— Смотрю, и чемодан собрала? Оперативно. Но недальновидно. Мы остаёмся. У меня едва кровь не застыла в жилах. Неужели он сделает это? Остановит нас? Силой чтоли? — Кто это «мы»? Мужчина молчал секунд пять. В лице его нельзя было разглядеть ни единой эмоции, чтобы определиться с догадкой. — Мы с Машей остаёмся. Ты, я думаю, тоже. До конца лета. А там посмотрим. Я не хочу ее шокировать переездом. Пусть привыкнет к моему присутствию в своей жизни. Потом решим. Я не могла поверить сказанному. «Решим». Так я и поверила. Он уже все решил. В который раз без моего участия! — Какое ты имеешь право распоряжаться моей жизнью? Я больше не твоя собственность! Я тебе — никто! Любой ЗАГС нас разведёт даже без твоего участия!.. Я повысила голос. За свою жизнь первый раз в адрес Клима. Раньше слишком слабой была и не могла себе позволить. Но сейчас я была действительно зла. Все самое плохое свершалось на моих глазах. Я не имела право отказаться от сопротивления в пользу страха перед ним. Да даже в пользу уважения и благодарности. Никогда! Но договорить мою браваду мужчина мне не дал. Он с такой силой грохнул ладонью по барной стойке, что она затрещала. А я замолчала… — Мне плевать на тебя и твою жизнь. Хочешь развод? — Нет проблем. Завтра же все оформим! Ты действительно мне НИКТО. Но ты — приложение к МОЕЙ дочери! В моей голове происходил апокалипсис. Не удивлюсь, что в глазах в этот момент полопались сосуды, напряжение стало таким, что казалось, будто голова сейчас треснет. Кровь прилила к лицу и я начала задыхаться, словно забыв как делать вдох, совершенно не в силах даже анализировать его слова, не то что отвечать. А он тем временем продолжал, совершенно не обращая внимание на мое состояние. — И я надеюсь, у тебя достаточно ума, чтобы не бросить ребёнка из-за ненависти ко мне. Если бы ни ваша связь, я бы вычеркнул тебя из своей и ее жизни в одну секунду! И духу твоего за километр бы не было. Глава 22 Клим. Я сто раз обдумал своё решение. Оно было единственно верным, хоть и вариаций его было множество. Самым отчаянным был вариант — забрать у неё дочь. Но почти сразу я его отверг. Не из-за неё. Из-за Машки. Лолу я вычеркнул из своей жизни. По крайней мере, мне так в этот момент казалось. А как можно простить такое? Понять? Да это поступок хуже того, что совершил Иуда. Она предательница. Лишить меня моего ребёнка. Я ведь пропустил все. Первую улыбку, первое «агу»… слово, шаг… да все. Этого не нагнать. Этого в моей жизни больше не будет никогда… Одна из моих любовниц, которая около года назад задержалась в моей жизни дольше других непонятно по каким причинам, в итоге призналась. Она на протяжении трёх месяцев делала все, чтобы забеременеть от меня. Но не получилось. Я в тот момент мысленно перекрестился. Меня Жанна вполне устраивала на пару раз в неделю, но впустить ее в жизнь я не был готов. Однако повинуясь внутренним тревогам, непонятно откуда взявшимися, я пошёл в клинику и проверил своё мужское здоровье. Диагноз док поставил стразу. Бесплодие. За год до этого я перенёс вирусную болячку, даже не придавая этому особого значения. Хоть болезнь и не отпускала почти месяц. Даже к врачам не обращался, ведь каждому второму ставили модный в тот год диагноз «Ковид». Но судя по анализам, результаты которых я получил спустя год, переболел я эпидемическим паротитом, в народе эту болезнь называют «свинка». Сопоставив все факты, стало очевидно, что так оно и было. Но я никогда в жизни бы представить не мог, к каким последствиям может привести простая, казалось бы, вирусня. Док сказал, что положение вещей серьезно и критично, но можно пробовать лечиться и зачать. Только пробовать мне было не с кем. А сейчас время уже упущено. И вот на фоне всего этого, я узнаю, что у меня уже есть ребёнок. Да у меня ещё самая разумная и спокойная реакция. Я ведь и впрямь хотел ее задушить, как только увидел в номере. Я четыре года не знал собственного ребёнка, было бы справедливо лишить ее возможности видеть взросление дочери на аналогичный срок. По заслугам. Но я не мог так поступить. Это не игра, в которой можно выиграть или проиграть. Это судьба моей дочери. На момент начала разговора я понятия не имел, в каком виде и в какой роли я хочу видеть Лолу. Да ни в какой по сути. Но вычеркнуть ее из жизни единственного мне родного человечка я не могу. Когда Глеб привёл меня в себя, я ему как на духу выдал свои варианты дальнейших действий. Он не одобрил ни один. — Клим, я понимаю, ты ошеломлён. Но не руби с плеча. Лола адекватная. Вы найдёте компромисс. С твоим ритмом жизни воспитывать ребёнка полноценно ты не сможешь. Так зачем сейчас ломать их жизнь? Слова друга шли в полном противоречии с моими мыслями и чувствами. Что он такое городит? — Значит, сменю этот ритм. У меня смысл появился. Понимаешь? Да ни черта ты не понимаешь! Я срывался на него, потому что не мог принять его точку зрения. — У них устоявшаяся жизнь. Дай им свободу! Прекрати думать только о себе. Она тебя не любит! Что ты хочешь построить на принуждении? Взрастить сначала ее ненависть, а затем и Машкину? Тебя же ничего не исправит! Ты сломаешь их! Меня затрясло. Я перевернул стол, за который недавно держался, чтобы не упасть, и бросился на друга. — Да что ты знаешь? Меня понять хочешь? Мои решения? Ты сначала своих детей роди, с потом мне указывай! Не уступая друг другу в силе мы катались по земле и сминали газон возле бассейна. Но после моей фразы друг остановился, резко отбросив меня от себя. И тут до меня дошло, что я сказал в сердцах. Прекрасно ведь помню, как друг переживал потерю нерожденного Иркой ребёнка… Я так и не думал, как говорил… но слово не воробей. Глеб сплюснул кровь в сторону, уставившись на меня с обидой и ушёл прочь. Оба хороши… Он тоже в мой адрес не лестными фразами бросался. Это я чтоли думаю о себе? Это Лола только о себе думала, когда скрыла от меня ребёнка. Сломаю я их, принужу, взращу к себе ненависть? Я сделаю все, чтобы никогда ничего подобного моя дочь не испытала в жизни. Окружу любовью, заботой, вниманием. А Лолу я вообще трогать не собираюсь. Пусть сама барахтается и ищет своё место в нашей с Машей жизни. Приспособимся. Ради Маши. На остальное мне фиолетово. Я смотрел в удаляющуюся спину друга и оправдывал свою жестокость к нему обстоятельствами и местью за его слова. Тогда я ещё не знал, что лучшими друзьями нам больше не быть… И в таком состоянии я пошёл к Лоле. Так что на мой взгляд держался я более чем сдержанно. Даже не оскорбил ее ни разу. А она в обморок грохнулась. Да так неожиданно, что меня реакция подвела, и я не успел ее поймать. Ладно хоть упала она на мягкий ворс ковра. Но в момент, когда голова девушки прошла в сантиметрах от угла тумбы, мое сердце второй раз за день чуть не остановилось. Но я списал свою реакцию и испуг за ее жизнь на своё нервное и нестабильное внутреннее состояние. Я не должен так на неё реагировать. Так, будто ее жизнь дороже моей собственной. У меня сейчас должны быть другие мысли и заботы. Но я, конечно же, ее поднял в ту же секунду и перенёс на диван. Пульс прощупывался и дыхание присутствовало. Брызги холодной воды привели ее в чувства. Я выдохнул. Но в тот момент когда на меня уставились два глаза, полные обречённого страха, дыхание снова меня подвело. Еле взял себя в руки. — Врача? Я старался сделать свой голос максимально отстранённым. Лола неосознанно всегда манипулировала мной. Этого я больше не позволю. Никаких откатов решений пусть не ждёт. — Нет… Что произошло? Она осмотрелась по сторонам, словно в поиске ответа. — Ты хлопнулась в обморок. Знаешь, Лола, давить на жалость не лучшая сейчас идея. Лучше подумай о том, как смириться с новыми вводными. Поверь, мне это гораздо сложней. Сев на пол рядом с диваном, я ощутил, какая тяжесть легла сейчас на мой горб. Далеко ли унесу я ее? И есть ли у меня выбор? — Как ты узнал? Как догадался? Клим… я хотела тебе рассказать… Она потянулась ладонью к моему лицу, но я отвернулся. Не могу. — У тебя было достаточно времени. Ты не рассказала. Мне открыл глаза Глеб. Ладно хоть не дожидаясь, пока вы уедете. Хотя, он наверно уже жалеет об этом. Вспомнил взгляд друга, который он бросил в меня последний раз. Ещё раз тяжело вздохнул. Не отступлю. Пусть хоть весь мир будет против меня. — Не забирай у меня ее… Лола заплакала, а это вообще запрещённый приём. Хоть и понимал, что она не играет на моих чувствах, но все равно злился. — Никто ее не забирает. Я же сказал, что мы останемся здесь. Прекрати. Я встал, опираясь на больное колено. Сегодня его особенно тянуло. Дошёл до мини-бара прихрамывая. Давно не пил, но сейчас казалось, что без стакана коричневой жидкости просто не выдержу. Лола смотрела с опаской, впрочем как всегда. В этот момент я дал себе слово, что никогда не увижу такой взгляд от дочери. В чем-то мой друг прав. Я бываю слишком непреклонен и перегибаю, в том числе гну людей под себя. Моей дочери эти мои черты не коснутся. Я даже решил найти своего старого знакомого… психиатра, который «обследовал» мои мозги ещё в армии. Надеюсь, он не слишком осерчал, когда я его, мягко говоря, послал к чертям с его диагнозами. — Но как же… а моя работа? У меня отпуск заканчивается через неделю… Лола выглядела совершенно дезориентированной, словно потеряла точку опоры, и теперь не знала, за что ухватиться. — Лола, поверь мне, это последнее о чем я хочу думать. На сколько мне известно, большую часть своей работы ты делаешь на удаленке. Вот и делай. Если ты ценный кадр, руководители пойдут на встречу. Если нет — уволься. Девушка нахмурила брови, что совершенно ей не шло. Или мне так казалось, потому что ее мимика говорила о сопротивлении? — Как у тебя все просто. Уволься. А содержать меня ты будешь? Представляю себе, как мне за это придётся расплачиваться. Тон и настрой Лолы совершенно противоречили ее недавнему состоянию. А я в свою очередь взбесился похлеще ее. Да я вообще ни о чем таком не думал совершенно! Как она может так опошлять даже память о наших отношениях?