Ветви в кроне дерева над головой образуют причудливый узор. Кажется, что сотни деревянных пальцев переплелись с листьями, чтобы дать мне защиту. Я словно лежу в шалаше. Волшебном шалаше, какой мы с Лиамом однажды построили в парке рядом с больницей Лонгбру. Я сажусь. Спина ноет, от холода тело окоченело. Толстовка и джинсы сзади мокрые от травы. Солнце уже высоко. Погода безветренная. Я вижу впереди прибрежные скалы, а за ними – синее и гладкое, как зеркало, море. Вдали застыла парусная лодка с опавшим парусом, на камень в воде примостились чайки. Larus canus. Сизая чайка. В прошлом их было запрещено убивать. Люди верили, что в них вселяются души утонувших рыбаков. Тут есть и другие птицы. Я вижу пять гаг с выводком утят – не меньше десятка. И еще большой крохаль, морские чайки и лебедь-шипун. Во всяком случае, мне кажется, что это он, потому что слышен был свист крыльев, когда он пролетал мимо, а лебеди-кликуны летают бесшумно. Различать птиц меня научил дедушка. Как и многим другим вещам о природе. Я буквально заболел птицами. Нарыл все, что можно было нарыть о них, и мечтал завести собственную птицу, но мама была против, говоря, что они грязные и воняют. Но теперь, когда у меня наконец есть птица, мне хочется выпустить ее на свободу. Птицам не место в клетке. Я дрожу. Мне холодно, голодно и хочется пить. Организм требует чего-то более существенного, чем шоколадка «Дайм», которую я съел вчера перед сном. После того как Александра отказалась меня впускать, я поехал к Лиаму. Но дома была его мамаша. И мне она была явно не рада. Даже у ее мелких визглявых собачек был злобный вид. Она заявила, что Лиама нет дома и что нечего к ним соваться посреди ночи. Мне пришлось переночевать в подвале у Лиама. Разрешения у его мамаши я не спрашивал. С какой стати? Ключ у меня был, и я никому там не мешал. Проснувшись, я отправил Лиаму эсэмэс, в котором объяснил ситуацию и спросил, нельзя ли у него перекантоваться пару дней. Он ответил, что это плохая идея. Полиция уже была там, расспрашивала обо мне, что привело его мамашу в дикую ярость. Она грозилась отключить Интернет и выгнать Лиама из дома. Я пытался возразить, что если она его выставит, то не важно, работает Интернет или нет, но Лиам ответил только, что я сам виноват, раз нарушил данное ему обещание не работать на психопата Игоря. Ситуация была странная: я лежал на полу в чулане и переписывался с Лиамом, который находился в том же доме парой этажей выше и понятия не имел, что я в подвале. Да еще и полиция заглядывала к ним, пока я спал. И еще один вывод я сделал из полученной от Лиама информации. Копы явно знают, что это я был тогда на заброшенном заводе. Иначе с чего бы им обо мне расспрашивать? А это означает, что они в курсе того, что я работаю на Игоря. Это меня не на шутку напугало. Они наверняка завели на меня досье – с фото и информацией. Как в сериале «C.S.I.: Место преступления». И я решил свалить из города. Сел на байк Игоря, стоявший в гараже в подвале дома Лиама, и в панике погнал куда глаза глядят. Остановился я только, когда дорога кончилась и началось море. Теперь я пытаюсь проанализировать положение дел. Посмотреть на ситуацию так, словно это математическая проблема, а не моя жизнь, летящая ко всем чертям. Полиция у меня на хвосте. Игорь наверняка хочет меня убить. Мамаша выгнала меня из дома. Александра истерит и считает меня козлом только потому, что я немного позаигрывал с Жанетт. А Лиам наложил в штаны из-за того, что копы навестили его и задали пару вопросов. И в довершение всего у меня нет денег. Я поднимаю с земли бычок, отряхиваю от мокрых травинок, подношу к губам, достаю зажигалку, чиркаю железным колесиком, делаю две затяжки и тушу сигарету о траву. Я придурок. Знаю, что мне нужно затаиться. Но пойти мне некуда. Не могу же я спать на улице и питаться солнцем и морским воздухом, как хренов одуванчик. Начинаю теребить браслет из бусинок на запястье. Переворачиваю бусинки, чтобы видно было буквы. МАМА. Я словно вижу ее перед собой. Волосы с проседью, тревога в карих глазах. Вечный золотой крест на шее. Бесконечное нытье о том, что я должен взять себя в руки и что все будет хорошо, как только я впущу Иисуса в свое сердце. Интересно, где Иисус был в понедельник? Так, просто любопытно. Мне стоило бы позвонить мамаше, но я не отваживаюсь. Наверняка с ней копы тоже говорили. Только придурки так поступают: бегут плакаться к мамаше после того, как грабеж, драка или сделка пошли не так, как планировалось. Поднимаюсь. Отряхиваю землю и траву с брюк, подхожу к кустам, расстегиваю ширинку и отливаю. Даже член мерзнет. Он словно съежился и ныкается, как маленький напуганный зверек. Может, вломиться в чей-нибудь летний домик? Но в это время года это рискованно. Застегиваю ширинку и смотрю на мотоцикл Игоря, спрятанный в кустах. Хромированная сталь и черный лак поблескивают на солнце между ветвями. Язык пламени словно горит на баке. Застегиваю брюки одной рукой, другой открываю локацию в «Снэпчате». Лиам дома. Александра у Жанетт. Ноет под ложечкой при мысли, как они поливают меня грязью. Как Александра рыдает, а Жанетт ее утешает. Не плачь, милая. У нас с ним ничего не было. Просто чтобы ты знала. Он лузер. Смотрю «Инстаграм» Жанетт. Она выложила фото в бикини перед зеркалом в коридоре. На фото она выпячивает грудь, вытягивает губки бантиком и одной рукой проводит по длинным волосам. В другой раз от такого снимка у меня бы встал, но не сегодня. Триста девяносто идиотов поставили лайки. У Жанетт две тысячи подписчиков в «Инстаграме». Она выкладывает не менее пяти фоток в день. Обычно в кофточке с вырезом или со своим щенком на коленях. Или с щенком, зажатым между грудями, как котлета в бургере между булками. Вот что делает ее такой популярной. Читаю сообщения. Один из приятелей Лиама выложил ссылку на «Твитч», где какой-то чувак обещал транслировать свое самоубийство в прямом эфире. Но ссылка не открывается. Собираюсь снова попробовать, как слышу шум приближающейся машины. Делаю шаг в кусты, чтобы меня не заметили, и жду, что машина проедет мимо. Но вместо этого она останавливается в двадцати метрах от меня. Хлопок дверцы, потом еще один. Слышу голоса, и эти голоса кажутся мне знакомыми. – Где? – спрашивает один. – Я откуда знаю? Но должно быть где-то здесь. Сквозь листву вижу двух мужчин. Один невысокий, пухлый, в джинсах, висящих на бедрах. Он кажется мне смутно знакомым, как дальний родственник, которого встречаешь раз в году на Рождество. Другой высокий, со сгорбленными плечами. Тонкие русые волосы свисают на лицо. Футболка болтается на впалой груди. Сердце уходит в пятки. Мне кажется, я сейчас умру от страха. Потому что второй чувак это Мальте, шестерка Игоря. – Проверь! – командует Мальте и прикуривает. – О’кей, – отвечает второй и что-то достает из кармана куртки. Почему Мальте не в тюряге? И, что еще важнее, как они меня нашли, черт возьми? Голова соображает медленно, но через секунду до меня доходит. Мобильник. Это, должно быть, хренов мобильник. Мне его дал Игорь. И наверняка начинил системами слежения. Что этот псих установил на телефон? Это в его стиле – шпионить за подчиненными.