— Почему, сударыня? — Ты теперь секционный дьявол. Я тоже. Ты в этой должности шесть часов. Я — шестнадцать лет с хвостиком. Но формально власть у нас одинаковая. — Прекрасная дама, — воскликнул я, — вы, кажется, изволили спятить! — Ты никогда не действуешь по учебнику. А я наоборот. Из такого двоевластия ничего путного не выйдет. — Если вам так легче, я по-прежнему считаю вас боссом. Вы — лучший босс в моей жизни. И вы мне нравитесь. — Блэки… — Она посмотрела в потолочное окошко, озаренное невидимой луной. — Там, на границе, происходит нечто, о чем я, вероятно, знаю больше тебя. Тебе известно, что будет подключение, известно где, и ты понимаешь, что это странно. Позволь предупредить: тебе захочется провести операцию одним способом, а мне — другим. — Значит, сделаем по-вашему. — Только я не уверена, что мой способ лучше. — Мейбл… — Ладно, иди, черный рыцарь. Встретимся за канадской границей перед сражением. Она встала, лицо у нее было очень серьезное. — Как прикажете, моя госпожа. — До завтра, Блэки. Я вышел из кабинета и поплелся к себе, размышляя о рыцарях и днях. Скотт храпел, так что я открыл книгу и читал, пока проносящаяся за окном тьма не начала сереть. II Рассветное небо (сверху вниз): Чернь, лазурь, червлень… …справа горы, слева дубы, много сосен, немного кленов. Ядозуб встал над пенистым ручьем, прыгающим по камням от водопада. Я вышел на балкон и тут же получил порцию холодного душа: листья стряхнули капли на нержавеющий бок нашего чудовища. — Привет! Эй, привет! — Привет. Я помахал рукой в ту сторону, где по камням спускалась… шлеп! — ну вот, по колено в воде! Она вскрикнула, выбралась на камень и сконфуженно глянула на меня. — Курсант Суяки? — Э-э… да, сэр. — Она принялась вытирать ногу; канадские реки, особенно по утрам, не парное молоко. Я стащил с себя рубаху, смял в комок и швырнул ей. — Секционный дьявол Джонс. — (Она поймала рубаху.) — Можно просто Блэки. У нас тут без церемоний. — Спасибо вам большое. Она подняла серебристые гетры, сняла ботинок и принялась вытирать очень хорошенькую щиколотку. Я пнул ногой трап. Лязг! Бамц! Ступеньки раскрылись, и металлические ноги уперлись во влажные сосновые иголки. Я сошел на землю. — Давно ждешь? Она улыбнулась: — Нет, меня только что высадили. В подтверждение ее слов раздался рев и над деревьями поднялся вертолет. Курсант Суяки живо вскочила и замахала руками. Кто-то в кабине замахал в ответ и тут же пропал за медным отблеском на стекле. — Мы видели, как вы становитесь на стоянку… — Она окинула взглядом громадное тело Ядозуба. Не помню, говорил я или нет? Скрестите броненосца с футбольным полем. Пусть детеныша выкармливает танк. К подростковому возрасту получите Ядозуба. — Я буду работать под вашим руководством? — Под моим и Мейбл Уаймен. Она посмотрела вопросительно. — На самом деле начальник у нас — секционный дьявол Уаймен, Мейбл. А я только-только произведен из линейных демонов. — Ой, поздравляю! — Эй, Блэки! Это что, моя новая соседка? — А вот это, — я указал на перегнувшегося через перила Скотта, с ног до огненно-рыжей головы покрытого веснушками, — твой напарник. Будете жить в одной комнате. Скотт сбежал по ступенькам, босой, джинсы обрезаны на середине бедра, пояс для инструментов полон разнокалиберными кусачками, рулетками, катушками с изолентой. — Сьюзан Суяки, — объявил я, — Скотт Макелуэй. Она протянула руку: — Очень приятно… Скотт положил обе лапищи на плечи мисс Суяки: — Мне тоже, зайка. — Мы будем работать в паре? — радостно спросила Сьюзан. — Это здорово! — Она стиснула его руку. — Думаю, все будет отлично! — Ну конечно, — ответил Скотт. — Я… — Тут ухо у него порозовело. — Надеюсь, что да. — Эй, вы, там, парочка демонов, давайте-ка к гнезду хамелеона! Скотт, держа Сью за руку, указал в сторону балкона: — Это Мейбл. Эй, босс! Куда идем, может, надеть ботинки? — На разведку. Иди так, если хочешь. — Хамелеона мы держим под левой гусеницей, — объяснял Скотт, ведя Сью вдоль цепной передачи Ядозуба — каждое звено в человеческий рост. А я думал: если бы сутки назад Мейбл крикнула: «Эй, вы, там, парочка демонов!..», этими демонами были бы мы со Скоттом. Она, вся в серебре, спускалась ко мне по ступенькам. — Улыбка перед поединком, Бритомарта?[22] — Блэки, я превращаюсь в распутную старуху. На нижней ступеньке она приложила указательный палец к моей груди, медленно провела им вниз к животу и уцепилась за ремень. — Ты прекрасен. А я не улыбаюсь, а хищно скалюсь. Я обнял ее за плечи, и мы пошли по мягким сосновым иголкам. Руки она держала в серебристых карманах, ее бедро касалось моего бедра, плечо мягко упиралось в мое, волосы щекотали мне локоть. Она глядела на папоротник и на дубы, на скалы и на воду, на бок лежащего Ядозуба, на сияние утра между ветвями. — Ты дьявол. А значит, я могу говорить тебе то, что было бы бессмыслицей для других.