– Собраний? Ты записалась в общество анонимных алкоголиков? Афсанех отмахивается. – Очень смешно. Собраний по работе. Я тоже останавливаюсь, словно чувствую, что сейчас произойдет что-то важное. Со дня несчастного случая Афсанех была на больничном. – Это здорово, – говорю я. – Это Проект, – продолжает она, – мне любопытно, как он продвигается. Речь идет о совместном исследовательском проекте между разными отраслями, целью которого является установить, как новые технологии, главным образом Интернет и социальные сети, влияют на человека. Помимо психологов – Афсанех и ее коллеги Мартина – в проектную группу входят врачи, нейробиологи и айти-эксперты. После защиты докторской Афсанех получила место в Стокгольмском университете. Предметом ее исследований всегда были взаимоотношения человека и техники – машин, лодок, самолетов. Но в новом проекте ей пришлось задействовать и другие области. – Наверное, потому что я сейчас сама столько времени провожу в Интернете, – робко улыбается Афсанех. – Я вдруг осознала, как Интернет объединяет людей. – В хорошем и плохом смыслах, – добавляю я. Жена пожимает плечами. – Может и так. Но там в Сети столько любви, столько понимания. Люди готовы делиться опытом, разделять боль… – Но и психов хватает. Афсанех выгибает изящно очерченные черные брови, давая мне понять, что не собирается вступать со мной в спор. Потом она улыбается. Сегодня даже мой скептицизм на нее не действует. Жена зажигает свечи, ставит чайник. Я накрываю на стол. И только когда она ставит на стол чайник и бутерброды, я осознаю, какую ошибку совершил. Я накрыл стол на троих. На место Нади я поставил тарелку и стакан. Даже не помню, как я это сделал, должно быть, все произошло на автомате. Внутри у меня все холодеет при виде того, как Афсанех обводит глазами стол. – Прости, – вырывается у меня. – Не знаю, о чем я думал. Это все усталость. Милая, прости! Но она реагирует совсем не так, как я ждал. Вместо того, чтобы удариться в слезы, она подходит ко мне и обнимает. Смеется и шепчет мне на ухо: – Недотепа. Оставь так. Я потом все уберу. И она скоро вернется домой. Скоро все будет как раньше. От ее слов у меня все сжимается в груди. Врачи, конечно, начали уменьшать препараты, но пройдет еще много времени, прежде чем Надя проснется. Если она вообще проснется. Я боюсь даже думать о том, что будет, если она не очнется. Куда Афсанех направит всю эту новообретенную энергию? Какая жизнь нас ждет, если Надя нас покинет? Но Афсанех не замечает моих терзаний. – Недотепа, – повторяет она и впервые жарко меня целует. Впервые с того дня, как наш ребенок выпал из окна. Часть вторая Шторм Но Господь воздвиг на море крепкий ветер, и сделалась на море великая буря, и корабль готов был разбиться. И устрашились корабельщики, и взывали каждый к своему богу… Иона. 1: 4-5 Самуэль Ракель встречает меня в гавани. Припарковав черный «Вольво», она выходит и с подозрением смотрит на мой полупустой рюкзак. Легко угадать, о чем она думает. У переезжающего человека было бы с собой чуть больше вещей. Я поправляю рюкзак и изо всех сил стараюсь не быть похожим на парня, скрывающегося от русской наркомафии и ночевавшего все последние дни в лесу. Волосы Ракель собраны в пучок, из которого выбились несколько прядей. В остальном она выглядит так же, как и вчера. Без макияжа, одетая в мужскую рубашку и потертые джинсы. – Привет, – улыбается Ракель при виде мотоцикла Игоря. – Езжай тогда за мной. Это недалеко, пара километров. Но не спеши. Дорога плохая. Я киваю и сажусь на мотоцикл. Ракель возвращается к машине, заводит мотор и трогается. Через пару сотен метров сворачивает вправо на проселочную дорожку, такую узкую, что один я бы ее даже не заметил. Дорога ведет через сосновый лес. Мы переезжаем через мост. Море сегодня спокойное. Летний ветерок радует душу, я жмурюсь от солнца и смотрю, как машина Ракель подпрыгивает на ухабах впереди. Через секунду вижу рытвины и резко выкручиваю руль. Она была права, дорога просто дерьмо. Я замедляю ход, расстояние между нами увеличивается. Дорога извивается между соснами и скалами. Пахнет сосновой корой и землей. Дорога завалена камнями, сорвавшимися со скал. Я еду змейкой между ними и глубокими рытвинами, которыми испещрена дорога. Показывается калитка, за которой начинается подъем к дому. Ракет останавливается у белого забора, выходит из машины и машет мне. Я паркуюсь рядом и подхожу к ней. – Вы живете на острове? Она кивает. – Но тут есть мост, что сильно облегчает жизнь. Раньше приходилось плавать на пароме из Стувшера, – поясняет она и улыбается, отчего вокруг глаз собираются морщинки. В метрах пятидесяти за тонкими соснами виднеется дом Ракель – белая вилла с зелеными рамами и ставнями. Других домов не видно. – Много людей здесь живет? – оглядываюсь я по сторонам. Слышно только пение птиц и шум моторной лодки вдали. – Нет. Только две семьи живут тут круглый год. И еще пара дач. При последних словах Ракель хмурит нос. Наверно, она не в восторге от дачников. Словно угадав мои мысли, она продолжает: – Я ничего против них не имею. Мы им многим обязаны. Если бы не они, тут не было бы ни парома, ни ресторана, ни магазина в гавани. Ты туда заходил, кстати? – Да, – отвечаю я, вспоминая спертые бутеры. При мысли о еде желудок скручивается узлом. От голода я плохо спал, мне снилось, что я в «Макдоналдсе».