Она улеглась, явно разочарованная тем, что я отказалась признаться, что мне нравится Этан, но он ведь высказался откровенно, и я понимала, что не стоит и пытаться… Кроме того, нам предстояли другие дела, перед нами лежали другие возможности. И все это должно было прийти с рассветом. Глава 23 На следующее утро я задерживалась в своей комнате как можно дольше, нервничая, боясь увидеть Этана. Хочет ли он объясниться? Извиниться? Просто сделать вид, что ничего не было? Не обращать на все внимания определенно входило в мои планы, если Этан предпочтет именно это. Скарлет могла подозревать что угодно, но она не знала о поцелуе. Никто не знал. И так должно было остаться. – Готова? – спросила Скарлет, и я покачала головой. – Не тревожься. Валентина пройдет через это ради нас, я знаю. А я уже почти забыла о Валентине. Я заставила себя подняться, стараясь не выдавать своей нервозности. – Идем. В гостиной нас ждала только матушка. – А, вот и вы, девушки. И обе отлично выглядите. Она то и дело поправляла прическу, словно та вот-вот развалится. – Мне кажется, для свадьбы немного рановато, но, наверное, так для праздника будет целый день. И погода весьма хорошая для этого, вам не кажется? Скарлет подошла к ней, взяла за руки: – Да, матушка. День чудесный. А будет еще лучше. Матушка сглотнула, но кивнула и коротко улыбнулась. – Я тоже очень нервничаю, – призналась я. Вышли тетя Джована и дядя Рид. – Кто-то тут сказал, что нервничает? Слава богу! Я брожу с места на место с того момента, как проснулась. – Ты и во сне металась, могу показать синяки как доказательство, – пошутил дядя Рид, и она шутливо хлопнула его по руке. – Кого еще нет? Этана? И как только прозвучало его имя, Этан быстро вышел из своей спальни, одной рукой приглаживая волосы, а другой затягивая ремень на поясе. – Я здесь. Извините. Плохо спал. Ох, ладно. Я хотя бы не одна такая. Я не смотрела ему в глаза. Просто не была к этому готова. – У нас еще есть время, сын. Успокойся! – сказал дядя Рид. – Вообще-то, всем следует успокоиться. Возьмите себя в руки, подготовимся. Впервые с того времени, как были установлены правила, я не решалась подойти к Этану. Но это не имело значения; он сам подошел ко мне. Мое сердце буквально взбесилось при его приближении. Когда я наконец смогла оторвать взгляд от пола, то увидела… Как бы описать то, что я увидела? Напряжение, всегда сжимавшее его скулы, исчезло, и те тревога и подозрительность, что обычно отражались в его глазах… они тоже исчезли. Это был все тот же Этан, и все же в чем-то другой. Обычно он, весьма официально предлагая мне руку, смотрел на дверь. Но сегодня он протянул мне руку очень нежно. – Пойдем, несчастная чародейка. Как бы нам не опоздать, – мягко поддразнил он меня. Я с облегчением улыбнулась. Я справлюсь. – Где, интересно знать, ты провел эту ночь? От тебя пахнет амбаром. Я оперлась на его руку, напоминая себе, что вся та теплота, которая мне чудится, существует лишь в моей голове, но не в его. Как родственники короля, мы, предположительно, должны были занять первые скамьи в храме. Мы с Этаном пробрались мимо десятков людей, заполнивших пространство до последнего дюйма, и он добродушно кивал всем, кто здоровался с ним. Звук органа, стоявшего в глубине помещения, казался скорее зловещим, чем романтическим, но я подумала, что это как раз кстати. У входа стояло несколько букетов цветов, но в остальном все было очень просто. Даже в окнах отсутствовал цвет. И все это безусловно подходило к моему настроению. Это место ощущалось именно так, как я всегда воображала Изолт: сырым, темным и определенно не таким приветливым, как Короа. Но я могла и здесь найти тепло. По какому-то сигналу, которого я не заметила, в проходе появились король и королева. Квинтен выглядел таким же злым, как всегда, он шагал по проходу, опираясь на изысканную трость, а взгляд Валентины скользил вокруг, ища непонятно чего. Одна ее рука лежала на руке Квинтена, а другой она обхватила талию, словно старалась убедить людей, что ждет ребенка. Они прошли вперед с царственным видом и сели на два трона в правой передней части собора. Вскоре после этого вошли принц Хадриан и принцесса Филлипа. При их появлении все встали, так что трудно было рассмотреть процессию, пока она не прошла вперед. Несчастный принц Хадриан, измученный даже проходом через храм, обливался потом. Его бледность только усиливалась по сравнению с принцессой Филлипой, обладавшей безупречной кожей и румяными щеками. – Вот еще один интересный вопрос, – прошептал Этан. – Ее отец умер, так что ее старший брат теперь король, но он не счел нужным явиться и лично проводить ее к алтарю. Он даже не прислал вместо себя какого-нибудь вельможу. Что бы это значило? – Это может значит, что данное событие для них не важно. Но почему – вообразить не могу. Они роднятся с самой большой страной на континенте, а это предлагает им беспримерную безопасность. Но в этой свадьбе вообще нет смысла. Ее поспешность, события вокруг нее… никакого смысла. Он глубоко вдохнул, как бы что-то прикидывая, пытаясь найти некое значение в том, что происходило перед ним. Но по выражению его лица невозможно было понять, нашел ли он хоть что-то. – Прошу, садитесь, – невозмутимо произнес священник. – Сегодня мы соединяем не только две души, но и два королевства. И с точки зрения вечности трудно сказать, что более ценно. Это дает всем нам возможность подумать о нашей собственной жизни, о наших собственных маленьких королевствах, тех, которые мы создаем вокруг себя. С того момента, как мы заняли свои места, я беспокойно крутила кольца, висевшие на цепочке у меня на груди. Но слова священника прорвались сквозь мою тревогу, и я опустила руки, положила их на край скамьи. – Это мудро и ценно – создавать собственное королевство, строить стены и оставлять наследие. Это ценно – возводить, растить, устанавливать. Это причина величия, причина, вдохновляющая многих добиваться славы. Мы все хотим, чтобы наше маленькое королевство обрело имя. Мы хотим, чтобы его помнили. – Священник окинул взглядом зал, посмотрев наконец на Хадриана. Не знаю, что он увидел на его лице, но нахмурился и заговорил намного быстрее, чем начал: – Но возможно, еще важнее этого другие маленькие королевства вокруг вас, те, с которыми вы получаете возможность объединиться. И в этом тоже ценность – в соединении, слиянии. Потому что какой смысл в королевстве, большом или малом, если оно остается в одиночестве? Какова ценность замка, по которому ходит только один человек? Руки Этана, до того лежавшие на его коленях, тоже вцепились в край скамьи, и правая рука легла рядом с моей левой, так близко, что я ощутила ее тепло… а может, как мне показалось, даже его ровный пульс. Или он коснулся меня намеренно? – И потому давайте помолимся и благословим союз принца Хадриана и принцессы Филлипы, союз двух душ и двух королевств. Похоже, из-за того, как все сильнее обвисали плечи Хадриана, священник весьма коротко провел обряд обмена клятвами, распевая молитвы с такой скоростью, что успевать за ним было трудно. А потом как-то внезапно они стали мужем и женой, принцем и принцессой, следующим ключом к спасению рода короля Квинтена. Мы все аплодировали, так как знали, что должны, но я чувствовала, как отчасти погружаюсь в уныние. Помня все то, чего лишил меня король Квинтен, мне было больно видеть, что он получает все, чего хотел. Когда король, королева, их сын и новоиспеченная дочь пошли по проходу, мы встали. И как только они покинули храм, мы все направились следом за ними. Королевская семья ждала нас снаружи, чтобы выслушать поздравления всех присутствовавших перед началом праздника. Дядя Рид и тетя Джована были первыми в очереди, и они кланялись и приседали в реверансе, держа гнев, разочарование и печаль глубоко в себе. Когда я подошла к королевской семье, король Квинтен стоял впереди, за ним – молодожены, а еще дальше – Валентина. Меня смутило то, что Квинтен не поставил жену рядом с собой, но спустя мгновение я увидела в этом смысл: они выстроились в соответствии с рангом, по крайней мере с его точки зрения. – Поздравляю, ваше величество. Для меня это большая честь, – сказала я. – Не сомневаюсь. Он даже не посмотрел на меня, просто жестом переправил к принцу Хадриану. – Ваше королевское высочество, желаю вам и вашей молодой супруге долгих лет счастья. И тут я осознала, что никогда не слышала, чтобы Хадриан говорил. Наверное, он умел говорить, просто не делал этого в моем присутствии. И сегодняшний день не стал исключением. Он кивнул, сложив губы в некое подобие улыбки, и вместо него ответила Филлипа: – Как мило с вашей стороны. Я слышала, вы близки к королевскому роду. Надеюсь, мы будем чаще видеть вас при дворе. – Наверное, ваше высочество. Но это полностью зависит от моей матушки, – осторожно ответила я, не зная, можно ли доверять принцессе. И перешла к Валентине. Она протянула мне руку так, словно ждала, что я поцелую ее. Когда я осторожно коснулась ее пальцев, она крепко сжала мою ладонь и притянула меня ближе к себе: – Сейчас же унеси это в свою комнату и спрячь. Иди на прием. И не забывай меня. Из рукава той руки, что она держала у живота, Валентина быстро вытащила какие-то бумаги и сунула их в широченный рукав моего платья. Я прижала его рукой, чтобы бумаги не выпали, и опустилась в глубоком реверансе. Этан впереди уже ждал меня, предлагая руку. – Не сейчас. Мне нужно уйти… Встретимся на приеме. Вместе с растущей толпой я направилась к замку, взглядом ища Скарлет. – Мне нужен ключ от твоего сундука, – отыскав ее, прошептала я. Не задавая вопросов, Скарлет сунула руку в свой карман, потом в мой. Как только мы очутились в замке, я поспешила к нашим комнатам. Закрыв дверь, я достала из рукава пачку писем и постояла несколько мгновений на месте, благоговейно восхищаясь Валентиной. Она не только сумела раздобыть нужные нам сведения, но и прятала письма на себе, стоя рядом с человеком, у которого их стащила. Мне отчаянно хотелось прочитать эти письма, просто чтобы понять, что теперь есть в наших руках, но Валентина велела мне идти на прием. Конечно, она была права: нам следовало оставаться на виду. Сундук Скарлет был старым, мне понадобилось несколько попыток, чтобы повернуть ключ в замке. Когда я с этим наконец справилась, то закопала письма поглубже, под чулки и прочее, на самое дно сундука, и снова заперла его, а потом, как будто так было надежнее, сунула сундук под кровать. Глубоко вдохнув, я поправила платье. Пора было идти праздновать свадьбу.