*** – Ага, доверенная команда… – осклабилась Ханни, потягивая остывшее какао из казённо-белой керамической кружки. – Мы тут заперты, даже Рейко без доступа к сети. Неразглашение, как же… Впрочем, я таких типов знаю. Они специально напускают важности. Видимо, это просто что-то незаконное. Переход границы, промышленный шпионаж. Но… Как бы не получилось подставы. С инструкциями в стиле: «Если вас поймают – вы сами по себе». Рейко тихо сидела рядом с Айджан, уставившись в пол. Айджан подала голос: – Граница, точно. Я тогда зачем? Точно шпионаж. Рейко – взломщик кодов. И ты, Фид… Тот ссутулился, как обычно, с краешку составленных вместе столов, ковыряя ложкой в овсянке. – Да. Наверное… – буркнул он, не поднимая головы. – Для какого-нибудь военного задания команда наша жидковата… И с чего бы вдруг? Куда нам, дилетантам… – Вот и ладно, – резюмировала Ханни. – Рейко, не кисни! Всё будет норм. Скорее всего, ничего серьёзного. Так, игры в крутых промышленников… – она усмехнулась. – Вломимся на какой-нибудь частный заводик, скачаем пару чертежей… Просто это незаконно и неэтично. Поэтому и набрали команду, пардон, из зеков. В юридическом плане нам нечего терять… Ну, то есть всем нам, кроме Первого и Рейко. С вами не совсем ясно… Но ведь это же лучше, чем и дальше торчать в изоляции, ничего не зная о жизни, да? Кажется, Рейко хотела ответить «да», но Айджан не то ущипнула её под столом, не то наступила ей на ногу, и девчонка захлопнула рот. Айджан заговорила сама, видимо, решив, что и устное согласие девушки вовсе ни к чему в ситуации, когда всё здесь тайно записывают. – Хорошо говоришь, Ханни-апай[16]. Но посмотрим, что время покажет. Выяснить надо, кто те трое мужиков. Может, они военные? – Ну нет! – фыркнула Ханни. – Уж военных-то я узна́ю! Ты, Айджан-әжей[17], глаза разуй! Больно рыхлые они для военных. Тоже небось какие-то спецы. Скоро с ними встретимся. Тогда и поговорим. *** Новый разговор «пациентов» и правда не заставил себя долго ждать. На следующий день, до обеда, Ханни и Первого ненавязчиво пригласили в спортзал – в комнату где нашлось что-то вроде боксёрского ринга. Полкомнаты заложили матами, но верёвочных ограждений не было – просто этакое пространство для борьбы метров шесть на шесть. Ханни и Первый спарринговали почти до вечера, прерываясь лишь на быстрые перекусы (им принесли воду и бутерброды), чертыхаясь от рьяного желания вырвать друг у друга победу. Первый вспомнил их смертный бой перед тем, как они попали сюда, да и Ханни явно думала о том же. Несмотря на свои скромные габариты, она ухитрялась выводить Первого из равновесия, бросая его через плечо с яростью заправского вояки. Первый злился, вскакивал и кидался на неё, почти не смиряя силу. Порою их даже приходилось разнимать дежурному санитару – самому плечистому и квадратному из тех, что они здесь видели (уже прозванному Кирпичом). Так что к вечеру у Ханни и Первого появились новые синяки и царапины от давно нестриженных ногтей. – Круто… – выдохнула Ханни в итоге, тяжело хватая ртом воздух, да и Первый пытался отдышаться, согнувшись пополам на противоположном конце ринга. После этого безобразия Первый, сердито сопя, отправился в местный душ, ну а Ханни не преминула сразу же воспользоваться бассейном. Первый с нею не пошёл, потому что вряд ли готов был увидеть сейчас голую Ханни. Ведь в бассейне-то всё-таки висели даже не скрытые камеры. А с таким уровнем адреналина в крови чем угодно могло закончиться их совместное плавание. Вскоре оба они – распаренные, растрёпанные, избитые и приятно уставшие – приплелись в столовую. Ну а там вместо отдельных столов появился теперь один общий. Все члены их загадочной группы были вынуждены сесть вместе, чтобы окончательно познакомиться. Одного из взрослых мужчин звали Фёдор. Удивительно, что в их небольшой компашке нашёлся тёзка Фида по имени. Фёдор ловко уходил от вопросов, почему-то не желая назвать свои фамилию и отчество. С виду он был, как говориться, очень статным мужчиной лет тридцати восьми, со щетиной на пол лица и с густыми тёмно-русыми бровями. Но в общении он оказался удивительно интеллигентным: даже извинился за свой внешний вид, объяснив, что пока ему было как-то не до бритья (или просто ни бритвенного станка, ни ножниц для стрижки ногтей ему так никто и не выдал). Оказалось, по профессии он – что-то вроде инженера-проектировщика очень широкого профиля, способного не только чертить, но и эффективно орудовать гаечным ключом и отвёрткой. И попал он сюда отнюдь не за какой-нибудь взлом сейфов. Нет. Ведь такого никак нельзя ожидать от интеллигента. Как выяснилось, он пытался продать за границу секретный проект реактивной турбины. Причём не из крайней нужды, а скорее, от любопытства. Интересно было, как это делается. А ещё он считал совершенно несправедливой систему оплаты труда, когда рабочий из цеха за грубый физический труд получает гораздо больше, чем сотрудник проектного отдела. Второй взрослый мужчина тоже был крайне вежливым. По меркам Первого с Рейко он казался даже стариком. Седовласый пятидесятилетний интеллигент, конечно же, напомнивший Первому Толя (впрочем, просто потому, что тот видел не так много седых людей, да и сходство быстро развеялось из-за приторной мягкости новичка). Звали его Леонид Павлович, по профессии – лингвист. И опять же, лингвист очень широкого профиля. Вообще-то, он специализировался на романо-германской группе языков, но в последние несколько лет как раз-таки заинтересовался тюркской группой. Здесь он был единственным «пациентом», который отлично помнил своё прошлое и при этом не имел судимости. Он попал сюда не из тюрьмы, не из клетки для подопытных, а из самой обычной, ничем не примечательной жизни законопослушного гражданина. Леонид Павлович просто искал себе более интересную должность, чем, например, переводчик в издательстве или препод в университете. – Как-то до завкафедрой дослужиться не получилось… – объяснял он. – Не создан я для подковёрных интриг… И вдруг ко мне обратился человек… Что-то вроде этакого западного хэд-хантера[18]. Сначала я отнёсся к нему с недоверием. Но потом почитал, погуглил… Выглядело всё это подозрительно, но в итоге… Они предлагали такую сумму… Предлагали за месяц столько, сколько я не зарабатывал и за год!.. Я, конечно, сомневался. Но у фирмы был довольно солидный сайт… Они дали мне ознакомиться с анкетами, которые надо заполнить при найме на работу. Серьёзные такие опросники. Сбор данных о том, не было ли у кого-то в семье судимостей и злокачественных заболеваний. Похоже на нефтяную отрасль… И договор мне дали прочесть. Обычный такой договор, ничего особенного. Ну и форма секретности… Но ведь это и на любом заводе требуется, ведь так? Ну, по крайней мере на таком, который раньше был государственным… Опять же, копия договора осталась у меня, и я не нашёл подвоха. И потом… Я ведь, в общем-то, живу довольно замкнуто, совершенно один… Наверное, мне просто захотелось приключений… Айджан с Рейко переглянулись, а Первый с Ханни едва не прыснули со смеху. – Сайт можно и подделать… – задумчиво протянул Фид. – Скажите, а эта фирма заявляла, что работает на государство? Сайт был посвящён СЛОМу? – Н-нет… Другое… «Негосударственный исследовательский институт социальных механизмов. Филиал для работы с издательствами и образовательными учреждениями». Как раз, получается, моя область. На сайте было вывешено объявление, что им нужен переводчик широкого профиля для работы над экспериментальными проектом. «Работа с выездом за границу в непосредственном контакте с носителями языка». И когда я дал своё предварительное согласие, объявление с сайта тут же убрали. Первый и Ханни с трудом сдерживались, чтобы не заржать. Леонид Павлович покраснел, уткнувшись глазами в стол. На его сухеньких морщинистых щеках выступили красные пятна. – Ну, знаете… Когда нет карьерных перспектив… Тут Айджан впилась в него взглядом и вдруг что-то произнесла на экзотической смеси шипяще-гортанных звуков, которые, как понял Первый, и являлись казахским языком. Леонид смутился ещё сильнее, но что-то ей неуклюже ответил. Айджан рассмеялась, кивая, и добавила уже на понятном: – И сама-то я родной язык подзабыла… Но кое-что ещё помню. Так что оба мы можем друг-друга поднатаскать… Если это нужно и́м… Первый встретились взглядом с Ханни. Если бы они с ней тоже знали иностранный язык и были бы уверены в том, что у СЛОМа нет в штате других переводчиков, то могли бы общаться скрытно. Но увы, таких знаний не было по крайней мере у Первого. Ну а третий «мужик», как выразилась недавно Айджан, оказался как раз-таки самым обычным взломщиком сейфов. Слегка «пришибленный» парень с бегающими вороватыми глазками. За столом он держался даже тише Фида. Но если айтишник вёл себя так от природной застенчивости, а потом и вовсе освоился в компании Ханни и Первого, то у новичка это было скорее профессиональной привычкой. Взломщика звали Женя, по кличке, естественно, Джон. И он понимал, что с Ханни, Первым и Айджан лучше не шутить. Так что Женя сразу прибился к другому новичку. Словно хвостик привязался к спокойному, умному и довольно лояльному Фёдору, в котором при всём этом чувствовалась расчётливо скрываемая сила. А к тому же этим двоим предстояло работать вместе. Ясно было, что у «пациентов» образовались этакие рабочие двойки. Айтишники – Рейко и Фид, солдаты – Ханни и Первый. Думалось, что к ним присоединится Айджан, но теперь её, кажется, можно было ставить в связку к Леониду Павловичу – специалисту по иностранным языкам. Ну и Фёдор с Джоном – мастера по воровству и взлому. Глава 5. Подготовка Вот так и состоялось окончательное знакомство членов группы и началась их подготовка к авантюре, за которую кому-то из них обещали огромные деньги, а кому-то – покой и свободу. Например, в палату Первого вскоре заявился сам Кэп с клятвенными заверениями в том, что стараниями СЛОМа парень получит гражданство, достойное имя и (о, чудо!) собственную жилплощадь. Правда, Первый подозревал, что если бы его отпустили на все четыре стороны, он мог бы обратиться за этим в какую-нибудь миграционную службу или общество социальной защиты. Но, конечно же, его не отпустят. Уж точно не в трезвом рассудке, с ясной памятью обо всём этом. Поэтому к господину исполнительному директору СЛОМа кличка Кэп как-то не привязалась. Вместо этого члены группы, хоть и понимали, что их разговоры записывают, но совершенно естественно, не сговариваясь, стали звать его просто Хитрый. Это добавляло веселья в их обречённо-лихую жизнь на полном пансионате у фирмы с грифом высочайшей секретности, у которой имелся якобы некий тайный контракт с правительством. Первый с Ханни регулярно посещали спорт-зал. Ханни ему показывала, как пользоваться тренажёрами, они боролись на ринге и плавали в бассейне (Ханни наконец-то для этого выдали закрытый купальник). Всё также свободно они ходили друг к другу в комнаты. Просто сидели рядышком… или целовались-обнимались, ну и дальше всё причитающееся. Первый дивился всему этому. По сравнению с прежней жизнью его нынешняя была просто раем. Ну а Ханни на этот счёт как-то обмолвилась: «Им плевать, что мы делаем, лишь бы всё на пользу». А потом добавила, косо ухмыльнувшись: «Если, конечно, они не строгают из видеозаписей порно… А что? Может, это их дополнительный заработок?» И они с Первым в голос хохотали, пока вновь не оказались в горизонтальном положении. Ходили они и в гости к Айджан, а особенно к Рейко с Фидом. Те вовсю писали ПО[19] для её умных линз, создавали универсальные заготовки, конструкторы для быстрой сборки разномастных программ-взломщиков. А возможно, если только Айджан не была свирепым драконом для юной принцессы, проведшей всю жизнь взаперти, то у этих двоих – Рейко с Фидом – начиналась тихая, нежная, хрупкая и застенчивая любовь. *** Вскоре Хитрый опять собрал «пациентов» в конференц-зале. Зал был не тот же, а другой, побольше, хотя стулья по-прежнему стояли в три ряда, и состав группы не поменялся. Но всё остальное изменилось. Вместо кафедры появился широкий стол с панорамными мониторами, и, вероятно, где-то прятался компьютер. А самое завораживающее зрелище представляла собой стена за ним. Её от потолка до пола закрывали широкоугольные дисплеи, плотно подогнанные друг к другу и зиявшие пока чернотой бездействия. Чернота была настолько глубокой, что стена казалась не стеной, а входом в какую-то чуждую, беспроглядную иную вселенную. Ханни, Рейко, Первый и Фид сели в последнем ряду, решив, что так будет легче смотреть на исполинский экран. Леонид застенчиво притулился к ним, а вот Фёдор с Джоном заняли места на краю второго ряда, очевидно, не нуждаясь ни в моральной поддержке большинства, ни в упрёках в том, что они загораживают большинству обзор. – Как в кинотеатре… – усмехнулась Ханни и на миг стиснула руку Первого маленькой тёплой ладонью. В зал шагнул хитрый Кэп в сопровождении двух санитаров. Вопреки ожиданиям, он не сел за стол. Это место занял один из его помощников. А сам Хитрый, гаденько улыбаясь, встал подальше с краю, хотя вряд ли бы заслонил весь огромный составной дисплей. Второй санитар замер у двери, чтобы в случае чего оказать Кэпу боевую поддержку. Свет в комнате начал гаснуть, но не исчез насовсем, а лишь достиг рубежа зловещего желтоватого мрака. Ханни опять сжала руку Первого, ничуть не стесняясь камер, помаргивавших по углам светодиодами. Вдруг мониторы вспыхнули яркой синюшной пустотой. Фигура Кэпа прорезалась на их фоне чёрным силуэтом. Вскоре глаза привыкли, и Первый вновь стал различать его черты. Раздался голос: – Рад снова вас приветствовать, коллеги! Без муторных вступлений объявляю: сегодня наша беседа будет иметь очень конкретный характер. И я не сомневаюсь в том, что вы уделите мне глубочайшее внимание. Итак. В прошлый раз я уже говорил, что ваша задача – проникнуть на некий объект, представляющий для нас интерес. Так во́т, пора вам наконец узнать, что Объект находится на территории вне нашей юрисдикции. Географическая локация – бывший полуостров, а ныне – с виду пустынная область на территории Казахстана. Так называемое урочище Барсакельмес… Кто-то в зале громко выдохнул, кто-то зашептал. Айджан выдала непереводимый возглас. Ладонь Ханни сильнее вжалась в ладонь Первого. Но в целом никто не повскакивал со своих мест, не заставил напрячься санитаров. Члены группы давно догадались, что к чему-то такому и шло. Мониторы за спиной Хитрого стали темнеть, на них проступила спутниковая карта. Снятые из космоса поля и леса, окольцовывающие водяные кляксы. Они всё приближались, повышалась детализация ландшафта. Наконец все экраны заняло неровное, светлое, зеленоватое трапециевидное пятно, вытянутое с востока на запад: с белоснежными озерцами кристаллизовавшейся соли, с трещинами бледной породы и с удивительно правильными, частыми, параллельными бороздами по краю – призраком бывшей отмели, когда Аральское море ещё омывало остров. – Кызылординская область Казахстана. Координаты центральной точки острова: сорок пять градусов, тридцать восемь минут, семь секунд северной широты; пятьдесят девять градусов, пятьдесят четыре минуты восточной долготы, – бодрым голосом продолжал Хитрый, игнорируя реакцию слушателей. – Нашу фирму как раз интересует центральная его часть. Более точные координаты чуть позже… получат айти-специалисты группы. Как я и говорил, ваша задача – любыми средствами проникнуть на Объект, расположенный на территории острова. Но расслабьтесь. Путь до границы – это не ваша забота. Туда вас забросят наши люди. Отряд будет экипирован, как геологическая экспедиция, что, в общем-то, недалеко от истины. Но переход границы надлежит осуществить вам самим. К тому же с вами будет… некое специальное оборудование. Однако с этим тоже не должно возникнуть особых сложностей. При переходе вам поможет кое-кто из членов вашей группы. А до этого момента вас будет сопровождать отряд квалифицированных солдат. Ну вот… Теперь с вами займутся тактикой проведения скрытных операций. Ну и на всякий случай – небольшой боевой подготовкой. Знакомьтесь: это Валерий Сергеевич, ваш основной инструктор… В область контражурного света шагнул, как подумал Первый, очередной боевой санитар, стоявший до этого у приоткрытой двери. Он вежливо кивнул, а затем вновь отступил назад, растворяясь во мраке. Хитрый продолжал монолог: – Валерий Сергеевич объяснит каждому из вас ваши обязанности и роли. Хоть я уверен, что вы и сами уже обо всём догадались. – (В голосе Кэпа слышалась неуходящая усмешка.) – А теперь, предвосхищая вопросы, подробнее расскажу об Объекте. Как видите, на карте ничего нет. Только солончаки да степь. Но на самом деле это не совсем так. То, что интересует нас, находится под землёй. Кто-то из вас мог слышать искажённый перевод названия острова. «Пойдёшь – не вернёшься». А также истории, подпитывающие миф. О людях, якобы навсегда пропавших в этой области или позже нашедшихся, но сошедших с ума. Правда это или нет, никто точно не знает. Доказательств не сохранилось. Однако осмелюсь заверить, что истории эти выросли не на пустом месте. Не так давно, всего пару лет назад, военный спутник засек нетипичное радиоизлучение и поймал неопознанные сигналы. Источником их оказались несколько точек на острове. Сигналы расшифровать не удалось, получалась какая-то каша из низкочастотных звуков. Учёные сделали вывод о присутствии в почве радиоактивных пород, испускающих аномальное излучение. Но это конфликтовало с полным отсутствием минералогических разработок и экономического интереса к местности. СЛОМу удалось добиться официального разрешения на проведение собственных исследований. Полученные нами данные были тут же засекречены ото всех, включая правительство страны. Но поскольку мы с вами – одна команда, я могу говорить открыто. В Министерство науки и Министерство природы были отправлены ложные отчёты о рутинных геологических исследованиях. Мы получили крайне интересные результаты. Масштабный сейсмоакустический поиск показал, что в центральной части острова, буквально под слоем такыра[20], находится некий полый Объект. Его размеры – более двух километров в диаметре и пятисот метров в глубину. Внешние стены котлована укреплены бетоном, то есть речь идёт о рукотворном строении. Некоторые его участки пропускают радиосигнал, причём как входящий, так и закодированный исходящий. А некоторые области словно экранированы от внешних воздействий. Исследования радиационного фона также указывают на аномалию. Это позволяет строить догадки о том, что самое интересное находится внутри бетонного «кожуха» и, возможно, сосредоточено под ним в виде своеобразного «ядра». Ядро, скорее всего, окружено толстыми радиозащитными стенами с покрытием из металла. Данные георадаров[21] говорят о том, что структура Объекта неоднородна. Кроме тех областей, которые остаются «невидимыми» для датчиков, можно различить за внешними стенами многочисленные перегородки, делящие Объект на отсеки. Комнаты, если хотите. И неизвестно, что́ в них. Внешний радиационный фон у ядра небольшой, лишь слегка превышает минералогические нормы для данного географического сектора. Изредка регистрировались и концентрированные выбросы, но их суммарное значение мощности эквивалентно работе обычного рентгеновского аппарата. Это вновь наводит на мысль о сложной рукотворной конструкции с некими механизмами, обеспечивающими её собственной энергией. Вот, полюбуйтесь выстроенной моделью… Изображение на экранах поменялось. Ландшафт пропал. Теперь там серело нечто неясное. По форме оно напоминало слегка сдавленное куриное яйцо, на которое смотрят сбоку, против света, так что в центре темнеет сгусток желтка. Первый догадался, что это – трёхмерная сборка разрозненных электромагнитных «снимков». Изображение всё приближалось. В итоге его верхняя оболочка растаяла, обнажив лабиринт геометрически правильных мембран. – Наша группа пробурила почву в нескольких местах и наткнулась на бетонное перекрытие. Члены группы предположили наличие в нём какого-то входа. Но позже выяснилось, что бурили они вовсе не там. Буквально под носом у них, в складке вышедшей на поверхность породы вскоре был обнаружен… скажем так… крепко запертый портал. Отчётливо различимая арка, прикрытая слежавшейся массой из обломков песчаника и пыли. Под этой массой – стальная плита, в которой угадывался вход на Объект. Но при попытке вскрыть его случилось непредвиденное. Почти вся группа погибла. Внешне это было похоже на взрыв природного газа, скопившегося под землёй. Однако видеозапись говорит о другом. В объектив камеры, регистрировавшей действия группы, попало нечто, что с виду можно назвать… Впрочем, предлагаю вам сделать вывод самим… Хитрый с явной ухмылкой замолк, а на мониторах «яйцо» уменьшилось, занимая теперь лишь один угловой дисплей. На освободившихся экранах задёргались обрывки не особо хорошей записи. Вот запись останавливается, замедляется, отматывается назад и вновь прокручивается с определённого места. На видео руки в рукавицах расчищают пятачок на скале, пристраивают к нему остриё бура… Облака пыли, треск, снова руки в рукавицах… Из оседающих клубов пыли возникают очертания чего-то чужеродного, с прямыми углами. Зажигается искра светлячка… Светодиод? И тут он меняет свою зелень на предостерегающе-красный, пульсируя всё быстрее – ускоряясь, как при обратном отсчёте… Оглушительный хлопок. Картинка замирает и гаснет, сменяясь рябью помех.