— Почему вы в прошлый раз мне о нем не рассказали? — Хотел, но вас увел молодой Хайнц, а потом я забыл о русском внуке Людовика. И не вспомнил бы, не явись он вчера за улитками со шпинатом. В первый свой приход купил их для Фредди. Спросил, что он любит, я и подсказал. — То есть он не знал, что тот скончался? — По всей видимости, нет, но я сообщил. Русский расстроился, сказал, что в прошлый раз они хорошо пообщались и договорились встретиться еще. — Тут открылась дверь булочной, и в помещение вошла семья из трех человек. Сразу стало тесновато. — Так что решили взять? — по-деловому спросил у Бори старик. Сплетни сплетнями, а работа прежде всего. — Три кренделя, три улитки и дюжину маффинов с черникой. — Отличный выбор, ТОВАРИЩИ, — одобрил старик и стал раскладывать выпечку по бумажным пакетам. — Еще воды. Две бутылки. Боря расплатился, и они с Бетти покинули булочную. — Куда нам? — поинтересовался он и достал один маффин, простенький, без глазури и крошек, но такой аппетитный на вид, что хотелось отправить его в рот незамедлительно. — Вперед. И дай мне тоже вкуснючку. — Вкусняшку, — поправил ее Боря для порядка, но оценил, как Бетти продвинулась в изучения русского языка, если даже сленг начала использовать. — Держи. — Он протянул ей пакет, чтобы сама взяла маффин. Ему хотелось бы покормить ее, и Боря едва не сделал это. Он уже представил, как будет давать Бетти откусить от маффина, а потом слизывать крошки с ее губ… Он мысленно застонал. За что ему это? Вроде не грешил особо, так, по мелочи. А небеса так жестоко наказывают, любовной мукой. Или через поколение передаются не только психические болезни или генетические особенности? Им с Бетти досталось в наследство не биполярное расстройство или рудиментарный хвост, а не менее страшное проклятие — невозможность быть с тем, кого любишь? Да и сестра его, Даша, в браке не особо счастлива. Интересно, как с личной жизнью у брата Бетти? Боря хотел спросить ее об этом, но они уже пришли. — Старик жил в подвале? — подивился он. — Да, но там уютно. Правда, очень душно, не помешала бы хорошая система вентиляции. — Девушка спустилась по ступенькам и постучала в дверь. — Никого нет дома, — констатировал Боря, когда им никто не открыл. — Похоже на то. — А телефона младшего Хайнца у тебя нет? — Не успели обменяться. Ему кто-то позвонил, когда я была в гостях, и он спешно меня выпроводил. Быть может, опаздывал на свидание с любимой девушкой? — Значит, придется обойтись без кофе, — с сожалением проговорил Борис. Как же он соскучился по этому напитку! — Поблизости есть магазинчик, там наверняка имеется автомат. Но прежде, чем уйти, давай напишем записку и оставим в двери. — У тебя есть ручка? — Нет, но косметический карандаш имеется. — Бетти достала его из рюкзачка, что болтался у нее за плечами, оторвала край от пакета и прислонила обрывок к двери, чтобы не писать навесу… И тут произошло неожиданное! Дверь приоткрылась. Она подалась чуть-чуть, сантиметров на пять, и Боря подумал было, что хозяин накинул изнутри цепочку, на забыл повернуть замок. Ан нет… — У вас, в Германии, разве принято оставлять двери незапертыми? — спросил Боря. Элизабет покачала головой. — Получается, в эту квартиру тоже вломились, но не через окно, как в твою. — Тут нет ни одного. Они вошли в прихожую, и в ней тут же включился свет. — Есть кто дома? — зачем-то прокричала Бетти. — Харри, это я, Элизабет Олдридж! В ответ тишина. Боря не стал закрывать дверь, чтобы оставить путь к отступлению. Но, глянув мельком на замок, отметил, что он не тронут. Хотя профессионалы наверняка их вскрывают как-то хитро, не ломая. Бетти сделала несколько шагов вперед и повела ноздрями. — Чем пахнет? — Кофе и табаком. — А еще? — Нашей выпечкой. — Нет, чем-то сладковатым… — Я же говорю, маффинами. — Он достал из пакета еще один, надкусил. — А тут не просто духота — жара невероятная. Перетопили. — В гостиной камин. Может, туда кинули что-то… Она замолчала так резко, будто подавилась словами, а потом покачнулась, но успела схватиться за стену коридора. Борис нагнал Бетти, взял за плечи, развернул к себе и обеспокоенно спросил: — Что с тобой? — Я знаю, чем пахнет, — прошептала она. — Разлагающейся на жаре плотью, — и, зажав рот рукой, бросилась куда-то. Боря не стал догонять, а глянул туда, куда еще несколько секунд назад смотрела Бетти. Гостиная. В ней полумрак. Свет из прихожей падает на часть комнаты: каминную зону и диван, стоящий напротив. И на нем лежит человек, мужчина с широко открытыми глазами и ртом. Голова запрокинута, и кажется, что его поймали, как рыбу, на невидимый крюк, потянули, но леска оборвалась, и он рухнул на диван уже мертвым. А что перед Борей покойник — очевидно. Он не только выглядит как неживой, но и пахнет. Бетти правильно сказала: труп начал разлагаться, и смрад наполнял гостиную… Странно, что Боря не уловил его, когда вошел. *** Полицию они ожидали на улице. Выпечка покоилась в урне — никто не мог есть. Бетти вырвало дважды, а Борю просто мутило. Ему даже кофе расхотелось, потому что в квартире пахло и им тоже. Хорошо, что он купил воду и они смогли попить. — Это сын Фредди? — спросил он Бетти. — Да. Герхард, сокращенно Харри, с которым я познакомилась в булочной. — Тебе не кажется, что творится нечто странное? — У меня смешанные чувства. — Она снова перешла на английский. Сложно говорить на малознакомом языке, когда ты не в себе. — С одной стороны, я столкнулась за месяц с четырьмя смертями, и все люди связаны между собой и имеют какое-то отношение ко мне… — Плюс в дом на Альтен-штрассе кто-то проник — а он, между прочим, семейное гнездо Хайнцев. И в нем к тому же когда-то жила Либе. — Да. Это вроде странно. Но с другой стороны, старики умерли естественно. Просто пришло их время. А в дом могли забраться подростки, чтобы пошалить. Увидели открытое окно, залезли и все перевернули. — И часто такое случается на Альтен? — с сомнением протянул Боря. — Нет. Но и крысы нам раньше не докучали. — Она допила воду из своей бутылки и стала постукивать ею по раскрытой ладони. Это немного раздражало. — Может, у меня какой-то особенно неудачный период сейчас? Или вселенная устанавливает гармонию: мне досталось наследство, так почему бы не отсыпать еще и неприятностей? На другую чашу весов. — Сын Фредди — молодой. Сколько ему? Тридцать? — Даже меньше. — И он тоже умер. — Ты видел кровь на его теле? Раны? — Нет. Но я и не приглядывался. — Думаешь, его убили? — Допускаю это. — А моего деда и твою бабушку? — Он не знал, намеренно ли Бетти не сказала «нашего деда и твою бабушку». — Точно нет! Я была с Клаусом в последние часы его жизни. Он просто угас. — Как и Либе. — А Фредди умер от кровоизлияния. Так сказал Харри. — Который сейчас разлагается в этом подвале. — Не напоминай, — прикрикнула она и стукнула Борю все той же пустой бутылкой. — Но к чему ты ведешь, не пойму?