — Мне знакомая позвонила, она там рядом живет. Видела, говорит, «Скорую», а потом добрые люди рассказали, что Зойку в больницу повезли. — И о чем же еще поведали добрые люди? — поинтересовалась я. — Версий много, — уклонилась от ответа Клава. — Это ты мне расскажи. — Думаю, что именно моя версия будет самой правдоподобной. Потому что именно я нашла Зою Константиновну. Пришлось подробно описать Клаве ситуацию. Начала я с момента посещения «лавки Рашида», а закончила своим уходом из гостиницы. — Плохие дела творятся, — задумчиво проговорила Клава. — Не могу представить, что Зойка кому-то могла насолить. Она же корова. Большая и нудная. Никому и зла не пожелает, всем верит, всю жизнь страдает. Мстить не умеет, ругаться — тоже. Строго что-то скажет, и все. Это для нее верх пилотажа. А после того, как сына потеряла, и вовсе отяжелела. Искры нет в ней никакой. — Совсем никакой? Подождите! Я остановилась и, держась за фонарный столб, вытряхнула камешек, попавший в обувь. Клава притормозила, внимательно следя за моими телодвижениями. — Искра не дает человеку потухнуть, — продолжила она, когда мы снова тронулись в путь. — Люди с искрой внутри и других зажечь могут. Вот я — могу. Всегда могла. А Зойка даже не стремилась. Просто живет, и все. Вы вот что, Таня… вы зачем ко мне пришли? Вы разве сейчас должны рядом со мной находиться? Ну, что скажешь, частный детектив? Казалось, она была готова обвинить любого. К тому же Клава постоянно перескакивала с «вы» на «ты», а потом обратно, и у меня никак не получалось не обращать на это внимание. — Я тут мало с кем знакома, — честно сказала я, — а еще вы были лучшими подругами. Представьте ситуацию. Вы единственный постоялец в гостинице. В один прекрасный момент хозяин гостиницы исчезает, и вам непременно надо его отыскать. Вы шапочно знакомы с его лучшим другом, знаете его адрес. Куда вы сначала отправитесь за помощью? В полицию? Или к лучшему другу? — А с другом у постояльца срослось? — уточнила Клава. — Виделись один раз, поговорили по душам, выпили по чашке кофе в его доме и там же выкурили по сигарете, — перечислила я. — Как сами-то думаете? Клава помолчала. — Думаю, что я бы тоже сначала отправилась к лучшему другу, — наконец ответила она. — Если только не он виновен в исчезновении хозяина гостиницы. И если бы я, конечно, никого, кроме него, не знала. Но самое главное — если бы я не знала, где находится полиция.