— Тут все вверх дном. Надо вызывать полицию. — Подожди, давай проверим помещение. — А если злоумышленник все еще там? — И хорошо, сами его скрутим. Боря хотел погеройствовать? Именно так! А как еще произвести впечатление на даму? Схватив молоток для отбивания мяса, что висел на крючке над раковиной, Боря направился вверх по лестнице. Бетти за ним. Ни в спальне, ни в гостиной никого не оказалось, но и там царил бардак. Дом обшарили сверху донизу, но как будто ничего не унесли. Элизабет обнаружила все более-менее ценные вещи на своих местах, но полицию все же вызвала. — Пока мы ее ждем, могу я сходить в душ? — спросил Боря. — Прости меня, — услышал он в ответ и удивился не только самой фразе, но и тому, что произнесена она была по-английски. Бетти перешла на второй родной язык, а на нем они еще не разговаривали. — За что? — Встреча получилась ужасной. Вы так меня приветили, а я… — Ты не виновата, что в дом вломились, — попытался успокоить ее Борис. — В этом нет, но я совсем не подготовилась. А ведь знала о твоем визите! Но у меня на работе проблемы, машина сломалась, объявился мой бывший и не дает покоя. — Что за бывший? — Дед называл его английским снобом. Не любил заочно. — А ты? — Думала, что да, но сейчас сомневаюсь. А Дэвид наоборот. Пока были вместе, ему все казалось, что я недостаточно для него хороша. Расстались, и оценил! — Так обычно и бывает. У нас даже выражение есть, — Борис перешел на русский, — ценим, когда теряем. — Оно международное, но по-русски звучит особенно душевно. — Бетти встряхнулась и уже энергично проговорила: — Я покажу тебе ванную, она на втором этаже. Чистые полотенца найдешь на полке под раковиной. Они вместе поднялись по лестнице. Едва Боря зашел в ванную, как затренькал его телефон. Хотелось проигнорировать звонок, но поговорить с ним желала сестра. — Дашуля, привет! — Салам. Как ты поживаешь? — Все хорошо, систер. Прости, что долго не звонил. — Да я понимаю, работа. — И да, и нет. Проект я закончил, сейчас в отпуске. — О здорово! — Она искренне за него обрадовалась. — В гости ждать? — А теперь еще один сорян. Я в Берлине и в Москву уже не успею. Отпуск всего шесть дней, а я вылетел не сразу… — Ты в Берлине? — пораженно воскликнула сестра. — Прочтение дневника Либе вдохновило меня на знакомство с теми местами, где она была счастлива. То есть не только тебя, но и меня, прагматичного мужика, или как ты меня называла, эти мемуары тронули до глубины души. — Почему ты не позвал меня с собой? — Я как-то не подумал, — пролепетал он, но быстро нашелся: — Да у тебя и шенгена нет, а я не мог тебя ждать, отпуск не резиновый. — Виза у меня есть. Я по работе часто бываю в Питере и в соседней Финляндии. Если бы ты не пропускал мимо ушей мои рассказы, то знал бы об этом. — Прости, — выдохнул Боря. Он на самом деле был не очень внимателен к Даше. Слушал ее, но не слышал. Она жива, здорова, ни в чем не нуждается, это главное, а женское бла-бла-бла каждый (КАЖДЫЙ!) мужчина пропускает мимо ушей. — Да я без претензий, — мирно проговорила она. — Знаешь, по какому поводу звоню? — Только не расстраивай меня. — Боря подумал, что она решила уйти от Витька. — Тебе пришла бандероль. От Клауса Хайнца. — Мне? — переспросил он. — Именно. На наш московский адрес, но в графе «кому» указано: Борису Грачеву. — И что там? — Письмо и большой блокнот с записями. — И что там? — повторил вопрос он. Пластинку не заело, просто Боря был уверен, что сестра и конверт вскрыла, и записи прочитала. — Нечто непонятное. — У тебя на телефоне наверняка есть программа «переводчик», воспользуйся ей. — Клаус писал по-русски, так что дело не в переводе. Я просто не поняла, зачем герр Хайнц отправил тебе письмо и свой дневник, поэтому звоню. Тебе надо ознакомиться. Во-первых, бандероль адресована тебе, во-вторых, у тебя логическое мышление. — Так… — Боря задумался. — Давай сделай так: ты отправляешь мне бандероль международной службой доставки — оплата, естественно, с меня, а когда я ознакомлюсь со всем, мы созваниваемся и обсуждаем. — А у меня другое предложение. Давай я прилечу в Берлин и мы встретимся там? — Ты сможешь? — Не сегодня, конечно. Но завтра к вечеру смогу. — А как же работа, семья? — Борюся, я в отпуске, как и ты. Катька у мамы. А муж как-нибудь без меня обойдется. — Ты от него хочешь сбежать хотя бы на пару-тройку дней? — Да, — не стала кривить душой Даша. — В том числе. — Хорошо, прилетай. Кинуть тебе денег на билет? — Не надо, мне заплатили отпускные. Ты в какой гостинице остановился? — Вообще-то я у Бетти. — Вот это новость! Слушай, Борюся, а ты не из-за нее ли примчался в Берлин? — Нет, — соврал он. Рано признаваться сестре в своих трепетных чувствах у Бетти, сам еще в себе до конца не разобрался. — Но пожить в доме Либе очень хотелось. — А мне можно? Как я понимаю, он большой. — Да, немаленький. Я спрошу у хозяйки, сможет ли она приютить и тебя. — «Хоть мне и неловко», — добавил про себя Боря. Это не Россия, и не Ближний Восток, а Германия, тут к гостям иначе относятся. — Я сама ей позвоню, — избавила его от неловкости Даша. — У меня есть номер. Пока, Борюся, надеюсь, до скорой встречи. Она отключилась, а Борюся полез в ванну. Когда он вышел, оказалось, что в доме они не одни. По нему сновали полицейские в количестве трех человек. Двое были в форме, третий в гражданке. Местный участковый, наверное. «Не слишком ли много нагнали народа из-за обычного проникновения? — подумал Боря. — Неужто тут все так спокойно, что полиции нечем заняться?» — Вы уверены в том, что ничего не пропало? — спросил у Бетти «участковый». — Тут, собственно, и брать нечего. Техника, как видите, допотопная. Антиквариата нет, обычное старье. У меня нет дорогих украшений, сумочек, туфель. — Так и запишем. — Он склонился над планшетом. — Единственное — не могу ножа найти одного. — Что за нож? — заинтересовался полицейский. — Старинный? Серебряный? — Нет, обычный, стальной. Выкован в начале прошлого века прадедом Клауса Хайнца, поэтому он был так дорог ему. У ножа была персональная подставка, вот она. — Бетти указала на деревянный брус с прорезью для лезвия. — Ради ножа в дом бы не полезли. Тем более не стали бы переворачивать его вверх дном, ведь ваша семейная реликвия стояла на видном месте.