…а по неровностям и складкам блестящего металла раскидать кусочки сподумена, пиропа, шпинели — все абстрактно, все великолепно. — Послушайте, мистер, — сказал я, — в докладе из Хайнсвиля говорится, что на этой горе проживает более двадцати человек. В Энергетическом комитете не зарегистрировано ни одной розетки. Он сунул руки в задние карманы: — И впрямь, я вроде ни одной не видел. — Сколько энергии и сколько розеток должно быть доступно каждому, устанавливает закон, — сказала Мейбл. — Мы будем прокладывать здесь линии сегодня днем и завтра утром. Мы не собираемся доставлять вам неприятностей и не хотим, чтобы их доставляли нам. — Почему вы думаете, что кто-то может доставить вам неприятности? — Ваша приятельница уже попыталась отрезать мне голову. Он нахмурился и глянул в путаницу корней. Потом вдруг перегнулся через ствол и размахнулся рукой: — А ну, вылезай отсюда, Питт! Девушка взвизгнула, между корней мелькнуло ее лицо (гладкие волосы, россыпь прыщей на худых щеках и остром подбородке), звякнули метательные лезвия на бедре, и она пропала в лесу. Когда мужик повернулся, я увидел у него на плече татуировку: крылатый дракон обвил свастику и грызет ее. Мейбл продолжала: — Утром мы закончим внизу, а днем потянем линию наверх. Он ответил полукивком (опустил голову и не поднял), и тут до меня дошло, что мы что-то делаем не так. — Мы не сделаем вам ничего дурного, — сказал я. Он снова положил руки на пояс. — И вы поможете нам, если объясните это другим. Если у кого-нибудь возникнут вопросы, если что-нибудь будет неясно, можно прийти и спросить меня. Я секционный дьявол Джонс. Просто подойдите к Ядозубу и спросите Блэки. — Роджер… — дальше последовала непроизносимая польская фамилия, которая начиналась на «ж» и заканчивалась на «ы». — Если возникнут затруднения, можете обращаться ко мне. Хотя не обещаю, что смогу помочь. Хорошая заключительная фраза. Только Роджер стоял и никуда не уходил. И Мейбл явно не одобряла происходящее. — А где здесь люди в основном живут? — спросил я, чтобы заполнить паузу. Он вскинул подбородок: — В Небесной обители. — У вас есть кто-нибудь старший, мэр или староста, с кем я мог бы поговорить? Роджер посмотрел на меня так, словно выбирал, куда бы врезать, чтоб я сразу отключился. — Именно поэтому я здесь и разговариваю с вами. Я не спросил: «Ты?!» Я сказал: — Тогда, может, поднимемся в поселок? Мне надо узнать, сколько людей там проживает, предложить оборудование, разобраться, что предстоит сделать. — Вы хотите подняться в Обитель? — Если можно. Он сжал кулак и перстнем почесал себе шею. — Хорошо. Только дальше вы на этом не проедете. — Он махнул в сторону хамелеона. — Тогда, может, вы нас проводите? Роджер задумался. — Ну конечно. — Он растянул губы в улыбке, показав желтую клеть зубов. — И назад тоже доставлю. Маленькая победа. — Подождите минутку, — сказала Мейбл, — мы сходим к машине, предупредим водителя. Мы зашагали к хамелеону. — Что-то не слышу радости в твоем голосе по поводу моей попытки заключить мир. — Разве я сказала хоть слово? — А я как раз ждал его. Ты, Мейбл, представляешь, как живут эти люди, если Роджер у них глава Торговой палаты? — Вполне. — Он ничем не лучше тибетских селян. А девчонку видела? И это в середине двадцать первого века! — …у канадской границы. Скотт, — сказала Мейбл, — отвези меня и Сью обратно. Блэки, если к ночи не вернешься, мы отправимся тебя искать. — Ты разве не со мной? — Я глянул в озадаченное лицо Скотта и добавил: — Да не волнуйся ты, куда я денусь? Сью, отдашь мне рубаху? — Ой, простите ради бога! Вот, держите. Правда, она еще сырая… — Мейбл, может, все-таки пойдем вместе? — Блэки, два дьявола во главе операции — слишком много. А если не останется ни одного, возникнут проблемы другого порядка. Ты теперь взрослый дьявол. Сам знаешь, что делаешь. И я знаю. Боюсь, ты сошел с ума. — Ме-е-ейбл… — И хватит об этом! Сей добро, если сможешь. Если это избавит нас хоть от десятой доли хлопот, с которыми, я уверена, мы столкнемся, я буду тебе очень благодарна. Она с решительным видом, Сью и Скотт — с обескураженным забрались в хамелеон. — Да… — Мейбл снова высунула голову, — верни им это. — Она протянула мне метательное лезвие. — До вечера. Хамелеон тронулся вниз по серпантину. Я натянул рубаху, сунул лезвие за пояс и пошел к Роджеру. На лезвие он особого внимания не обратил, так, скользнул взглядом, но, кажется, в этот момент мы оба подумали друг про друга что-то очень нехорошее. — Ну, пошли. Он перелез через ствол. Я за ним. Сразу за деревом лежал старенький двутурбоптероцикл. Роджер поднял его за черно-желтое облупившееся крыло, по форме как у летучей мыши. Свободной рукой взялся за рукоятку управления. Другой рукой с тем равнодушием, за которым мы иногда пытаемся скрыть сильные чувства, погладил крыло. — Давай прыгай на мою метлу, и я отвезу тебя в Обитель ангелов. — Он улыбнулся. И я многое понял. Итак: НЕБОЛЬШОЕ ЭССЕ, описывающее феномен, возникший около полувека назад, когда число, обозначающее год, было с тремя нулями. (Примерно в то же время начали прокладывать первые кабели, а по миру начали рыскать демоны в серебристых доспехах, сращивая разрывы, чиня реле, заменяя износившиеся защитные оболочки. Социологические связи выведите, пожалуйста, сами.) Тогда птероциклы вошли в моду как средство передвижения на небольшие (а иногда и вполне приличные) расстояния. И тогда же они полюбились довольно странной группе асоциальных личностей. Они называли себя индивидуалистами, но перемещались стаями. Недовольные современным обществом, выуживали из прошлого символы самых деструктивных эпох: череп и кости, фасции, свастику, гильотину. Их обвиняли в самых гнусных поступках, иногда оправданно, иногда нет. Они называли себя ангелами (Ночные Ангелы, Красные Ангелы, Ангелы Ада, Кровавые Ангелы; одно из этих названий было позаимствовано у сходного популярного культа полувековой давности[23]. Впрочем, и большинство их мифологических побрякушек было взято напрокат). Общепринятое социологическое объяснение: реакция на децентрализацию, последние рецидивы насилия. Психологическое: на что похож птероцикл? Две круглые турбины, на которых сидишь между крыльями, и шестифутовая металлическая оглобля растет между ног, ею нужно править (отсюда и название «метла») — и больше ничего, кроме очков, между тобой и небом. В общем, понятно, о чем речь. И последнее. Ангелы были продуктом рубежа веков. Уже лет тридцать про них никто не слышал. Они исчезли вместе с неоновыми пуговицами, насморком и прозрачными виниловыми шортами. Да, подростки двадцать первого века чего только не вытворяли! Конец Я влез на заднее сиденье. Роджер устроился впереди и большим пальцем правой ноги нажал одну из кнопок на подножке (чтобы выделывать в полете всякие фокусы, на кнопки надо жать быстро, следовательно, босой ногой), врубил газ, и у моих ног взметнулись листья. Птероцикл понесся над дорогой, раза два подпрыгнул на ухабах и свернул с обрыва. Мы упали футов на десять, прежде чем поймали воздушный поток и начали плавно набирать высоту. Роджер летел без очков.