*** Несколько часов спустя, когда этот насыщенный день уже подходил к концу, вся команда сидела вокруг маленького костерка. Их воссоединившийся отряд состоял из тринадцати человек. Видно, Хитрый в последний момент передумал и не стал подсылать к ним шестого наёмника. А возможно, передумал как раз-таки сам вольный наёмник. И хоть Первый не был суеверен (пожалуй, он даже не знал такого слова), но всё же решил, что тринадцать – какое-то неправильное число. Они разбили лагерь. Поставили шесть палаток степной расцветки, а технику загнали под масксеть. Конечно же, костёр выходил далеко за рамки регламента безопасности СЛОМа, но ведь, в общем-то, и всё случившееся в последние дни основательно нарушало план. Это подтверждали истории, рассказанные у костра Айджан и Фёдором. Впрочем, у Фёдора в группе всё на самом деле прошло как по маслу. Они с Фидом и двумя наёмниками пресекли границу на поезде, соблюдая все формальности и традиции раздачи бакшиша. Затем взяли машину. С остановками на ночлег в гостиницах за двое суток добрались до села Куланды. Ну а там они в полной мере познакомились с казахским гостеприимством. Селяне разместили их в своих домах, кормили и поили их три дня, не требуя ничего взамен, пока Фёдор с Фидом поджидали группы Айджан и Ханни. – Так принято у них, – объяснял Фёдор. – Всё лучшее – гостям. Мы пытались дать им денег хотя бы на продукты, но они обиженно отнекивались. Пришлось совать так называемый «хайыр» (благословение) в карманы или оставлять в доме в самых неожиданных местах – там, где его найдут хозяйки-стряпухи. В итоге мы даже поправились на пару килограммов… А вот у Айджан с Леонидом всё сложилось далеко не так гладко. – Привезли нас в деревню на нашей стороне, – говорила Айджан, глядя поверх костра в синюю даль степи. – Там бросили… Мы вышли на берег, стали говорить с рыбаками. А они, мол: «Нет, теперь по воде нельзя! Вон, там дальше поле, идите туда». Ну, мы и пошли… А там – трава выше моей головы! Да что моей? Выше Сашкиной! Курай этот ихний, что-ли… И вроде кажется: да, море травы, никто не увидит, как мы в ней идём. Но чувствую я: что-то здесь не так. Что-то не то в этом поле… Ну, что делать… Пошли. Трава – вот такущая! – она показала ладонью отметку повыше макушки. – Не видно ничего, только кузнечики трещат. И пахнет… Хорошо так пахнет, прелой травой. Как раньше. Всякое вспоминается… И вот пришли. Трава всё реже и реже. А потом – глядь… впереди пашня! Полоса метров двадцать шириной. Свежая. Явно та, специальная, которую пограничники делают. Ну, думаю, растяжки тут сигнальные… Смотрю под ноги. Не нахожу ничего. Значит, теперь датчики глазу не видны? Не знаю… Вокруг тихо. Не слышно ни шагов, ни лая собак, ни чужого дыхания. Только кузнечики стрекочут, да шмели жужжат. Кукушка где-то поёт… И запах. Свежий запах земли, травы… Странно… Нехорошим от травы несёт. Чем-то успокаивающим, сонным… Не поймёшь, к добру это или нет… Первый подумал, что, несмотря на простоватую речь, рассказчиком Айджан оказалась отличным. Все слушали её, затаив дыхание. И Ханни, и Фид, и Рейко, сидевшая теперь подле Айджан и буквально глядевшая ей в рот, и мрачные наёмники. – Я подкралась к краю полосы. Стою между высоких стеблей, и думаю: вот побежишь – грянет очередь. Где-то – гнездо с автоматическим пулемётом или просто стрелок… Или нет. Мы переправимся, но далеко не уйдём. Нас на той стороне поймают – и всё. Отваляйся, Айджан-әпке, обратно в тюрьму!.. Думаю, может, Сашку вперёд отправить? Посмотреть, что будет. – (Лукавый взгляд на наёмника и его снисходительный смех.) – Так всё равно спалимся. Толку то?.. Вот так и стою. И думаю. А сзади ждут Сашка с Леонидом. Я поворачиваюсь, и показываю им знаками, мол, тише… За мной по очереди, по одному… В лагере тоже воцарилось молчание, только костёр потрескивал, да любопытные звёзды сверкали в густо-синем небе, не засвеченные здесь городскими огнями. Бука железным шомполом ворошил небольшую кучку углей. Всё, что нашли на берегу умирающего моря: просоленные щепки сгнивших лодок да почти окаменевший, обглоданный прибоем топляк – всё это собрали вместе и подожгли зажигалкой, плеснув ещё для верности бензину. Теперь над углями жарились сосиски из контейнеров-морозилок (это Хитрый позаботился о свежей провизии на начальном этапе). – И что, побежали? – нетрепливо бросила Ханни, вернувшись к амплуа командира. Первому тоже хотелось поторопить Айджан. Ему было любопытно. Но он сдерживался. К тому же, кажется, он уловил стиль рассказа. Айджан уже подходила к развязке. А сейчас нагнетала страху, чтобы эффектнее «выстрелить» в конце. – Не-а, – лихо осклабилась она. – А смысл? Зачем зря рисковать? Вернулись в деревню и снова поговорили с рыбаками. – Тенге?[32] – вдруг весело спросил Фид, щурясь на неё сквозь дым костра. – Тенге… – подтвердила Айджан. – И они показали дорогу. За пару дней с их проводником доехали на машине до Каспия. А там нам сосватали человека с батискафом. – С батискафом?! – поразилась Ханни. – Ага, – лукаво ухмыльнулась Айджан и продолжала рассказ. – Местный изобретатель-контрабандист… Маленькая такая машинка. Душная, тесная. Иллюминаторы мелкие. Ничего толком не видно. Еле втиснулись вчетвером – мы и капитан. Воздуха не хватает… Но переплывали мы море в его узкой части – в протоке… Ну а море-то там – так, большая лужа. Водила наш пользовался компасом, то ли ещё чем. Да и знает он дно наизусть. Высадились мы на сушу как раз в нужном месте. Там пещера в скале. Бабай-тышык называется. Как переводится – неприлично сказать… Узкая такая дыра, почти вся под водой. Сверху её не видно. Прямо в неё и заплыли. Дальше капитан нас провёл по подземным тоннелям. И наверх мы вышли в лесу, далеко от границы. А может, не так уж и далеко… Но тоже «место хорошее». У конструктора – договор с его жителями. Ну, вот так вот… Дальше – сюда на их транспорте. Куланды. А там уже два Феди ждут… Фёдор и Фид усмехнулись. А у других членов группы возникло море вопросов. По праву старшинства озвучивала их Ханни, а все остальные заворожённо кивали. – Слушай, Айджан-әпке… Это всё, конечно, круто, да… Ну а здесь-то что? В Куландах? Что ты им наплела, после чего они вас так обихаживали? И за что проявили к нам, чужакам на БТРах, такую любовь? Айджан рассмеялась. Сначала ответила шуткой. Мол, такие уж у Айджан-әжей новые кумовья. Но потом, конечно, объяснила. – Да что-что? Так и сказала: нелегальная экспедиция на остров. Ну, только не Аральск, а на Барсакельмес. Вы, мол, вроде сталкеров, только от крупной фирмы. Поэтому и явитесь с большим шумом… И нам с вами за это платят. Вот и меня с муженьком и сыном уломали помогать. А у нас такой уж бизнес – помогать другим… У Ханни отвисла челюсть. – Что? Ты рассказала им про СЛОМ? – Нет, – отмахнулась Айджан. – Не конкретно про СЛОМ и про Кэпа. Просто, что жизнь заставила нас помогать большим дядькам с оружием. Но мы не навредим местным, а просто постоим лагерем неподалёку… Ну вот, аксакалу-то здешнему, Хажжан-бабаю, и померещилось, что мы едем на остров изгонять оттуда злого духа при помощи современной магии. Ну я и не стала его разубеждать. Так он и говорил всем хозяевам домов, которые нас принимали. – Что?! – не удержался Фид, сдавленно захохотав. – И они ему верили? – Ну… Кто-то верил, – серьёзно ответила Айджан, – кто-то нет. Не в сказке живём… Но они поняли общую идею. Вы – подневольные исследователи. – (Взгляд на Фида.) – Мы – переводчики и проводники. Вместе – что-то вроде штрафбата. Мы не можем просто уйти, иначе за нами вдогонку отправят плохих людей. И вообще… Вообще-то мне намекали, что я могла бы остаться. Вот если бы только одна… Или только с моей группой… Но нас слишком много. Оставляем… очень широкий след. А ещё… я сказала, что не могу бросить свою названную дочь. Айджан крепко обняла Рейко и прижала её к себе. Та застенчиво заулыбалась, отвечая на объятья. Все смущённо покосились вбок. И хоть Первый точно не знал, о чём думают сейчас конвоиры Фёдора – Палыч с Виком, но вот Саня, да и, пожалуй, Дан с Букой выглядели слегка виновато, разделяя всеобщее умиление. И вдруг оглушительно треснула сосиска над костром. Плюнула жиром, и тот зашипел на углях, испуская аромат жареного. Наёмники повскакивали с мест. Засуетились, раздавая всем пластиковые тарелки. И вскоре спецы с пациентами уплетали шашлык из сосисок под безжалостно яркими звёздами. И не сто́ит задумываться о том, что плескалось в их пластиковых стаканах наряду с кисломолочным айраном и минеральной водой. Глава 8. Объект Поднялись члены группы спозаранку: первые розовые лучи рассвета едва-едва пробивались сквозь серо-голубую хмарь. Позавтракали сухими пайками, запили их бутилированной водой и стали готовиться непосредственно к началу миссии. Наёмники вместе со взломщиками чистили оружие, перебирали конечности экзоскелетов. Рейко с Фидом расстелили на земле между палатками нейлоновый тент, разложив на нём пластины солнечных батарей и заряжая свои хакерские устройства. Неподалёку на солнышке пеклись умные шлемы брони и её грудные секции, тоже совершая подпитку. И выглядело всё это посреди степи более чем необычно и странно. Вскоре Ханни собрала небольшой разведывательный отряд, в состав которого включила и Первого. Оставив Саню, Айджан и Палыча с Виком охранять лагерь с «мирными спецами», Ханни, Первый, Бука и Дан облачились в экзоскелеты, вооружились винтовками и выдвинулись на БТРе к месту, обозначенному на карте, как точка входа на Объект. Собственно, ехать было недолго. Располагалась точка в каких-нибудь паре сотен метров от лагеря. Неприметный холмик чуть выше человеческого роста – каменная складка на стыке слоистых пород – выступал из-под корки такыра. У подножья холма зияла воронка – место гибели предыдущей группы. Первый дёрнулся остановить Ханни, но та шустро сбежала вниз по отвалу степной почвы и скрылась в воронке по грудь. В шлеме Первого прозвучал её ироничный выдох: – Да ладно?! Всё норм. Гляньте сами… Первый двинулся по краю воронки, беспокойно завертев головой, но не видел ничего, кроме выжженной солнцем степи. Бука с Даном тоже шагали по гребню земляного отвала. Первый заглянул за выступ холма. Ничего особенного. Одинокий слоистый бугор, маскирующий полузасыпанную песком предполагаемую арку входа. Воронка была не круглой. Стоя над ней, Первый понял, что она вытянутая, эллипсоидная. Разрушительная энергия будто бы длинным щупальцем выплеснулась от арки. Разве что не вполне понятно, откуда именно. Ханни опустила винтовку, изучая загадочный вход на неведомый чужеродный Объект. Дверь уж там или нет, но конструкция была рукотворной. Исцарапанный пласт металла выступал из-под камня, скрытый наполовину коркой нетронутого сланца, подёрнутый налётом искристой пыли. По высоте он доходил Ханни до плеч, смутно выдавая свои прямоугольные контуры. Смутные, потому что края пластины были накрепко схвачены породой. Лишь в верхнем правом углу было видно, что пластина плотно входила в какой-то другой геометрически правильный объект, слегка выступавший над нею. Что-то вроде прямоугольной арки, портала. Ну а очень низко, буквально у ног Ханни, действительно что-то светилось. С краю от предполагаемой двери, запорошённой солью и песком, образующими на ней твёрдый панцирь, виднелась небольшая коробочка с достопамятного трагичного видео. Коробочка, вся забитая пылью, но всё-таки явно имевшая очертания кнопочного механизма: с занесённым грязью дисплеем, с какими-то конструкционными впадинами и рёбрами жёсткости. А с самого её краю, под предполагаемым электронным табло, тускло горел зелёный, запылённый светодиод. Ханни с группой вернулась в лагерь, где был созван «военный совет». Пациенты и наёмники Кэпа принимали в нём участие на равных. Обстановка была совсем неформальной. Фид и Рейко, и Айджан с Леонидом, выглядевшие немного нелепо в облегающей виниловой броне, сидели с краешку расстеленного на земле тента, сложенного для мягкости в несколько слоёв. Остальные толпились вокруг, не скрывая напряжения и азарта. Наёмники предлагали взорвать дверь. У них в БТРе имелся недурной запас пластида и запалов. – Ага, взорвать… – мрачно бросила Ханни. – Неизвестно, что там внутри. Вдруг сработает какая-то система эпического самоуничтожения? И весь остров с прилегающими деревнями превратится в радиоактивную воронку. В увеличенный вариант той самой, которая сейчас у входа. – Нет, – поддержал её Фид. – Звучит фигово. Лучше я попробую открыть её. Он кивнул на разложенные вокруг девайсы для общения с электронными системами, и наёмники уважительно склонили головы, задумчиво потирая подбородки. *** Они не стали долго тянуть. Операция «Попытка входа» была назначена на следующее утро. И группа засобиралась в путь, у которого, возможно, был очень уж близкий конец. Почти в полной тишине они перебирали инструменты, припасы, перекладывая всё в один БТР. Было ясно, что и одну машину им внутрь никак не завести. Дверь Объекта была слишком узкая – с виду скорее обычный вход для персонала, а вовсе не гостеприимные ворота для тяжёлой техники. Так что рюкзаки набивались компактными блистерами сухих и желеобразных пайков (в основном эту ношу разделили между собой наёмники, а также Первый, Айджан и Леонид Павлович, не нагруженные специальными инструментами). Наполнялись водой гидраторы[33] экзоскелетов – резервуары под пластинами брони, снабжённые силиконовой трубкой, выведенной в шлем доспеха. И хоть члены группы надеялись, что в случае успешного вскрытия портала ещё смогут вернуться к лагерю и БТР, но тем не менее к сборам подходили с особым тщанием: старались учесть все нюансы, взять с собой всё самое необходимое. И вечером уже не было посиделок у костра. Ханни, Рейко и Айджан рано ушли в «женскую палатку». Да и парни вскоре разошлись по своим. Первому досталась вечерняя смена дежурства. Ночью вахту у него примет Палыч. Палыч с группой на Объект не пойдёт – останется охранять лагерь. А помощниками ему будут сигнальные лазерные «растяжки» и два пулемёта на автоматических турелях с технологией теплонаведения. Первый до двух часов ночи бродил между палатками. Смотрел на белёсую луну, болезненным мутным пятном повисшую над чёрной степью. На призрачную дорожку от неё, посеребрившую солевую гладь. Он не думал особо ни о чём, но его не покидало какое-то неприятное чувство. Чувство тянущей, мрачной тоски, сожаления о чём-то невозможном. А где-то на середине его скорбного ночного дежурства из палатки спецов вылез Фид. Отошёл подальше от лагеря, чтобы сделать свои дела, а потом несколько минут стоял в тишине рядом с Первым, тоже глядя на луну. Первый очень хотел что-нибудь сказать ему, как-то подбодрить, но всё никак не решался. К тому же он не знал, насколько внятно прозвучит его голос из-под глухого шлема. И в итоге Фид сам вдруг сделал кое-что слегка неожиданное: легонько похлопал Первого по бронированному плечу. – Не грусти, – шепнул он, – сдюжим как-нибудь… А затем отвернулся и быстро зашагал прочь. Ещё до того, как Первый успел бы что-то сказать в ответ. *** БТР стоял у края воронки, вдоль него с винтовкой расхаживал облачённый в экзоскелет Вик. Из-за машины с любопытством высовывались одетые в лёгкую броню Леонид и Фёдор с Джоном. А Дан, Бука и Саня сгрудились в жерле воронки, прикрывая Ханни штурмовыми щитами. Та, хоть и была командиром, но не пожелала остаться на безопасном отдалении от двери. Рядом с Ханни сквозь окошки щитов, забранные бронеакрилом, поглядывали на дверь Рейко с Айджан. А в самом центре воронки, в полукруге обращённых к ним внешней стороной щитов, сгорбились Первый и Фид. Хакер в полушлеме и в лёгкой защитной броне опустился на корточки перед злополучным устройством, так похожим на кодовый замок. Первый был в полном обмундировании: в экзоскелете и шлеме, полностью закрывавшем голову, с винтовкой, висевшей на груди на специальном трёхточечном ремне[34], не позволяющем оружию свободно болтаться. Он придерживал перед Фидом что-то вроде жёсткого фартука сапёра, но хакер только отмахивался, нервно дёргая головой – требуя, чтобы ему не мешали. Тонким лезвием длинного ножа он прощупывал что-то сбоку забитой пылью коробочки, взрезая слежавшийся панцирь из мелкого песка. Тот хрустел под наточенной сталью, роняя на землю рыжевато-серые чешуйки. Все члены отряда замерли и смотрели на Фида. Наёмники сжимали кольцо из противовзрывных щитов, защищая Ханни, Айджан и Рейко.