Когда до президента дошли слухи о нашей вылазке на Рублевку, он пришел в бешенство. Это без преувеличений. Мой телефон просто раскалился от беспрестанно входящих звонков и сообщений. Кто только мне не наяривал. Особенно усердствовали, конечно, Гиштап и Крюков. Меня осыпали ворохом требований, сопровождая их грозными «незамедлительно», «срочно», «сейчас же!» Ну а я что? Просто корректно слал всех на хрен. Говорил, что наша с главнокомандующим беседа состоится тогда, когда у меня появятся первые результаты. Ибо вести обсуждение на позициях слабого я не собирался. На каждое громкое имя и каждую звучную должность я обязан заиметь многостраничный список преступлений и грехов. Такой, чтобы никакого авторитета и былых заслуг не хватило для спасения изловленной нами падали. Но для этого предстояло провести с задержанными очень обширную работу. Узнать всё и о каждом. Кто он. Что из себя представляет. Чем живет. Чем зарабатывает. Определить примерную категорию развития дара. Каким ветром его занесло в инфестатский вертеп. Развязать языки организаторам. Такое за пару часов не делается. Да и за пару дней тоже. Даже с учетом того, что ломка пустующего резерва превращает задержанных в очень сговорчивых лапочек. Но процесс сбора доказательств занимает много времени. Поэтому, когда лежащий на столике кафетерия смартфон в очередной раз натужно зажужжал и пополз по поверхности, я даже не глянул в его сторону. — Может быть ты ответишь? — поинтересовалась Эвелина, составляющая мне сегодня компанию. — Нет, — односложно буркнул я. — Понятно. Ну тогда еще немного помолчим, — сдержано съехидничала она. — Вообще-то, я не просто так тебя позвал, — изобразил я легкую полуулыбку. — Мне хотелось поблагодарить за помощь. Страховая компания сама решила вопросы с банком, а тот с коллекторами. Лизавета теперь может вздохнуть спокойно и не переживать о долгах супруга. В общем, спасибо тебе огромное от нас обоих. — Кхм, да не за что, — смущенно потупилась лейтенант. — Ты всегда можешь на меня положиться, Юрий. В любой ситуации. — Правда? — неожиданно ухватился я за неосторожно оброненные слова. Носова немного замешкалась, но потом все же утвердительно кивнула. — Тогда сумеешь помочь обелить имя моего напарника? — Сынка? Служащая уже успела бегло познакомиться с инквизиторами, присутствовавшими тогда у директора страховой. Потому она ошеломленно вскинула брови, подумав, что я веду речь об Умаре. — Нет. Был у меня еще один приятель. Наверное, даже друг. Персональный идентификатор «Изюм». Служил в ГУБИ чуть ли не с первых дней его образования. — И что с ним? — деликатно спросила девица. — Сбежал из страны, — признался я. — Понятия не имею, где он и чем занимается. Да и вообще, жив ли. Его обвинили в убийстве Степана Бестужина и его водителя. После этого Изюм отправился наемничать и больше не объявлялся. Такие пироги. — А ты уверен, что он в самом деле невиновен… ну, в том, что на него вешают? — Абсолютно! — категорично отрезал я. — Позволь полюбопытствовать, откуда эта убежденность? Нет, я понимаю, ты знал своего напарника лучше остальных, и тебе сложно поверить, что он мог… Не распыляясь на излишние откровения, я молча выложил перед Эвелиной флешку. Ту самую, которую пытался всучить Гиштапу. — Э-э-э… это что? — посмотрела служащая на лежащий перед ней накопитель памяти. — Тут записано видео признания истинного виновника убийства. Полное и исчерпывающее описание. Как готовилось, по чьему поручению, при каких обстоятельствах совершено. Посмотри на досуге, потом скажешь, что об этом всем думаешь. Я поднял взгляд на девицу, и ее дыхание немного участилось. Бездна внутри меня все отчетливей отражалась в моих глазах. Но конкретно Носову это почему-то не пугало. По крайней мере, я подобного от нее не ощущал. А ведь страх моя слабая эмпатия улавливала ничуть не хуже, чем у остальных инквизиторов. В общем-то, я не сильно кривил душой, когда говорил о «полном и исчерпывающем» описании. Ведь на кадрах действительно было все. Кроме одной маленькой мелочи. Прислужник Широкова, обративший водителя в куклу, уверял, будто бы Макс принял заказ Бестужина и сам собирался грохнуть конкурента. И тот якобы просто действовал на упреждение. Я в это не сильно верил. Потому что не вязался у меня до болезненного принципиальный Виноградов с образом киллера. Если подвернется в жизни шанс расспросить напарника подробней, то я это сделаю. А до тех пор собираюсь сохранить эту информацию в тайне. — Послушай, Юра, — выдернула меня служащая из раздумий, — а к чему такие сложности? Почему бы просто не сдать этого человека в ФСБН? — Исключено. Он понесет то наказание, которое заслужил. «Черные кокарды» его не получат. Мое желание помочь Изюму — единственное, что продлевает его дни под этим небом. — Ты его убить собираешься⁈ — вытаращила глаза Эвелина, и я напомнил себе, что о нашем братстве она знает критически мало. Пусть оно и дальше так остается… — Я не стану перед тобой оправдываться или отчитываться, лейтенант, — строго припечатал я. — Творим мы дела, которые предначертал нам Господь. Идем путем, намеченным Его милостью и благословением. И только в Его силах призвать нас к ответу. — Я… эм-м-м… э-э-э… Моя резкость несколько выбила почву из-под ног собеседницы. Кажется, она еще не сталкивалась с этой стороной моей личности. Той, которая обнаружила свое предназначение и без остатка посвятила себя высшей цели. — Ладно, это, конечно, не мое дело, — неумело съехала девица с острой темы, — но Юр! Я ведь по совсем другому профилю! Моя специализация — это экономические преступления с применением некроэфира! — Я знаю. Просто думал, что знакомства у тебя есть и среди «черных». К тебе они охотней прислушаются. Мое положение в стенах ФСБН ты уже знаешь. Даже Калистратов от меня шарахается, как от прокаженного. Но я, тем не менее, не настаиваю. Слово «Нет» воспринимать умею. — Подожди, Юрий, я не отказываюсь, — поймала меня за руку служащая, когда я собирался встать. — Я просто хотела сказать, что от моей помощи особых результатов ждать не стоит. Только и всего. Я выразительно посмотрел на дамскую ладошку, крепко ухватившую меня за запястье. Но не стал вырываться, а присел обратно за столик. — За мной не заржавеет, — пообещал я. — Выручу по любому поводу. Даже если решение окажется немного за пределами правого поля. Девица сперва испуганно вздохнула, а потом ненадолго замерла. Осознав, что я готов ради нее пойти на нарушение закона, лейтенант расцвела обворожительной улыбкой. Но не потому, что она собиралась этим предложением всерьез воспользоваться. А лишь оттого, что ей оно польстило. «Вж-ж-ж-ж! Вж-ж-ж-ж! Вж-ж-ж-ж!» — снова активизировался мой смартфон на столе. Я как и в прошлый раз, хотел уже его проигнорировать. Однако мельком глянув на экран, увидел, что звонят свои. — Да, Умар? — ответил я на вызов. — Новости какие или «ЧэПэ?» — Новости, командир! — без заминок выпалил напарник. — Тебе нужно ехать к нам. Организаторы раскололись и выдали все свои ны́чки. Элитарный клуб одаренных садистов лишь верхушка айсберга их деятельности. В общем, скидываю геолокацию. Сам все увидишь. Отрапортовав Сынку, что стартую, я поспешно распрощался с Эвелиной. Девушка выглядела крайне разочарованной из-за моего внезапного ухода. Но меня это не сильно трогало. Мои межличностные отношения с коллегами по ведомству и близко не стояли по серьезности с вопросами, которые решала инквизиция. А потому выбор был очевиден. Кажется, в предстоящем разговоре с президентом у меня появятся куда более весомые аргументы, чем я рассчитывал… * * * При моем появлении в глухом помещении с серыми бетонными стенами, инквизиторы встали. Они вскинули сжатые кулаки, приветствуя меня. После штурма приснопамятного Рублевского дворца этот жест стал чем-то вроде нашего тайного знака. Даже название ему звучное дали — Молот. Собственно, я ничего плохого в этой новоприобретенной традиции не видел. Поэтому ответил братьям тем же. — Вот этот что ли организатор? — брезгливо скривил я губы, рассматривая плюгавенького мужичка, пригвождённого к табуретке неподъемной дланью бойца в ИК-Б. На руках и шее субчика отчетливо виднелись свежие ожоги. Видимо, добровольно сотрудничать со следствием гражданин отказался. А потому моим парням пришлось провести допрос с пристрастием, в процессе которого они выжгли практически весь некроэфир из засранца. В нем осталось настолько мало энергии смерти, что мой дар почти не реагировал на присутствие чужака. Задержанный затравленно глянул на меня исподлобья и едва увидав, что я не скрываю лица, тут же опустил глаза в пол. Хитрый и умный, падла. Ситуацию просчитывает быстро. Но вместе с тем и безнадежный оптимист. Думает, будто отмазка в стиле: «я ничего не видел», продлит его жизнь. — Так точно, командир! — узнал я по характерному акценту одного из звена Утиных Историй. — Но ты бы это… маску что ли надел… — Зачем? — наигранно удивился я. — Так ведь это… фейс свой засветишь… — Ну и ничего страшного, — недобро осклабился я. — Мертвые инфестаты все равно не дают показаний. Пленник, услыхав от меня такое заявление, задрожал всем телом. Повезло еще что не обмочился. А то брезгливо возиться с зассыхами всякими. — Где Сынок? — обратился я к ребятам, теряя интерес к подпаленному заморышу. — Дальше по коридору и налево, — махнул закованной в бронеперчатку рукой ликвидатор. — Чуть пройдешь и наткнешься на что-то вроде серверной и архива в одном флаконе. Он там с «птенцами» информацию структурирует и копирует. — Ага, благодарю. Я уже сделал шаг в указанном направлении, как меня нагнал вопрос одного из коллег: — Командир, а с этим что? Задержанный тоненько пискнул, когда мощная лапа инквизитора до хруста сдавила ему плечо. — Пока пусть живет, — вынес я вердикт после минутного раздумья. — Возможно, у нас возникнут вопросы по находкам. Ликвидаторы синхронно кивнули, а я отправился дальше, осматривая это крысиное логово. Мой опытный взгляд неоднократно замечал развешенные под потолком устройства. Судя по всему, это деактивированная система самоликвидации. Чем-то похожим была оборудована и лаборатория семеновского инфестата. Чувствуется до боли знакомый и единообразный почерк… Вскоре прямой как стрела коридор привел меня в комнату, заставленную серверными стойками и стеллажами. Любая свободная горизонтальная поверхность была завалена папками, коробками или ворохами бумаг. Работа здесь кипела серьезная и вдумчивая. Увлеченные молодые люди во главе с Умаром о чем-то изредка переговаривались и шерстили тонны макулатуры. Одни перебирали документы, которые сортировали по нескольким стопкам. Другие ковырялись в компьютерной технике, подключали какие-то девайсы, что-то на них копировали, потом перекачивали на принесенные ноутбуки. И среди этих ребят я заметил несколько знакомых лиц. Тех самых, которые приставали на улице к прохожим, изображая из себя патруль. — Встать! — рявкнул Салманов, когда мой силуэт показался в проеме. Его «птенцы» моментально подорвались и вытянулись по стойке «смирно», как вымуштрованные срочники. — Вольно, — бросил я, — продолжайте работу. — Есть! — хором воскликнула молодежь и снова опустила горящие глаза в бумаги и экраны. Некоторые, правда, нет-нет, да косились в мою сторону с оттенком легкого волнения и почтения. Но я старательно делал вид, что этого не замечаю. — Все дрессируешь свою юную гвардию? — с усмешкой спросил я у Сынка, когда он подошел ко мне. — Каждый день! — горделиво выпятил грудь парень. — У них же ни дня армейской службы за плечами! Ни малейших представлений о дисциплине и субординации! Вот и приходится…